Пережившая протоколы CDC C0 19 говорит, что она была «просто их зарплатой»
budetlyanin108 — 05.08.2023
В конце 2021 года Гейл Зайлер наслаждалась жизнью со своим мужем, взрослыми детьми и внуками. Она с радостью работала менеджером по технологиям недалеко от Далласа, прожив несколько лет в Европе.
Однако все это изменилось в декабре 2021 года, когда Зайлер сказала, что ее «кошмар начался». 3 декабря 2021 года, через два дня после положительного результата теста на COVID-19 , из-за низкого уровня кислорода она обратилась в местную больницу Medical City of Plano, штат Техас, для лечения.
Без ведома Зайлер или ее семьи это ознаменовало бы начало 13-дневного испытания того, что она назвала «жестоким и бесчеловечным» обращением. Зайлер было отказано в питании и лекарствах, и она была внесена в список « Не реанимировать » (DNR) — несмотря на неоднократные утверждения об обратном со стороны нее и ее семьи.
В интервью The Defender Зайлер, которой сейчас 55 лет, сказала, что враждебное отношение в больнице началось, когда врачи узнали, что она не получила вакцину от COVID-19. Кульминацией этого стало то, что ее семье после «противостояния» в ее больничной палате удалось забрать ее из больницы домой, что, по словам Зайлер, спасло ей жизнь.
Несмотря на настойчивые заявления врачей о том, что она умрет, если покинет больницу, Зайлер говорит, что полностью выздоровела. Она считает, что такие лекарства, как ивермектин , помогли ее спасти.
Опыт Зайлер побудил ее присоединиться к некоммерческой группе FormerFedsGroup Freedom Foundation , проводя кампанию по повышению осведомленности о протоколах COVID-19, санкционированных Центрами по контролю и профилактике заболеваний, и вреде, который они причиняют.
Зайлер поделилась обширной документацией с The Defender, чтобы подтвердить свою историю.
«Первый вопрос, который он мне задал, был ли я вакцинирована»
Зайлер рассказала The Defender, что она пошла в Медицинский городок Плано, потому что это была ближайшая больница к их дому, а также место, где видный техасский политик и бывший кандидат в губернаторы полковник Аллен Уэст и его жена прошли там протокол лечения передовых врачей Америки .
Протокол включал «гидроксихлорохин, ивермектин и будесонид вместе с витаминами», — сказала она. Уэст не был вакцинирован от COVID-19, и Зайлер сказала, что его болезнь широко освещалась в СМИ , связывая его болезнь и госпитализацию с его непривитым статусом.
Намереваясь получить такое же лечение, Зайлер сказала, что ее муж распечатал пару копий протокола передовых врачей и взял их с ней в больницу.
С уровнем кислорода 77, Зайлер была доставлена в отделение неотложной помощи, но ее не видели как минимум час. При осмотре Зайлер дала медсестре копию протокола, и ей сказали: «Да, мы сделаем этот протокол, мы можем сделать этот протокол».
Вместо этого: «Они просто дали мне немного кислорода», — сказала она.
Зайлер провела 26 часов в отделении неотложной помощи, прежде чем 5 декабря 2021 года ее поместили в отделение интенсивной терапии, где ее осмотрел доктор Джанг Куаш. «Первый вопрос, который он мне задал, был, вакцинирована ли я», — сказала она.
В ответ Куаш сказал ей: «Мне очень жаль, миссис Зайлер, но вы умрете», и что у нее есть только один вариант — получить ремдесивир и подключиться к аппарату искусственной вентиляции легких, хотя, по его словам, даже при таком лечении ей будет тяжело и скорее всего все равно умрет.
Зайлер сказал Куашу, что его уволят за такое, но, поскольку он поставил ей неизлечимый диагноз, ей нужен священник, и она сослалась на Закон о праве на судебное разбирательство — и потребовала, чтобы ей предоставили лечение ивермектином и будесонидом по протоколу организации американских передовых врачей.
Зайлер сказала, что ее муж, бывший военный медбрат, «был очень хорошо осведомлен о технологии мРНК и о том, что она может сделать, и он сомневался в скорости разработки [вакцин против COVID-19] и отсутствии информированного согласия, полученного от пациентов».
«Жестокое и бесчеловечное» обращение
Зайлер сказала, что знала, что Куаш «манипулирует мной», и немедленно передала всю ответственность за принятие решений относительно ее здоровья своему мужу, который также был «шокирован» тем, что ей сказали, что она умрет.
«Я не хотела, чтобы они сказали моей семье, если меня убьют: «О, она согласилась на это» или что «она согласилась на смерть» или «она согласилась подключиться к аппарату искусственной вентиляции легких». Я не хотела, чтобы это произошло».
Вместо этого Зайлер и ее муж настояли на приеме гидроксихлорохина, ивермектина и будесонида, а также витаминов. Однако «Они сказали - «нет» всему», — сказала она, игнорируя ее просьбы, даже когда она ссылалась на Закон о праве на судебное разбирательство или запрашивала копию своих прав в качестве пациента .
Зайлер рассказала, что вместо этого последовало «жестокое и бесчеловечное обращение» с многочисленными примерами злоупотреблений.
Она говорит, что врачи и медсестры утверждали, что они не знакомы с протоколом передовых врачей и «демонизировали ивермектин». Вместо этого ее поместили на аппарат BiPAP , который, по словам Зайлер, «вдувает горячий воздух, принудительный воздух в ваши легкие», что она назвала «мучительным и ненужным».
Ей также отказывали в элементарном питании, воде и средствах личной гигиены.
«Несмотря на то, что я была более чем способна пить», Зайлер не давали пить в течение семи дней, и она не получала «никаких питательных веществ в течение первых 11 дней», после чего она «наконец-то получила пакет бананов, благодаря настойчивости моей дочери».
Зайлер сказала, что ее муж смог принести ей «Услугу», но она была помещена «вне моей досягаемости» в больничной палате.
После того, как я не получала никакого ухода за полостью рта в течение 13 дней, «у меня развилась молочница, — сказала Зайлер, — и ей стало хуже».(По всей видимости от вливания в нее антибиотиков. Прим. В.З.)
Кроме того, Зайлер сказала, что в первый день в отделении интенсивной терапии ей пришлось поставить катетер, который впоследствии никогда не чистили, что привело к инфекции. Врачи также «начали давать мне диуретики, чтобы я не могла контролировать свой мочевой пузырь или кишечник», — сказала она, также описав, что меня не расчесывали, что привело к спутыванию и выпадению волос.
Ей также отказали в физиотерапии.
По словам Зайлер, некоторые медсестры также были особенно жестоки в своем обращении с ней из-за ее непривитого статуса, поделившись одним примером «медсестры, которая была буквально очень жестокой». Медсестра не отвечала на звонки Зайлер более 20 минут после того, как отсоединился шнур, подключенный к ее кислородному аппарату. Она была вынуждена держать его вручную, чтобы он работал.
По словам Зайлер, когда медсестра наконец вошла, «она ударила меня, похлопала по плечу, схватила за пуповину и сказала: «Я не могу часто сюда заходить, потому что вы не привиты и у вас COVID-19». Зайлер сказала, что ее ответ буквально был таким: «Если вы сделали укол, [но] слишком боитесь зайти в мою комнату, это подтверждает, почему я поступила правильно, отказавшись от укола».
Зайлер также сказала, что ей вводили инсулин, несмотря на то, что она не была диабетиком, и что ей не сказали, была ли для этого медицинская причина. При введении инсулина медсестра «втыкала иглу мне в живот, — вспоминал Зайлер, — у меня было так много синяков по всему животу. Это было ужасно. Мой муж был в ярости, когда увидел это».
«Она была очень агрессивно вредной», — сказал Зайлер. «Я называю это медицинской батареей».
После двух таких вечеров Зайлер сказала, что больше не может. «На третью ночь, когда она пришла, я подумала: «Боже мой, я не могу больше этого терпеть. Эта женщина меня убьет». Зайлер написала дочери СМС, в которой сообщила, что «напугана» своей медсестрой и беспокоится, что «она меня убьет».
После того, как ее дочь подала жалобу, ее заменили без объяснения причин.
В какой-то момент Зайлер и ее дочь запросили высокую дозу витамина С, но им сказали, что существует «национальный дефицит». В больнице ее дочери не разрешали приносить витамины Зайлер из дома, а вместо этого давали ей «своего рода детские витамины». «Однако только высокая доза имеет огромное значение — она спасает жизни», — сказал Зайлер.
Даже когда Зайлер в конце концов дали витамин С, она сказала, что введенная доза была ниже рекомендуемой, и в конечном итоге она никогда не получала больше, чем детская доза.
Точно так же Зайлер давали будесонид в более низких дозах, чем предусмотрено протоколом.
«Протокол — один миллиграмм будесонида каждые четыре часа через небулайзер», — сказал Зайлер. «И они стали давать только один миллиграмм каждые 10 часов», отметив, что больничный фармацевт отменил протокол и «не разрешил этого», несмотря на то, что не осмотрел ее.
Однако даже при такой уменьшенной дозе у Зайлер начали проявляться признаки выздоровления, и Куаш сказал ей: «Я никогда раньше этого не видел».
«Я подумала, ну, он прозревает», — сказала Зайлер. Но когда она спросила его, можно ли увеличить ее дозу будесонида до уровня протокола, ее просьба была отклонена, как и ее просьбы о «лекарствах, которые мне нужны для борьбы с пневмонией». Зайлер сказала, что эти запросы были отклонены «без объяснения причин» даже в отношении лекарств, «которые они обещали дать».
Зайлер сказала, что в ее медицинских картах она указана как «DNR», несмотря на то, что она и члены ее семьи неоднократно настаивали на обратном. Даже после того, как вмешался ее адвокат, «они не изменили его», — сказала Зайлер, хотя в примечаниях, сопровождающих ее медицинскую карту, «они признали, что я говорила, что я — полный код». Тем не менее, «на графике, на который они будут смотреть, если что-то случится, написано «DNR».
Вместо запрошенного лечения Зайлер сказали, что, если она согласится принимать ремдесивир, ей будет разрешено посещение ее священником.
«Наша вера очень важна для нас, — сказал Зайлер, — и поэтому мы согласились». Однако, когда ее священника вызвали на экстренную помощь в ночь его запланированного визита, врачи все равно ввели ремдесивир, сказала она.
«Итак, они получили один раунд, который, как вы знаете, мы знали о больничных бонусах», — сказал Зайлер, имея в виду бонусы, предоставляемые больницам , которые применяли протокол COVID , включая ремдесивир, для пациентов с COVID-19. «Они получили свои 30 сребреников, верно?»
«Если я останусь здесь, меня убьют»
Через 13 дней Зайлер сказала, что ее муж и дочь «приняли смелое решение» перевести меня в домашний хоспис, чтобы у меня был шанс выжить», добавив, что они договорились с частной компанией «о создании 7 -дневного плана поддержки и ухода».
«В больнице нам было очень трудно это сделать», — сказала Зайлер. «Они пытались отрицать это, блокировать, запугивать меня, чтобы я осталась… Я много раз спрашивала, заключенный я или пациент».
«Я знала, что не умру от COVID, — сказала Зайлер. «Я чувствовала, что меня просто убьют в этой больнице их протоколом. … Я хотела вернуться домой, даже если я умру».
14 декабря 2021 года муж Зайлер прибыл в больницу с копиями двух законов Техаса: законопроекта Палаты представителей 2211 («О личном посещении пациентов больницы в определенные периоды стихийных бедствий») и законопроекта Сената 572 , который включает положения, разрешающие священнослужителям посещения больничных пациентов. Однако «его не пустили», — сказала она.
После этого были вызваны местный шериф и полиция, но, по словам Зайлер, «они не стали обеспечивать соблюдение законодательства». Вместо этого у дверей ее больничной палаты дежурили офицеры. Зайлер сказала офицеру: «Если я останусь здесь, они убьют меня», но в ответ офицер ушел, не предприняв никаких действий.
Рано утром 15 декабря 2021 года муж Зайлер позвонил ей и спросил, есть ли кто-нибудь в комнате. Услышав, что нет, он сказал, что собирается «прийти, чтобы спасти мою жизнь».
По счастливой случайности муж Зайлер обнаружил открытые двери и отсутствие охраны по прибытии в больницу. Оставив на входе письмо о прекращении противоправных действий и копии двух законов Техаса, ее муж смог добраться до отделения интенсивной терапии. «Они не могли остановить его, — сказала она.
Вскоре прибыл персонал больницы и сообщил ее мужу, что ему «нужно уйти, немедленно». Однако его ответ был: «Я не покину эту больницу без нее. Вы не убьете мою жену. Она не ваша морская свинка. Сегодня я заберу ее домой». После этого началось, по словам Зайлер, «противостояние».
В конце концов, больница и полиция предложили освободить Зайлер «вопреки медицинским советам» (AMA) вместо домашнего хосписа, от чего Зайлер отказалась. По словам Зайлер, здесь действуют юридические различия, поскольку, если форма AMA подписана, страховщики могут отказать в оплате лечения.
Зайлер вспомнила, как говорила персоналу больницы, что у нее действительно были медицинские советы от сторонних врачей, которые советовали ей уйти, отметив, что в самой больнице сказали, что она «находится в смертельной опасности».
По словам Зайлер, ее муж смог изменить предоставленные больницей формы выписки, «вычеркнув некоторые вещи», и она подписала их. Ее муж также предоставил небольшой баллон с кислородом, чтобы поддержать ее на пути домой.
«Как только ты попадаешь в больницу, ты являешься источником дохода больницы»
Несмотря на тяжелые испытания в больнице и плохое физическое состояние после выписки из больницы, Зайлер сказала, что в конце концов она полностью выздоровела. Она начала принимать ивермектин и будесонид, и ее подключили к кислородному баллону большего размера дома за «ужасные 72 часа, из-за которых мне пришлось титровать кислород».
«Когда мой муж уехал из больницы, я впервые за все это время почувствовала, что буду жить», — сказала Зайлер. «И это было непросто. Я была в беспорядке… Я не могла ходить. Нам пришлось купить инвалидное кресло и ходунки… Я не могла есть… Я потеряла много волос».
Она сказала, что ей потребовались месяцы, чтобы восстановиться, но у нее нет затяжных физических последствий пребывания в больнице. «Буквально вчера я занималась… эллиптическом тренажере и плавала», — сказала она. Однако она отметила, что с эмоциональной точки зрения она была обязана начать консультирование и терапию последствий посттравматического стрессового расстройства.
Зайлер объяснила, почему, по ее мнению, она подверглась такому обращению:
«Если бы мне дали ивермектин и будесонид в больнице, а не предлагали только опасный вариант ремдесивира и ИВЛ, мое пребывание было бы очень коротким. Вместо этого врачи и администрация больницы заранее приняли решение, что я умру.
«Они получают много денег от закона CARES , если они дают вам ремдесивир, и еще больше, если они проводят вам вентиляцию легких. Эта комбинация дает вам 12% шансов выжить!
«Но они также получают больше денег, если могут указать COVID-19 в вашем свидетельстве о смерти. Им это очень выгодно. Бонус от убийства непривитых заключается в подъёме статистики. Вы не можете доказать пандемию непривитых, если не сможете увеличить количество смертей, убивая непривитых».
Для Зайлер серебряной пулей в этом опыте является работа по защите интересов, которую она теперь выполняет от имени жертв больничного протокола и их семей.
В марте 2022 года Зайлер присоединилась к Фонду свободы FormerFedsGroup, который создал целевую группу для граждан и Проект памяти о предательстве человечества в связи с COVID-19 (CHBMP), который описывает себя как попытку создать «живой архив текущих преступлений против человечества».
По словам Зайлер, через эту организацию «мы слышали от множества людей» и «задокументировали множество историй», всего более 1200 человек, хотя «большинство из них не выжившие», а это члены их семей.
CHBMP составил список из 25 общих черт , общих для многих жертв, чьи истории задокументировала организация. По данным CHBMP, общие черты включают изоляцию жертвы, отказ в информированном согласии и альтернативные методы лечения, газлайтинг , удаление устройств связи, дискриминацию непривитых, дегуманизацию, обезвоживание и голодание, неэкстренную вентиляцию легких, отказ от перевода и строгое соблюдение режима неотложной помощи.
Ссылаясь на статистику CDC, Зайлер сказала, что 1,6 миллиона человек числятся умершими от COVID-19, гриппа или пневмонии, из которых только 167 000 умерли дома.
«Остальные умерли в учреждениях, больницах, в каких-то стационарных условиях», — сказала Зайлер. «Итак, вот где вы начинаете искать. … Это говорит вам, посмотрите на протокол», а также «изоляцию, общее лечение. … Они как бы брошены в эти подразделения, как животные. Это просто невероятно».
«Как только вы приходите в больницу, они получают доход», — сказала Зайлер. «У тебя мишень на голове от этих бонусов. Итак… вы только что вошли в тюрьму… и вас не отпускают».
По словам Зайлер, FormerFedsGroup также запустила кампанию по повышению осведомленности общественности, разместив рекламные щиты в Мичигане и Нью-Джерси, призывая людей сомневаться в смерти близких, приписываемых COVID-19, и направляя их на веб-сайт CHBMP.
Зайлер сказала, что целевая группа по гражданам FormerFedsGroup насчитывает около 125 добровольцев, которые «в основном являются жертвами, ставшими сторонниками справедливости и перемен». Она описала их как «очевидцев преступлений против человечности», которые «пережили это и не собираются остановиться и принять это», а вместо этого делятся своими историями.
Также были организованы группы поддержки жертв и членов их семей. «Это вдохновляет» общаться с другими, которые «говорят то же самое» и «видят, что они не одиноки», — сказала Зайлер.
Зайлер посоветовала жертвам и их родственникам «не позволять никому заставлять вас замолчать. Расскажите свою историю так, как вы ее знаете, и общайтесь с другими. Не носи это в себе. Быть храбрым. Мы можем помочь тебе."
Видео с Гейл:
|
|
</> |
Межкомнатные двери из массива ореха 
Dinan 
Малая Переяславская ул. Фотопрогулка №3. Мещанский район. 
Утреннее 
вот вам сирень сорта Радж Капур к празднику. Вживую она 
Среда 
Habemus Papam! 
Досрочное празднование 9 мая на работе. Пилотки, георгиевские ленточки, гречка 
Летний контроль пигментации 
