Осада Севастополя. Водяное перемирие
nik_rasov — 20.07.2020По Закону Джунглей за убийство у водопоя полагается смерть, если Перемирие уже объявлено.
Редьярд Киплинг «Как страх пришёл в джунгли»
165 лет назад, в 1855 году, в Севастополе стояли такие же погожие летние деньки как и сейчас.
Пехотный капитан Жан Эрбе покинул лагерь французской армии у Чёрной речки и направился осмотреть броды ниже Трактирного моста.
На берегу ему встретилась водяная курочка.
«Ах, ты! Моя милая водяная курочка!» — подумал французский капитан. Эрбе был любителем охоты, да ещё обрадовался возможности разнообразить своё бивуачное меню.
Он принялся подкрадываться.
Но толстая водяная курочка оказалась хитрой бестией. Она тут же раскусила охотника и, — скок, скок, скок! — неспешно направилась вдоль бережка, прикрываясь тростниковыми зарослями.
Эрбе, позабыв про войну и про всё на свете, осторожно двинулся за ней.
Тут он услышал:
«Капитан, да вас же сейчас убьют!»
Эрбе быстро укрылся за стволом старой ивы и осторожно осмотрелся. На другом берегу реки, в старой лачуге, расположился сторожевой пост русских и все их ружья теперь были направлены на него.
Свершилась мгновенная метаморфоза и охотник сам стал дичью.
Эрбе обломал ветку, накинул на неё свой плащ и выставил его из-за дерева. Прогремел залп из 15-20 выстрелов. Не дожидаясь, пока неприятель перезарядит ружья, Эрбе бросился в ту сторону, откуда слышался, предупредивший его об опасности, голос.
В небольшом гроте Каменоломного оврага, укреплённом мешками с землёй, несли службу французские егеря.
— Патроны у вас есть? — спросил Эрбе.
— Полно, господин капитан! — ответили егеря.
— Тогда огонь по этим русским. Они понаделали дырок в моём плаще!
Около часа шла непрерывная стрельба. Русские охотно отвечали на выстрелы, но тут егерям принесли суп и они решили сделать перерыв на обед.
— Только вот воды у нас нет, — сказали они Эрбе.
— У меня тоже, — ответил тот.
— Можно набрать в реке, — говорят егеря.
— Но вас же подстрелят русские?
— А разрешите, господин капитан, сделать соглашение?
Эрбе заинтересовался и дал своё добро.
Егерь тут же надел на конец штуцера манерку, высунул из укрытия и, покачивая этим знаком, закричал:
— Бон, московит! Бон, московит!
Эрбе увидел, как на русском посту появилась такая же манерка на ружье и оттуда прокричали:
— Бон, француз! Бон, француз!
Соглашение было заключено.
С обеих сторон несколько человек покинули свои укрытия и открыто вышли на берега реки. Ширина её составляла метров двадцать и французы, и русские набирали воду и весело переговаривались.
Люди, ещё недавно обменивавшиеся выстрелами и пытавшиеся друг друга убить, теперь непринуждённо беседовали.
Через четверть часа все вернулись к своим постам и с перемирием было покончено.
Эрбе был немного в замешательстве.
— А как вы разговаривали? — спросил он сержанта. — Вы же не знаете русского, а они не говорят по-французски?
— Да так... — ответил сержант.
— И о чём вы говорили?
— Русские спросили нас почему мы так много стреляли. Мы ответили, что нам приказал караульный офицер. Потом они поинтересовались есть ли у нас раненые. Мы ответили, что нет и спросили о том же у них. Русские сказали, что у них тоже никто не пострадал.
Так вот, получается, что люди из разных стран, воюющие между собой и говорящие на разных языках, вполне могут понять друг друга при необходимости.
Эрбе ещё поинтересовался, как первоначально удалось договориться о перемириях для походов за водой. Но сержант не мог ему это пояснить. Он сказал, что так уж было заведено и информация об этом передавалась от одного караула к другому. И что вопрос всегда решался положительно, только надо обязательно убедиться в согласии противной стороны.
А, получив такое, можно смело набирать воду ничуть не опасаясь за свою жизнь.
А всего через несколько дней после описанных событий, разыгралась битва, получившая название сражение на Чёрной речке.
Было убито много народу и сам капитан Эрбе получил в ногу осколок гранаты. Он решил остаться в строю, пока не был сбит с коня на землю пулей, угодившей ему в бедро.
Покидая поле боя, он, на прощание, получил ещё одно пулевое ранение и был занесён в списки погибших.
Но всё обошлось, французский офицер лежал в лазарете, а позже был переправлен на лечение в Константинополь, в госпиталь французских войск, располагавшийся в помещениях бывшего русского посольства.
До падения Севастополя оставалось уже не так много времени.