Парадоксы Индейских войн

sergeytsvetkov — 02.07.2022

По книге: Питер Коззенс. И будет рыдать земля: как у индейцев отняли Америку. М.: Альпина нон-фикшн, 2022

Историческая память способна на удивительные вывихи. В течение ста лет после начала Индейских войн в США обитатели Великих равнин воспринимались в культуре и массовом сознании как абсолютное воплощение зла, своего рода «антицивилизация» жестоких варваров, вероломных дикарей, украшающих одежды скальпами христианских младенцев.

Все изменилось в 1960-е, когда американское общество переживало революционную трансформацию общества и сопутствующую ревизию родной истории. Тогда начали выходить многочисленные книги и фильмы, открывшие нации глаза на всю чудовищность кровавых событий, приведших к практически полному уничтожению североамериканских индейцев. Пусть и запоздало, но в американской культуре возник дискурс раскаяния за тяжкие грехи предков-поселенцев.

Книга американского историка Питера Коззенса «И будет рыдать земля: как у индейцев отняли Америку» призвана деконструировать оба устойчивых мифа, первым из которых является миф о благой «цивилизирующей миссии» белых, а другим оказывается не менее вредоносный миф о мудром индейце, познавшем все в этом мире, едва появившись на свет.

Хронология этой книги начинается с весьма символичного события — выставки вождей нескольких индейских племен, организованной в 1863 году Финеасом Барнумом. Вожди нескольких индейских племен в данном случае не были авторами, они были экспонатами, на которые можно было полюбоваться каждому горожанину, готовому стать беднее на четвертак. К гордым вождям, явно не до конца понимавшим, что это за просторный зал с зеваками, даже вышел президент Линкольн, вручивший старшему из них медаль и договор о мире между американцами и племенами. С куском бронзы и этой бумажкой вождь по имени Тощий Медведь вернулся в Канзас, чтобы показать их обитателям фронтира. На последних это, впрочем, не произвело никакого впечатления — Тощий Медведь, поверивший мудрому вождю бледнолицых, получил пулю.

Ну а завершается книга Питера Коззенса в 1891 году не менее душераздирающей сценой с участием еще одного индейского вождя, в имени которого присутствует животное, так похожее на человека, если с него снять кожу:

«Бьющий Медведь отыскал взглядом генерала Майлза. Спешившись, он решительным шагом подошел к генералу, сжимая в руках карабин. С минуту военачальники испытующе смотрели друг другу в глаза, потом Бьющий Медведь сложил оружие к ногам Майлза».

Между двумя этими событиями Коззенс расписывает подробную, насколько это только возможно, карту тридцатилетней войны, состоявшую из несчетного количества мелких сражений, набегов и карательных операций. Детальное воссоздание панорамы тех событий позволяет историку переосмыслить некоторые мифы, фундаментальные для современного осознания катастрофы Великих равнин.

В первую очередь Коззенс указывает на ключевой момент, порой ускользающий от колониального и постколониального взора: индейцы земель, примыкавших к фронтиру, представляли собой что угодно, но только не единую общность. Более того, в индейских племенах с их диктатом воинских традиций белые солдаты воспринимались как второстепенная угроза в сравнении с враждебными племенами: считалось, что служащие американской армии не такие уж славные воины, а победа над ними — не самое выдающееся достижение. Объединиться против общего врага удалось лишь индейцам Северо-Запада, остальные же были обречены на гибель в междоусобицах и столкновениях с американцами. Более того, Коззенс утверждает, что среди индейцев было огромное количество коллаборантов, уходивших служить в регулярную армию по личным мотивам:

«Личный состав у [генерала Джорджа] Крука подобрался, мягко говоря, небанальный. Воспользовавшись врожденной любовью апачей к сражениям, он предложил полное армейское жалованье тем из них, кто будет готов воевать против собственного народа. (От желающих отбоя не было)».

Но сильнее всего читателя, имеющего лишь общие представления об истории фронтира, полагаю, ошеломит следующий факт: «ни для одного из воевавших с регулярной армией племен земли, которые они называли своими, не были исконными». Дело в том, что воины, сопротивлявшиеся в XIX веке американским солдатам и поселенцам, сами незадолго до этого были вынуждены уйти с Восточного побережья и заняли новые для себя земли далеко не мирным путем. Таким образом, указывает Коззенс, битвы на Великих равнинах оказались вооруженным противостоянием двух больших категорий мигрантов, а по итогам войны был «утрачен традиционный индейский уклад жизни, но не то чтобы очень давний».

Впрочем, столь же неоднородным оставалось и американское общество, только что прошедшее через Гражданскую войну: если совсем недавно вражда велась по оси Север — Юг, то теперь страна разделилась на требующий крови Запад и гуманистически настроенный Восток, элиты которого осуждали неоправданное, на их взгляд, насилие по отношению к индейцам. Не было согласия и в правительстве. Конечно, никто из высокопоставленных чиновников даже не думал оставить индейцев в покое, но споры велись вокруг того, как решить проблему коренных народов: через полное физическое уничтожение или через разрушение их традиционного уклада, неприемлемого с точки зрения «цивилизованного» человека. Отсутствие единодушия по этому вопросу, к слову, позволяет историку усомниться в том, насколько уместен здесь термин «геноцид» — автор решительно отвергает подобное словоупотребление (на мой взгляд, даже слишком решительно). Однако на самом деле терминологические споры в данном случае не так важны. Куда важнее то, как Коззенс убедительно доказывает простую, но даже сейчас недоступную многим истину: «цивилизирование», что бы ни утверждали его апологеты, ни в коем случае не направлено на улучшение качества жизни тех, кто ему подвергается. «Цивилизирование» — это прежде всего ликвидация инаковости и, если потребуется, ликвидация носителей этой самой инаковости.

Коззенс также приводит множество любопытных и весьма поучительных свидетельств самого мрачного абсурда войны, объявленной индейцам, — офицеры американской армии, некоторые чиновники и даже рядовые поселенцы зачастую воспринимали собственные действия как преступные и попросту несправедливые:

«Сын преподобного Элиэйзера Томаса заявил, что к гибели его отца „привела подлая жестокость белых“. Один калифорнийский конгрессмен потребовал провести полное расследование этой войны, утверждая, что „со времен создания нашего правительства мы не знали разгула коррупции и мошенничества, подобных тому, что творится сейчас в индейских резервациях на Западном побережье“. Но в результате единственное проведенное расследование касалось сумм, в которые обошлась эта война Министерству финансов».

Возможно, самая большая моральная катастрофа Индейских войн заключалась в том, что «партия мира» в американском обществе была многочисленной и присутствовала даже в армейских кругах: но никакие гражданские протесты, никакие петиции, которыми пацифисты забрасывали конгресс, никакие рациональные доводы о том, что белым американцам просто физически не освоить столько захваченных земель, не могли противостоять старой доброй ксенофобии, переходящей в незамутненную ненависть. Вот лишь один случай, наглядно демонстрирующий, почему Индейские войны было не остановить.

Весной 1871 года неподалеку от города Тусона отряд апачей убил шестерых белых поселенцев. Местные жители отправились на поклон к командиру гарнизона, который посоветовал не беспокоить его по таким пустякам и разбираться самим. Тусонцы к нему прислушались и отправились в резервацию Кэмп-Грант, где дали бой населявшим ее индейцам. Битва завершилась славной победой: белые ополченцы убили порядка ста пятидесяти апачей, не потеряв ни одного из своих. Причина такого успеха была проста: в Кэмп-Гранте жило бедное племя, добровольно ушедшее в резервацию, чтобы в обмен на еду заготавливать сено для нужд фермеров. Почти все жертвы акции возмездия были женщинами и детьми, и оружия у них, разумеется, не было. Завершилась эта история пугающе просто:

«Побоище в Кэмп-Грант большинство аризонцев восприняли с восторгом: местная пресса назвала его „воздаянием по заслугам и примером, достойным подражания и повторения при первой же возможности“. Гуманисты из восточных штатов резню осудили, а президент Грант пригрозил отдать всю Территорию Аризона под трибунал, если устроивших бойню не привлекут к уголовной ответственности.

[Вождь] Эскиминзин не питал надежд на то, что справедливость восторжествует: ни один суд в Аризоне, сказал он Уитмену, не станет наказывать белого за убийство апачей. И он не ошибся. Тусонцы сожгли чучело прокурора, а присяжные оправдали убийц на основании того, что они якобы действовали в целях самообороны».

Естественно, жестокость была обоюдной: можно представить, в какой ужас приходили христиане, наблюдая выпотрошенные тела своих собратьев (индейцы изощренно увечили трупы поверженных врагов, веря, что так защитятся от их мести после смерти), а самый ценный совет, который мог дать командир новобранцу, заключался в том, что всегда нужно оставлять один патрон для себя.

По материалам

Сохранено

</>

Парадоксы Индейских войн

По книге: Питер Коззенс. И будет рыдать земля: как у индейцев отняли Америку. М.: Альпина нон-фикшн, 2022 Историческая память способна на удивительные вывихи. В течение ста лет ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

nerva

Градостроительный аудит земельного участка в Москве

aniskin1968

«Я понял, что я ее отец»: российский боец хочет удочерить спасенную им в

viu-vitsu

Гималайский крокодил

id77

Анекдоты.

val000

Если хочешь познать себя

30_day_photo

Бонусный день. Свободная тема.

anti_chief

В судах ЕС лишь тот угоден Богу, кто ест мацу и ходит в синагогу :-)

russiantowns

Путешествие по Волге

prilepin

РОДИНА МОЯ. УЗНАЮ ТЕБЯ

• Ранее
• Архив