За пол часа до моих разговоров с одесситами ПБК передал о
трёх убитых и нескольких раненных. Чувствуется отсутствие там
журналистов. Почему и стал звонить.
Так вот, что я увидел:
Съёмки у здания облсовпрофа и ещё где-то. Места знакомые, но точно
не определился. Там уже темно на улицах, съёмка от камерного
прожектора.
Бандиты захватили двоих мужиков. Одного мент держал сзади
захватом за шею на удушение. При этом толпуноиды его били в живот.
Парень пытался что-то кричать, или кричал от боли.
Второго, лысого кремезного мужика лет сорока, в крови на
голове, лице и груди раздели до пояса, что-то искали под куркой, на
теле. Потом стали бить палкой наотмаш по голове и требовать, что бы
тот кричал "слава украине". Толпа ревела. Всё происходило возле
кареты скорой помощи, стоявшей с раскрытыми задними дверцами.
Врачей рядом не было. Зато стояло с десяток ментов в полной
экипировке, без щитов, но при оружии.
Самое страшное. Дважды камера уводилась в сторону на
свободное от людей место. На этом месте лежали... трупы, укрытые
чем-то чёрным. Я насчитал в дёрганьи камеры человек десять. Мои
ребята говорят, что убитых десятки.
Я не вспомню, когда плакал последний раз. С великим трудом
сдержался сегодня.
Пишу, ком в горле. От бессилия, гнева, жалости, чувства
вопиющей несправедливости происходящего.
Что эти безродные, насквозь продажные твари под
вонючим крылом Запада творят с моим родным городом, моей
Родиной!...
И поехал бы. Да, кто ж меня пустит! Хоть был бы рядом со
своими в трудный час, даром что только после
больницы.
И в лучшие времена всякий раз визу "негритянскую"
приходилось с трудом выколачивать. А сейчас думаю - совсем
бесполезняк...
Отморозки понимают, что потеря Одессы, для них, это даже
не потеря половины Донбаса. Это полная потеря страны и выхода в ЧМ.
Поэтому за Одессу они вцепились мёртвой хваткой. И будут там кнутом
и пряником лить кровь с патокой пополам.
Чёткая, спланированная, согласованная с местными
спецурами акция устрашения.
Господи, дай Маме силы не прогнуться под ублюдков, как не
прогнулась она умирая от жажды и ран под гитлера, в последней
войне.