Ольга

julija_welboy — 09.02.2019

Я хотела бы сказать ей: забудь его, как прекрасный роман. Смерть отношений – это самое честное, что может случиться с любовью. В правдивости есть красота, даже если это правда о грязи. 

Всего один английский роман из всех, прочитанных мною, венчает смерть – смерть, которая разлучила любимых. Правда, речь там шла о братско-сестринской любви. Он ее всю жизнь презирал, она его – боготворила. Сестра пошла по кривой дорожке, и брат выгнал ее из дома. Но случилось наводнение, и она, рискуя жизнью, поплыла на лодке спасать его. Вывезла на чистую воду, отвела беду, но смерть уже открыла свою пасть: сильным течением их разбило о гору строительного мусора. Они врезались в грязь.

Я закрыла книгу и переживала это неделю. Я полюбила их. Но ведь они там, а я здесь, и надо как-то жить. 

Только я поняла, что Ольга не услышит меня. Лицо ее выражало надежду. И я сказала: «Знаете, что? Если вам так трудно, признайтесь ему во всем. Так и скажите: чувствую твой взгляд, ты всегда со мной, не знаю, что с собой делать». Это был совет, чтобы она отстала.

Эта женщина занимает меня с самого первого дня в общежитии. Сначала я приняла ее за злобную бабку: она, ворча, перебирала груду мусора, когда я вошла. Сутулая, седая. Присмотревшись, я увидела, что перед ней небольшая этажерка (большую в общежитии не разрешали), забитая невообразимым старческим хламом: тряпочки, мисочки, веревочки, пузырьки, коробочки и банный веник. Это сам Плюшкин сошел со страниц Гоголя, в своем женском платье. Кусочки чего-то, отжившего свой век, тлели в ее сердце. 

Я спросила, куда мне можно поставить свой чемодан. 

- Куда видишь, - буркнула она. 

- Вот здесь не занято? – я показала место между кроватью и шкафом. 

- Да чего ты прицепилась? 

«Старая карга», - подумала я. 

А через два дня Ольга сказала: «Юля, Юля… постой». Я стояла уже у двери и обернулась. У нее ясное, немного злое лицо. Она смотрит, в ее холодных глазах стоят слезы. Этот охранник в магазине, где она работает продавцом, вынул из нее душу. Где бы Ольга ни появилась, он рядом: придерживает дверь, когда она катит тележку с молочкой, ест на кухне, когда она приходит на перерыв, не уходит с работы, пока не уйдет она. Смотрит и больше ничего. Верить ли этому взгляду? Он моложе на 10 лет, ему 38. 

Постойте-постойте, - хотела сказать я, - а вам, значит… 48? Сорок восемь лет вот этому согбенному телу и седым волосам? Когда присмотрелась, а волосы ее вовсе не седые – они чистого русого цвета, шелковистые, пряди разного оттенка, от шоколадного до пшеничного, как бывает, когда голова не тронута краской. Ольга сидела на кровати в майке, и ее открытые плечи были тяжелыми и женственными. 

Я же не знала, что она так и сделает – выскажет своему охраннику все. Неужели в 48 лет можно быть такой легкомысленной? Он ответил, что просто помогает ей, что у него семья и всё хорошо. 

В тот день к Ольге в общежитие приехали сыновья на побывку. Она вернулась с работы в слезах. «Из-за старшего»? – спросили наши женщины (он вечно куда-то встревал). «Да», - сказала Ольга и упала на кровать. В дверь постучали. Заглянул ее старший сын, увидел лежащую ничком мать. «Мама…» - позвал тихонько. «Иду», - ответила она нарочито грубо. Женщины переглянулись между собой: вот ведь выродок. 

- Мне не легче, - сказала она после признания. - Я ему сказала, да, но зачем-то же он смотрит на меня…

- А говорит что-нибудь? 

- Кроме тех слов ничего. Но помогает. Даже еще внимательней стал. Вчера я тележку нагрузила через край, так он взял и сам ее отвез. И выставлял на витрину, он умеет. 

Избежать Ольги, когда она хотела увидеть меня, было невозможно. Интересно, почему она решила, что я могу ей в этом помочь? Вот она поступила по моему совету, и ей стало тяжелей. Ну, если человек хочет травить себе душу, что ж.

- Если он ничего, значит, и нет ничего, - сказала я. 

- То есть как? 

- Ну вот так. Было бы что, он бы сказал. 

- Так почему не говорит? 

- Да нечего сказать ему. 

- Нет… - она качала головой, как будто в моих словах пряталась какая-то хитрость. 

Ольга из глухой деревни на Валдае. Два года назад уехала в Москву на заработки, а теперь некуда вернуться – за это время муж нашел себе другую. Она живет в их общем доме открыто, об этом говорят все наши женщины. Интересно, как до них доходят вести из столь отдаленного уголка? Потому что сама Ольга ничего об этом не знает. Она просто не хочет ехать домой, хоть ей ненавистна Москва. 

В конце я поссорилась с ней. К нам поселили жить Ферузу, 18-летнюю студентку. Спала она прямо над Ольгой и досаждала ей своими волосами. Восточные волосы толстые, черные, их всегда видно, если нападают, а у Ферузы они вдобавок были длинные по пояс. Она носила их распущенными, очень красиво было. 

Ольга кляла ее день и ночь. Кричала диким криком, когда приходила с работы, я думала, когда-нибудь вцепится ей в волосы и начнет выдирать прямо с мясом. Мы все молчали – связываться с Ольгой было опасно. Феруза плакала, когда все спали. А однажды слышу ее голосок: «Ну вот, теперь не будут падать..» Поднимаю голову от подушки, смотрю – а она подстриглась. Стоит перед нами, по лицу слезы текут. Я тогда с Ольгой перестала разговаривать. 

Она еще пыталась рассказывать мне про охранника. Он так и не проявил себя как влюбленный. Но Ольга все не верила и назло ему закрутила с Шамилем, грузчиком. Последний ее вопрос, обращенный ко мне, был: допускать ли его до себя? Ведь она все-таки замужем. 

Оставить комментарий

Популярные посты:

vitellius

Тренды видеомаркетинга 2025: как студия видеопродакшена помогает бизнесу оставаться актуальным

kamnesharka

Террор

mirielle_elenna

Мох...

philologist

Орсон Лавкрафт. Финансовая империя в тени. Тайное влияние Морганов.

occuserpens

Герои космоса

home_and_garden

Магнолия звездчатая: аромат на всю округу

booky_moussy

А пусть будут картинки, допустим, Калининграда

pantv

Народный юмор вокруг политики ● Укро и Гейропейские хроники

v_strannik

Время контрастов

• Ранее
• Архив