От усталости

sapojnik — 07.11.2019

Минобороны РФ вчера гневно опровергло просочившиеся в печать сведения, что рядового Шамсутдинова из в/ч в Читинской области пригрозили вечером «опустить» (то есть гомосексуально изнасиловать), и он именно поэтому «сорвался». В МО назвали это «клеветой» и «распространением слухов, порочащих армию». Непонятно, кого армейские чиновники хотят таким образом обмануть — ведь наличие в армии гомосексуализма и гомосексуального насилия давно уже секрет Полишинеля. Совместное пребывание запертыми в одном месте молодых мужчин без наличия женщин, длительное время, круглые сутки — очень этому способствует, примером чему также служат тюрьмы и зоны, закрытые школы для мальчиков, военные училища и мужские монастыри.

Ну а мне тут позвонили из TheQuestion (яндексовая служба) — да и спросили с детской непосредственностью: а дайте, пожалуйста, совет нашим читателям, они очень интересуются. Вот вы, к примеру, такой вот Шамсутдинов, часть ваша где-то на кудыкиной горе, сто лет скачи — не доскачешь, офицеры — звери, головой в унитаз окунают, и тут еще доверительно сообщили — мол, готовься, вечером мы тебя «опустим»; что делать? Вы же, типа, специалист по «дедовщине», в МГУ учились на психфаке, статьи в журнале по теме писали.

А и правда — что делать? Теоретических психологических «рекомендаций» тут явно недостаточно. Часть закрытая, как и любая в/ч в России. Можно было бы посоветовать позвонить куда-нибудь в военную прокуратуру или хотя бы родителям — но, как мы знаем, телефон у Шамсутдинова, как у молодого «духа», украли чуть ли не в первый же день. Попросить у кого-то? У кого — у тех же «товарищей», которые его опускать собрались?

Я потер плешь и смог выдать только одно — что надо было, наверно, сигать через забор и двигать куда-то в сторону Читы, лесами. Другими словами, посоветовал дезертирство. А там уже, добравшись до хоть какой-то цивилизации, найти журналистов и давать пресс-конференцию, где раскрывать правду-матку… и надеяться на чудо, то есть на то, что поймут и простят, а не засадят после этого еще и в дисбат за «нарушение воинской присяги».

Конечно, такой «совет» и перечитывать смешно. Журналисты, пресс-конференция… «Мы не в Чикаго, моя дорогая», - как писал детский поэт Маршак еще на заре советской власти. С тех пор немногое изменилось.

Шамсутдинов ведь вроде бы тоже собрался сваливать из части — но сначала все-таки решил поквитаться с обидчиками. Не захотел просто бежать, как заяц — гордый оказался парень. Возможно, просто не захотел потом всю жизнь мучиться угрызениями - «ведь у меня же был автомат в руках! Почему же я их…..??»

Но все же такая железная решимость в России — редкость. Гораздо чаще люди, оказавшиеся в «ситуации Шамсутдинова», выбирают другое решение — самоубийство. Недавно в выступлении на «Эхе Москвы» писатель Эдвард Радзинский огорошил всех сообщением, что по уровню самоубийств среди мужчин Россия занимает… первое место в мире! Есть у нашей страны хоть в чем-то первенство, где мы всех обошли, даже Китай с США.

Если тебя прижали со всех сторон, если помощи ждать неоткуда, если жизнь уже невыносима, а впереди ждет что-то еще более страшное — что остается? Остается вопрос — а приносит ли самоубийство избавление от мучителей, от их гнета и издевательств?

В студенческие годы, готовя курсовую работу по «дедовщине» в армии, я провел несколько десятков «глубинных интервью» с другими студентами разных факультетов МГУ, отслужившими полную «срочную» в рядах тогда еще Советской армии, и получил ответ — нет. Не приносит избавления.

Вот что рассказал мне — в рамках такого интервью — один из студентов. На второй год службы он добился перевода в Афганистан, а уже там попал в госпиталь, с пустяковым, как он говорил, ранением. Попал он в госпиталь уже «дедушкой», поэтому лежал там в относительном комфорте, наслаждаясь покоем и постельным режимом. И вот так, лёжа, обратил внимание на солдата в жеваном белом халате и с «лицом доходяги», который тем не менее старательно, хоть и с явным трудом стоя на ногах, возил шваброй по полу в палате - «производил уборку», как говорят в армии. Дежурный?

Потом мой респондент разговорился по поводу этого странного солдата, явно «молодого», с другими больными, в основном тоже «дедами» и «черпаками». Оказалось, что он не ошибся — это был «дух». А в госпиталь он попал потому, что в части его окончательно замордовали в плане «приучения к тяготам и лишениям воинской службы», и он, не видя другого выхода, выпил в гараже какую-то то ли тормозную жидкость, то ли кислоту — в общем, решил покончить жизнь самоубийством. Его привезли, но врачи от него уже отказались — он, мол, полностью сжег себе пищевод и все внутренности, они давали ему то ли неделю, то ли две жизни. Фактически, его оставили лежать и ждать смерти.

Но в госпитале, однако, дежурства по палате. Нянечек там нет — экономная Советская армия предпочитала использовать в качестве уборщиков «выздоравливающих солдат». А поскольку в контингенте «выздоравливающих» были в основном, как уже сказано, «черпаки» и «деды», которым возить шваброй уже «не положено» по статусу — они обнаружили этого молодого, подняли его пинками и велели убираться. И он встал — и пошел убираться.

Покоя он не обрел, получается, даже после фактической смерти. В своей курсовой я дал этому классу самоубийств особое название - «самоубийства от усталости». Человек убивает себя не как школьная Катерина из «Грозы» Островского — как нас учили, «в знак протеста против мракобесия и ужасов царской России»; нет, он убивает себя просто потому, что больше не может. Тихо, без протеста.

А Шамсутдинов — да. Шамсутдинов — исключение из правил.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив