О потребности человека в труде

new_rabochy — 05.12.2022

Рассмотрим на примере участников сообщества.

Каждый здесь находится добровольно и без какой-либо иной мотивации, кроме самой активности в сообществе. Если есть оплачиваемые люди или принуждаемые, то я о них ничего не знаю. И если даже такие есть, то, полагаю, их доля мала.

При том, что каждого движет исключительно его желание, он выполняет, как минимум, одну-две трудовые функции, а то и больше. Каждый читает, осмысляет, а многие еще и пишут.

Если кажется новой мысль о том, что участие в сообществе – труд, то давайте сопоставим с тремя популярными определениями.

А. Труд – сознательная целенаправленная деятельность человека для удовлетворения его потребностей.

Чтение и осмысление удовлетворяют потребность участников в познании и общении. Письмо тоже выполняет эти функции, а кроме того, имеет целью внимание, признание, информирование и влияние. И, конечно, эти три деятельности удовлетворяют большее число потребностей, чем я перечислил. Но так как для того, чтобы показать, что они – труд, достаточно и нескольких примеров, то ограничусь ими.

Б. Труд – сознательная целенаправленная деятельность человека для изменения действительности.

Здесь легко будет с теми, кто пишет: появляются новые буковки на мониторах, меняется состав данных на жестких дисках – если предельно упрощать.

Но для того, чтобы показать, как чтение и мышление меняют действительность, может потребоваться упомянуть дуализм представлений некоторых. Даже если они не формулируют это явно, то на несознаваемом уровне полагают, что есть «тот мир» и «этот». Мысли, чувства, воображение – «тот мир», а стулья, деревья и все, что можно потрогать, - «этот». Поэтому они полагают, что все, происходящее в сознании, относится к «тому миру», а «этот» (называемый действительностью) – не затрагивает.

Если же, однако, мы находимся в рамках материалистической гипотезы и полагаем, что нет ничего кроме материи (несотворимой, неуничтожимой, бесконечной етс), то, во-первых, мир для нас один (не делим на «тот» и «этот»), во-вторых, наше мышление – несомненно, тоже является действительностью. И если меняется наше понимание, наши представления, память, знания – это и есть изменение действительности. То есть читать и осмыслять – тоже изменять действительность, труд.

Если есть необходимость увязать это с чем-то осязаемым, то можем редуцировать до «изменения нейронных дорожек в мозгу» - появляются новые связи, и сами клетки меняются (меняется действительность, частью которой являются клетки).

В. Труд – то, за что платят.

Это уже, разумеется, из эксплуататорского подхода. Он относится только к короткому историческому периоду: при натуральном хозяйстве труд есть, продукт есть, а платы нет. Но если для некоторых эта формулировка имеет значение, то можно остановиться и на ней.

И, во-первых, мы знаем, что за чтение-осмысление-письмо платят. Проще всего с письмом: все знают о журналистах, писателях, копирайтерах, переводчиках етс. При этом да, платят отнюдь не всем, кто пишет, и не за всякий результат. Но тут разница, как между поваром в ресторане и человеком, готовящим для себя или друзей: в ресторане платят, а дома – нет. Профессиональный повар может приготовить лучше (или нет), но кулинария в любом случае будет трудом – так же, как и написание текстов.

Во-вторых, с чтением-осмыслением потребуется посмотреть немного шире. Понятно, что референтам платят за то, чтобы они читали газеты. Но референты еще и делают выписки, составляют отчеты. Поэтому здесь обратимся, скорее, к лекторам и учителям: им платят за то, чтобы мы узнавали нечто новое и понимали его. Соответственно, когда мы читаем и осмысляем сами, то совершаем тот же труд, заслуживающий оплаты, что лекторы-учителя, но делаем это сами для себя.

Таким образом, мы взяли три популярных определения труда и видим, что по каждому из них деятельность любого участника сообщества является трудом (даже если он только читает). И этот труд мы совершаем добровольно – по своему желанию, исходя из нашей потребности в совершении этого труда.

Почему же многие знакомые нам люди могут полагать, что потребности в труде у человека нет?

Во-первых, обесценивание. Мы живем в обществе разделения труда. Цехов как таковых у нас нет, но торгуемся мы постоянно: «что это вообще за работа – рот открывать под музыку? А за струны дергать это разве работа?», «Да чего они делают, в креслах только сидят, чаи гоняют; раз в день планерку проведут, вот и руководители», «Вся эта ваша фундаментальная наука – фуфло и очковтирательство». Список примеров можно длить, недавно мы видели это в формате «Уехали одни журналисты и коучи, нафиг нам такие нужны, мы без них проживем». А еще раньше в формате «креаклы против Уралвагонзавода». То есть хотя в действительности ни одна профессия без другой не проживет (пение сталевара в среднем того же качества, что стальные отливки певца), именно эта зависимость вынуждает как бы торговаться: моя работа важнее и ценнее, я заслуживаю большего числа ресурсов в обмене между нашими специальностями.

И побочной жертвой этого падает знание о труде как таковом: пение – не работа, мышление – не работа, письмо, разговор и так далее – все это как бы и не труд. Деятельность совершается, действительности меняется, потребности удовлетворяются, но как бы и не труд – случайная жертва того, как торгуются друг с другом профессии.

Во-вторых, неудовлетворяющая организация труда искажает представление. Сравним с едой.

Я пока не встречал тех, кто отрицал бы у человека потребность в еде, но разве мы будем есть в любых условиях? Нет, еду грязную, запыленную мы не будем поглощать, даже если голодны. Нам потребуется дойти до истощения, чтобы согласиться на такую. Или нас кто-то должен будет к этому принудить. И точно так же с трудом: если он в грязи, пыли и шуме, то это зачастую такой же отталкивающий фактор, как и есть хлеб, поднятый с земли.

Точно так же мы долго не захотим есть, и нам придется запихивать еду силой, если мы уже объелись. Естественно, что и в ситуации, когда мы слишком много и долго работали, у нас желание к труду исчезает на какое-то время.

Мы хотим разнообразной еды: и фруктов, и овощей, и мяса, и круп, и рыбы. Самый вкусный деликатес будет вызывать у нас отвращение, если мы долгое время питаемся только им: «Опять ты мне эту икру поставила!». Естественно, что это относится и к труду: мы хотим разнообразия, чередования и сочетания разных.

Мы хотим есть в приятной компании и за приятным разговором, способствующим пищеварению. Если у нас за столом будут постоянные препирательства, если нас будут унижать и оскорблять, то мы лишний раз и за еду не захотим садиться. И даже если приступим к ней, то можем получить проблемы с желудком. Естественно, что в той же степени подобное будет отталкивать нас и от удовлетворения других потребностей, в том числе трудовой.

У нас есть свои склонности: кто-то любит арбуз, а кто-то – свиной хрящик. Любителю хрящика придется запихивать арбуз силой или с большой голодухи. Естественно, что и в случае с работой так: склонность к одному, а выбора нет, есть только другое – требуется «голод» (совсем ничего не делать долгое время) и/или принуждение.

Есть и особенности темперамента: кто-то ест больше, а кто-то – меньше. Разная выносливость для разных дел.

Список неполный, можем другие обсудить в комментариях. Я остановлюсь пока на этом, поскольку мне кажется, что и этот неполный перечень достаточно ясно показывает, что искажают наше представление неудовлетворительные условия труда, а сама потребность у нас есть.

Право на труд закреплено во Всеобщей декларации прав человека. И хотя некоторым кажется, что это «право на заработок», то есть возможность отдать свой труд как обязанность, чтобы получить нечто от других взамен, в действительности речь идет о труде как потребности: человек, который не имеет возможности работать, так же не удовлетворен, как и тот, кто лишен свободы мысли или слова. Тот, кто принужден трудиться неподходящим ему образом, так же не удовлетворен, как и человек, ограниченный в выборе информации: нужна свобода, а не «ешь что дают».

В заключение: общество, где «вкалывают роботы, а не человек», будет не раем, а чистилищем. Мир, где человек не сможет работать, станет его мучением. И мечтать о том, что он наконец-то не будет трудиться, может только человек, очень истомленный или болеющий, - так же, как объевшийся и принуждаемый есть еще, будет мечтать, чтобы его перестали кормить.

Здоровые же люди мечтают о своем труде, и, к счастью, действительность дает для этого много возможностей.

Например, каждый может быть композитором и исполнителем, и иметь целый оркестр в своем распоряжении — благодаря компьютеру и соответствующей программе. Так же, как всякий может быть ученым, исследователем, писателем, журналистом — благодаря компьютеру, сети Интернет и, опять-таки, соответствующим программам.
Возможно, сейчас меньше способов для удовлетворения организаторских способностей: компьютерные игры позволяют представлять себя королем или военачальником, но тут дистанция больше, чем между блогером (удовлетворением писательских потребностей) и писателем в старом, 19-го века, виде. Но и процесс совершенствования нашего труда не останавливается, а длится. Наши предки вынуждены были пить из грязных рек, а мы пьем воду кипяченую и очищенную. Наши предки вынуждены были заниматься тем трудом, какой был доступен, и к какому принуждали, а мы можем учить наших детей 25 лет и предоставлять им широкий выбор занятий.

Оставить комментарий

Популярные посты:

credobnik

Rox Casino: откройте новые горизонты азарта и выигрышей в онлайн-пространстве

sir_stephen

Любопытный аппарат

vkup

Доброе утро

oleg_tsarev

Сейчас время для красивых снимков. Тюльпаны в снегу.

nikolai_endegor

Ленинград. 1941-1945

nemihail

В Москве запретят малосемейки

sergiovillaggio

MTM и MTSM на Черном море

pro100_mica

Юбиляр дня Александр Дейнека

staryiy

Бойцы «Вагнера» вышли на улицы Москвы с кувалдами в руках

• Ранее
• Архив