Один — почти нобелевский лауреат, другой — биолог и насильник: братья
bookmatejournal — 15.12.2021
Отец-тиран, спиритизм, мировое признание, обвинения в растлении и эмиграция. Непростая жизнь одной семьи
Братья Мережковские — Дмитрий и Константин — это два полюса, два крайних проявления Серебряного века. Один из них посвятил себя духовному поиску и был десять раз номинирован на Нобелевскую премию, другой делал научные открытия, был патологическим доносчиком и совращал несовершеннолетних. Рассказываем о жизни и книгах обоих братьев.
Ранние годы братьев: змей-искуситель и юный затворник
Юные годы Константина и Дмитрия Мережковских, как и их братьев и сестер (всего в семье было шесть сыновей и три дочери), прошли в большой казенной квартире в старом петербургском доме на углу Невы и Фонтанки. Константин был старшим из детей, а Дмитрий младше его на десять лет.
«В детстве мы жили довольно дружно, но затем разошлись, потому что настоящей духовной связи, всегда от отца идущей, между нами не было», — вспоминал Дмитрий.
Отец семейства, Сергей Иванович, сделал прекрасную карьеру, выйдя в отставку действительным тайным советником (чин второго класса «Табели о рангах», соответствовавший высшим придворным чинам). Он был трудолюбивым и порядочным человеком, ревностно выполнявшим свои служебные обязанности. По мнению литературоведа Юрия Злобина, автора биографической книги о Дмитрии Мережковском, отец будущего писателя, в своей педантичности доходивший практически до домашней тирании, но в то же время по-своему добрый, наивный и чувствительный, «несомненно ассоциировался» у сына «с толстовским Карениным». В неформальном общении Сергей Иванович, обладавший, по словам младшего сына, суровым и негибким умом, всегда испытывал неловкость (как впоследствии и сам Дмитрий).
По воспоминаниям Дмитрия Мережковского, в его отце было «много хорошего», но «угрюмый, ожесточенный тяжелой чиновничьей лямкой времен николаевских, он не сумел устроить семьи» и постоянно изводил свою горячо любимую жену Варвару Васильевну придирками и требованиями экономить. Позже, уже в старости, потеряв жену, сухарь и прагматик Сергей Иванович неожиданно пристрастился к спиритическим сеансам и тратил крупные суммы на медиумов, якобы передававших послания с того света от его «голубушки».
Любые излишества, по мнению Сергея Ивановича, могли развить в детях лень и тщеславие. По воспоминаниям Дмитрия Мережковского, отец, например, долго распекал мать за бисквиты, купленные для сына в кондитерской. Однако он всегда живо интересовался учебой детей и искренне гордился их талантами. Даже собственноручно отдал в дворцовую переплетную мастерскую первый стихотворный сборник Дмитрия, который потом с гордостью демонстрировал гостям.
Именно благодаря отцу произошли две судьбоносные для юного Дмитрия встречи со знаковыми фигурами уходящего века — княгиней Елизаветой Воронцовой, подарившей когда-то Пушкинуперстень-талисман, и Федором Достоевским. 15-летний Дмитрий навсегда запомнил миг, когда он поцеловал руку, которую за полвека до него целовал Пушкин, и страшное напутствие Достоевского: «Чтобы хорошо писать, страдать нужно».
Подобно отцу, Дмитрий с самого детства был нелюдимым. Отроческие годы ассоциировались у него «с чувством одиночества, которое находило сокровенную отраду в поэзии уединения среди болотистых рощ и прудов обводненного тенями прошлого елагинского парка». В гимназии он не умел, да и не стремился заводить друзей-ровесников, предпочитая им общество книг. Дружеские отношения связывали Дмитрия, пожалуй, только со старшими братьями — Константином и Александром.
Дмитрий и Константин были полными противоположностями во всем. Если Дмитрий с самого раннего детства отличался искренней, хоть и несколько экзальтированной религиозностью, то старший брат уже в юности «смеялся над чертом и над Богом». Для Дмитрия Константин был настоящим змеем-искусителем.
Первоначально подававший большие надежды как студент-правовед, Константин увлекся естественными науками, в первую очередь биологией, и одновременно — «социальным дарвинизмом» (теория, согласно которой закономерности естественного отбора распространяются в том числе на отношения в человеческом обществе. — Прим. ред.). Политические взгляды Константина становились все радикальнее. Он одобрял оправдательный приговор, вынесенный социалистке Вере Засулич, стрелявшей в петербургского градоначальника Федора Трепова. Отца, большую часть жизни прослужившего при министре двора графе Адлерберге, подобные взгляды возмущали.
Убийство народовольцами Александра II 1 марта 1881 года стало поворотным событием в отношениях отца и обоих сыновей: Сергей Иванович возвращается из дворца домой в слезах, а Константин открыто выражает свое восхищение цареубийцами — в итоге отец выгоняет его из дома. По мнению Дмитрия, это подкосило здоровье матери и послужило одной из причин ее преждевременной смерти. Сам же Дмитрий напишет на гибель царя юношески наивное стихотворение, стилизованное под народные плачи:
То не ваше ли деянье лютое,
Нехристи, отступники, безбожники?…
Все зазналися, возгордилися:
В небесах не нужно Господа,
На земле не нужно Царя-батюшки…
Плохо, плохо, братцы, коли детище
Поднимает руку на родителя!
Константин: ученый, черносотенец, террист-педофил
После ухода Константина из дома его научная карьера пошла в гору. Он занимался зоологией, ботаникой, антропологией, археологией, совершил много научных открытий (главное и самое известное из них — теория симбиогенеза, согласно которой более сложные клетки возникли в результате симбиоза менее сложных), работал в Европе и Америке, читал лекции по зоологии в Петербургском университете, жил и выращивал виноград в Крыму, где обнаружил первую на территории Российской империи стоянку эпохи палеолита.
В 1903 году в Берлине Константин издал свое программное произведение — полное название звучало как «Рай Земной, или Сон в зимнюю ночь. Сказка-утопия XXVII века». Даже с точки зрения человека начала ХХ века эта повесть выглядит антиутопией, а в наше время появление ее в магазинах могло бы вызвать скандал.
Главный герой этой сказки (в самом конце мы узнаем, что он — тезка автора) переносится из XIX века в XXVII, на райский остров в Тихом океане — «весь покрытый красивыми, пахучими цветами, с ярко раскрашенными бабочками, порхающими с цветка на цветок, с весело поющими птичками, вьющими свои гнезда в его ветвях, весь полный жизни и оживления, весь залитый лучами солнца».
Герой проводит в этом земном раю два дня в компании дружелюбных аборигенов. Они делятся на три группы — «друзей», «рабов» и «покровителей». Герой узнает, что и «друзья», и «рабы» были выведены евгеническим путем: первые — из представителей европеоидной расы, и характером, и внешностью напоминавших красивых и беззаботных детей (целью генетиков будущего было получить «детей, способных плодиться»), вторые — из «остатков самых низших рас, влачивших еще кое-где свое печальное, полуживотное существование». В «рабах» ученые будущего «развили искусственным подбором инстинкт преданности», чтобы «приспособить их для своих целей, образовав из них особую породу существ, совершенно отличную от остальных людей; дабы труд, к которому предназначались эти существа, не казался им тяжелым бременем».
Представителей других народов и рас много поколений назад высокогуманные предки «покровителей» стерли с лица Земли посредством лекарства, вызывавшего бесплодие.
«Друзья» доживают, сохраняя свой юный и прекрасный облик, до 35–40 лет, после чего стремительно стареют и умирают. Чтобы облегчить уход, «покровители» дают им нектар — лекарство, постепенно погружающее «друзей» в сон, переходящий в смерть. «Покровителей» намного меньше, чем «друзей», зато продолжительность их жизни достигает сотни лет.
В итоге все население чудесного острова абсолютно счастливо: его социальное устройство, с точки зрения «покровителей» (и проникшегося их идеями главного героя), идеально. Оно положило конец войнам, экономическим кризисам и нужде. Фабричное производство, дорогое и нарушающее экологию, сведено к минимуму — новое человечество живет в легких палатках и ходит полунагим. Особей, «отклоняющихся от курса» (например, чересчур пытливых «друзей», алчущих знаний вместо бесконечных игр и веселья), заботливые «покровители» стерилизуют, чтобы они не передавали своих ущербных генов потомству. Так же поступают с теми, кто родился недостаточно красивым или недостаточно веселым.
В конце повести путешественник во времени неожиданно просыпается и понимает, что чудесный остров и его обитатели были всего лишь сном: «О, зачем увидел я этот сон! Как безотрадно отныне станет жить на земле! И если то не был вещий сон, то что же ждет человечество впереди? О люди, люди! О безумные, о несчастные люди, неужели вы никогда не осуществите мой сон!?»
В предисловии автор обстоятельно разъясняет, почему система патернализма, установленная на «райском острове будущего», представляется ему идеальной:
«Индивидуализм оказался полной неудачей: когда каждый заботится только о самом себе, то в результате получается, что всем худо. И такой же неудачей окажется, без сомнения, социализм, ибо все не могут стать хорошими (разве только через 10, или 20, или 50 тысяч лет), если же каждый будет зависеть от нехороших, то всем будет нехорошо. И человечество, если только не желает, чтобы оно продолжало страдать в течение еще десятков тысяч лет (может быть и вечно), должно быть приведено к системе патернализма. Немногие могут быть хорошими даже и теперь, а если все будут зависеть от немногих хороших, то каждому будет хорошо. И в одном смысле настоящее сочинение может быть рассматриваемо как проект установления системы патернализма».
Также Мережковский разъясняет читателю новое понятие «терризм», описанное в его «сказке».
«Что такое терризм? Это, прежде всего, убеждение, что люди, обитатели земли, — Terra — имеют право и не только право, но и обязанность (обязанность, налагаемую как разумом, логикой, так и чувством — состраданием к людям) интересоваться и заниматься исключительно земными делами, предоставляя обитателям неба — если таковые есть — ведаться с делами небесными. Неразумно стремиться устраивать дела земные в соответствии с условиями неба или брать людей не такими, какие они есть, а стараться превратить их в обитателей неба — духов. Царству духа не место на земле. Поклонник неба, целист, как его можно было бы назвать от слова coelum — небо, стремится, живя на земле, к небу и старается перетащить туда всех людей. Террист старается перетащить небо на землю, то есть устроить рай на земле».
Сказка-утопия Константина Мережковского издавалась с приложением — главой «Великий инквизитор» из «Братьев Карамазовых» Достоевского. Мережковский прочел знаменитый роман, уже закончив работу над своей сказкой, а прочитав, был поражен совпадением патерналистских идей Великого инквизитора и терранских «покровителей»:
«Я мало склонен к мистицизму, по природе я более всего скептик, но, признаюсь, когда я прочел это место, то меня охватил какой-то мистический ужас; мне показалось это чем-то сверхъестественным, мне представилось, что дух Достоевского, войдя в меня, заставил меня развить его мысли в только что написанной сказке».
Кроме расистской идеи об уничтожении целых народов, в «Рае…» сразу же бросается в глаза нездоровая акцентуация рассказчика на детскости женщин прекрасных терранских «друзей». У их лиц детские черты, а их тела до самой смерти выглядят телами девочек-подростков. Женщины-девочки обожают, когда их «ласкает» — обнимает, целует, «отечески» усаживает к себе на колени почтенный седобородый «покровитель» Эзрар. При этом они обнажены или полунаги, а сам он одет. С тем же восторгом они принимают ласки главного героя, которого воспринимают как «покровителя», потому что он полностью одет и бородат, а одна из самых привлекательных «вечных девочек» вручает ему в знак сердечного расположения цветы.
Собственные нездоровые наклонности автора недолго оставались тайной: в 1914 году почтенный профессор Казанского университета Константин Мережковский оказался в центре громкого скандала. Мережковского обвиняли в многолетнем насилии над его воспитанницей Калерией, которую он взял к себе в дом в шестилетнем возрасте. По условиям договора с матерью Калерии, бедной петербургской работницей, опекун обязался дать девочке хорошее образование, при этом кровная родня не должна была видеться с ней до совершеннолетия, то есть в течение 15 лет. Однако выяснилось, что опекун едва ли обучил Калерию грамоте, зато практически сразу же по прибытии в Казань растлил ее и регулярно жестоко истязал. Об этом ее матери сообщил местный житель. Калерия оказалась не единственной жертвой терриста: всего его обвинили в растлении 26 девочек.
Епископ Анастасий [Александров], бывший ректор Казанского университета, характеризовал профессора Мережковского как человека на редкость злобного, «относящегося ко всем с подозрением» и даже «способного на любое преступление, лишь бы отомстить», к тому же патологического доносчика. По словам епископа, в одних коллегах бывший вольнодумец-нигилист и сторонник народовольцев «видел революционеров, в других — защитников евреев, в третьих — своих личных врагов». Доносить профессору активно помогала «группа товарищей».
Более того, бывший «без пяти минут народоволец» и «нигилист», изгнанный из отчего дома за чересчур революционные взгляды, в зрелые годы не только активно боролся с вольнодумством среди коллег, но и стал ярым черносотенцем.
Когда «несправедливо гонимый» профессор обратился в МВД Российской империи, в помощи ему отказали. Мережковскому ничего не оставалось, как покинуть Россию. Он жил в Ницце и Женеве, опубликовал несколько научных работ. В январе 1921 года Константин Мережковский покончил с собой в номере женевской гостиницы, отравившись газом собственного изобретения. Посмертная записка гласила: «Слишком стар, чтобы работать, и слишком болен, чтобы жить».
О творческом союзе Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус — в продолжении большого материала в Bookmate Journal
Ссылки на книги Дмитрия — в конце статьи
Услуги микрокредитования от MoneyMan: надёжный способ быстро получить деньги 
исключительность (самомнение) 
. 
С днём строителя! 
Болезнь или распущенность: кто такие эксгибиционисты и что им нужно? 
котновости 
Коды ошибок газовых котлов Корея Стар (Koreastar) 
"Берегись автомобиля" (СССР, 1966) 
Туве Янссон "Летняя книга" 
