Печки-брёвнышки
artyom_ferrier — 23.09.2019Виконт Алексей Артёмович побывал на неделе в школе, раздарил педсоставу подосиновики — и решил прогулять ещё недельку-другую.
Говорит: «Карбон Греты Тунберг стучит в моё сердце».
«Так ведь её, вроде, ещё не сожгли?» - говорю.
Лёшка отмахивается: «Неважно. По-любому, я ещё купальный сезон не закончил».
Местные жители уже привыкли к его обычному виду на велике в одних шортах, в любую погоду. Перестали шарахаться. Да и погода сейчас в Подмосковье — в принципе благоприятная. Десять-двенадцать днём — и солнышко.
Для Лёшки — вполне себе ещё купальный сезон. Для меня, впрочем, тоже. Мы довольно нордические существа. «Главное и единственно необходимое требование к воде для купания — чтобы она была жидкой».
За это лето Лёшка улетал пару раз на недельку в тёплые края (на Тихий океан, на P51D, и на Атлантический, в Западную Сахару, где мы сейчас мутим Проект Арракис), но в основном — тусовался здесь, на Сенской Гасиенде.
Весной мы с Женькой подарили ему немножко денежек (он сам неплохо зарабатывает для своих пятнадцати лет, но поддержали всё же ребёнка) — и он купил отдельный дом в соседнем дачном посёлке.
Не то, чтобы Гасиенда тесновата — но всё же парень взрослый, хочется своего обособленного жилища. Для разнузданных оргий с лихими друзьями и хмельными красавицами.
Я старался деликатно не лезть в сыновние владения, но когда в нынешнюю июльскую стужу увидел у него над трубой дымок — решил всё-таки проведать.
И не зря. Поскольку дымок был не только над трубой — но и по всему дому. Лёшка выгонял его, покручивая штору в дверях — а процесс горения всё никак не желал стабилизироваться.
Печка — не столько русская, сколько «шведка». С двумя задвижками без вьюшки, колосниковым горнилом, с поддувалом. На нашей родительской даче - примерно такая же была. А в нынешних наших домах — только камины для романтического потрескивания и посверкивания. Использовать дровяную печь для отопления таких кубатур — несколько абсурдно. А если и сделать подходящую «мартенку» - то как потом выхолаживать? Там всё несколько «модерновей», всё на локальном климат-контроле с электрическими девайсами. Поэтому Лёшка и не имел опыта обращения с кирпичной дровяной печкой.
Пришлось просветить.
«Эээ, - говорю, - вообще-то, задвижки рекомендуется открывать при топке».
Лёшка соглашается:
«Было подозрение, но Вадим (бывший хозяин дома) сказал, что они «отрегулированы, как надо, лучше не трогать».
Угу. Ох уж эти городские! Дом построен где-то в начале нулевых, печку клал молдавский мастер (и неплохой), и он имел в виду, что когда дрова прогорели в угли — вот тогда задвижки и должны утапливаться. Но, видимо, языковой барьер сработал.
Говорю: «Отрегулированные задвижки» - это примерно как «стабилизированная педаль газа». Типа, некое волшебное положение на все случаи жизни. Нет, задвижки и поддувало — используются для манёвра тягой. Сейчас, при растопке — открывай нафиг всё. Да ещё — вот что сделать можно».
Сооружаю газетный ком, поджигаю, проталкиваю в боковой очистной канал. Поясняю:
«В трубе сейчас плотный холодный воздух, как пробка. Не даёт подняться дыму из камеры сгорания. Но вот эта вот приблуда из газеты — его вытолкнет и протянет».
Я был очень горд, что хоть какие-то мои детские познания дали превосходство над этим ушлым сопляком, который привык любые вопросы решать одной левой, держа в ней мобилу с Ютубом. А тут чего-то притормозил, доверился бывшему домовладельцу.
Инструктирую дальше: «Слышишь, пошёл гул? Лови тональность, следи за цветом огня. Когда будет вой и белое пламя — начинай перекрывать нижнюю задвижку. Это пустит дым по лабиринту, а не напрямки. Потом — прикрывай поддувало, но чтоб пламя держалось оранжевым, без красного смещения. А вот верхнюю задвижку — закрывай, только когда угли останутся, не раньше. Иначе — можно угореть».
На самом деле, большинство современных печников — делают так, чтобы полностью труба не перекрывалась. Какой-то просвет остаётся даже при максимально утопленной задвижке. Ну, печники разумно считают, что в суровейших условиях Подмосковья лучше потерять немножко калорий, чем надышаться моноксидом.
Лёшка утешает: «Ничего, не угорю. Я буду следить за этим. Как увижу у себя ливор мортис характерного алого цвета — сразу пойду подышать на улицу».
Естественно, говорит это с убийственно серьёзным лицом. Он умеет.
При этом видно было, что он слегка досадует, что не удосужился посмотреть на Ютубе (или где ещё), как правильно растапливать печку, поторопился — и увлёкся войной с дымом.
А вот намедни — решил таки восполнить кое-какие пробелы и, вероятно, отыграться за тот «урок от папаши».
Обратился ко мне с вопросом: «Ты как дрова колешь?»
Я пожал плечами, ожидая подвох. Ответил: «Элементарно. Говорю брёвнышку, что его сополенники у нас и уже дают признательные показания».
«А серьёзно?»
«А серьёзно — колуном я их разбиваю. В твои годы — бывало, ребром ладони разносил, но это при девчонках и сравнительно мелкие полешки. А крупные — колуном практичнее. И он сам их раскалывает, массой и геометрией».
Лёшка соглашается:
«Ребром ладони мелкие полешки при девчонках — да. А если крупные и в наличии только топор, обычный, лёгкий?»
Думаю: «Чего пристал? Ну, придётся попотеть, значит. Первым ударом — загоняешь лезвие, потом поднимаешь, переворачиваешь над головой, хуяришь обухом — и с какого-то раза расколется».
Да, доводилось и так поленья разбирать. Немного хлопотно — но физкультурно оздоровительно.
Лёшка хвастается: «А я вот на канале Григория Соколова офигенный способ подглядел. A real hacking life-hack».
Уточняю: «Григорий Соколов - это который «Десять самых простых способов разжечь огонь в открытом космосе, когда под рукой нет ничего, кроме льда комет?»
Кроме шуток, реально толковый парень. Лёшка — давний его фанат. Меня же, помимо прочего, как филолога (sort of), занимает его натуральный и весьма красивый вологодский говор.
Лёшка делится секретом: «Вообще-то, он показывал на таёжном(!) топоре, но я проверил: работает на любом. Надо бить не прямо — а чуть-чуть повернуть лезвие, градусов на пять-десять. То есть, сам-то удар отвесный — но топор чуточку повёрнут. Эффект — волшебный».
Сначала не поверил, что топор будет лучше работать, когда не столько рассекает полено, сколько просто бьёт — но это так.
Во-первых, он не увязает в дереве, легко высвобождается для следующего удара, если с первого раза не получилось.
А во-вторых — он реально лучше разносит полено даже при слабеньком ударе. Как бы — сдвигает в сторону, смещает часть полена и размыкает волокна действительно эффективней, чем если просто вклиниваться между ними.
То есть, для колуна — нормально и просто вклиниваться, а вот топор, с его более тонким и менее массивным лезвием — лучше работает, если его немного повернуть от вертикали (по оси топорища). Я реально поразился, насколько легко берутся даже весьма толстые грушевые и яблоневые чурбаки (а фруктовые деревья — самые плотные по древесине, им же урожай держать надо).
Получается, дожив до сорока трёх лет — я всю дорогу колол дрова топором неправильно. Неоптимально.
Что ж, век живи — век учись.
Кто-то из великих сказал (возможно, я): «Человек по-настоящему начинает умирать тогда, когда перестаёт учиться».
И «учиться» - не в смысле жопу в вузе отсиживать, а в смысле реально обретать новые знания и умения.
Вот почему я за Лёшку особенно радуюсь — он постоянно чем-то овладевает. Электроприборы, вон, этим летом повадился чинить, как я рассказывал. И ведь весьма так неплохо руку набил, стал местной знаменитостью.
Под конец лета — сварку освоил. Пару мангалов на заказ сделал, довольно капитальных, рамы мотоциклетные лечил.
Я за него уверен: если окажется вдруг в чужой стране без языка и возможности позвонить папе — по-любому не пропадёт. Через год выучит язык, через два заделается местным промышленным магнатом, через три — президентом. Тогда и позвонит мне.
Женька иногда приседает ему на уши, мол, походил бы ты всё-таки в школу хотя бы по паре дней в неделю, но, честно, what's the point? Что он хотел получить от школы — и так получил. Прежде всего — знание того, как обретать новые знания. Что он теперь вполне способен делать и самостоятельно (не считая казуса с «отрегулированными задвижками», что тоже опыт).
Что же до культурного багажа и академизма — ну, он знает «ливор мортис», хотя не латинист и не метит в доктора.
|
</> |