О политике и "исчезновении масс". Часть вторая

anlazz — 08.08.2019 Итак, в современном мире массы сошли с «политической арены» - уступив это место разнообразным «политическим профессионалам-артистам». Которые то выполняют «заказ» свыше на изображение активной политической борьбы, то участвуют в качестве статистов в реальных межэлитарных разборках. Понятно, что в подобном положении левым – имеется в виду, реальным левым, т.е., людям, которые реально желают улучшения положения трудящихся – мало что «светит», поскольку элитарии, сражаясь друг с другом за имеющиеся ресурсы, вряд ли способны воспылать желанием осчастливить «малых мира сего». (Впрочем, тут и без того понятно, что к работе «штатным клоуном за малый прайс» левые – а уж тем более, коммунисты – относятся по умолчанию негативно.)

Но означает ли это, что время левых – а уж тем более, коммунистических – идей прошло? И что мы теперь до бесконечности будем наблюдать опостылевший «политтеатр» с не менее опостылевшими «политактерами»? Разумеется, нет. Поскольку, как уже говорилось, в настоящее время наблюдаются перемены, позволяющие не просто надеяться на возвращение «политики масс» в относительно близком будущем – но показывающие, что иного быть просто не может. И, как уже было сказано в прошлом посте, связано это с экономикой. Так же, как с экономикой было связано и то «исчезновение масс», которое наблюдается сегодня.

Дело в том, что уже не раз описанное функционирование производства в условиях «ультранасыщенного рынка» - т.е., рынка, на котором успех бизнеса зависит не столько от того, как производится продукция, сколько от некоей сложной системы связей, охватывающей последний (главное, конечно, связей с государством) – неизбежно приводит к созданию «распределенных схем». Повторю – речь идет именно производстве, а не о бизнесе, как таковом, поскольку вынос капитала есть нормальное состояние для империалистического мира. Однако в настоящее время «размазывается» не просто капитал, а производственные процессы, в рамках которых операции в рамках изготовления одного изделия могут находиться на различных континентах. Ну, и разумеется, никакой «привязки» к конкретному заводу они давно не имеют – и могут быть с легкостью переданы с одного «физического места» на другое в любой момент времени.

В указанном положении резко падает значение того, что может быть названо «рабочим коллективом» - т.е., сплоченной группы работников одного предприятия. (Сплоченной самим процессом производства, требующим координации действий.) Поскольку, во-первых, ему может найтись легкая замена. (В том смысле, что если рабочие будут требовать чего-то особого, то производство может просто «переехать» в другое место.) Ну, а во-вторых, такая же легкая замена может быть произведена и с любым работником – поскольку, как уже говорилось, в указанной ситуации эффективность производства оказывается далеко вторичной по сравнению с иными факторами. (В первую очередь – с государственными преференциями.) А значит – ни  профессионализм, ни слаженность работы давно уже не является ценностью. (Собственно, именно поэтому и нанимают различных гастарбайтеров – которые имеют низкую квалификацию, однако высокую покладистость.)

На указанном фоне неудивительно, что вместо прежних сплоченных трудовых коллективов, способных, скажем, на забастовку, а то – и на еще более радикальные  методы борьбы – в настоящее время господствуют некие «аморфные» группы, состоящие из постоянно приходящих и уходящих людей. Со включениями пресловутых «фрилансеров» - т.е., полуремесленных элементов, отсылающих к распределенной мануфактуре – и разнообразных поденщиков-прекариев. Понятно, что ни о каком «классовом сознании» тут даже думать нельзя. Что, в свою очередь, приводит к описанному выше состоянию ультраиндивидуализма и полной политической индифферентности населения. (Причем, не только в тех странах, где еще остаются какие-то элементы «социального государства», но и там, где ими даже не пахнет – скажем, в том же Бангладеш.)

Однако является ли подобное положение «окончательным»? В том смысле, что будет ли мир и дальше погружаться в болото полнейшей атомизации и аномии, подобной той, что показана в разнообразных антиутопиях киберпанка?  Разумеется, нет. Поскольку, как уже говорилось, подобное положение очень скоро может измениться. А точнее – оно уже меняется, так как указанное квазистабильное положение в конкурентном обществе не может существовать слишком долго. В том смысле, что энтропия там продолжает накапливаться – а значит, рано или поздно, но поддерживать status quo окажется невозможно. Да, если честно, этот самый status и до сегодняшнего времени дожил только потому, что во время «Золотых десятилетий» было сделано столько капитальных вложений, что их хватило еще лет на тридцать после этого.

Однако все, что может закончиться, закончится рано или поздно. Поэтому еще недавно казавшийся незыблемым глобализированный мир распадается. Скажем, уже сейчас уже стал замечен «глобальный раскол» между двумя еще недавно едиными экономическими системами США и Китая, а так же – между США и ЕС. (А точнее – между США и Германией, которая, по сути, и скрывается под эвфемизмом ЕС.) Ну, и с Индией тут тоже не все однозначно.  В указанной ситуацией продолжение «межконтинентальной глобализации» оказывается проблематичным. Собственно, именно поэтому основной идеей для современной капиталистической элиты становится «реиндустриализация» - т.е., перенос производства обратно в развитые страны. Точнее – не просто в «развитые страны», а в те государства, где и находится большая часть капитала. (Иначе говоря, американские товары должны производиться в США, германские – в Германии, французские – во Франции и т.д. В отличие от сегодняшней ситуации, когда все они изготавливаются в Китае или Бангладеш.)

Но это означает, что прежней легкости обращения с производственными процессами уже не будет – в том смысле, что перенести производство с одного завода на другой в тех же Штатах будет намного сложнее, нежели в делается сейчас в том же Китае. Но и это еще не все, поскольку сам процесс «деглобализации» на самом деле является следствием нарастания конкуренции – в том числе, и среди «внутренних» капиталистов. (Которая уже не может гаситься прежними, «советизированными» способами – вроде антимонопольного законодательства.) Что неизбежно должно привести к образованию вместо современного «аморфного переплетения» множества производственных и финансовых предприятий достаточно небольшого числа тесно и прям связанных с государством «сверхмонополий».

Т.е., по существу, должен произойти возврат в 1900-1930 годы – во времена «классического» империализма. С «классическим» же отношением к заводам и рабочим, роль которых в подобной ситуации резко возрастает. Вместе с чем возникают условия для нового пробуждением «классового сознания». И да – неизбежный в подобном случае рост государственного и частного насилия, которым будет сопровождаться указанный процесс, помешать данному пробуждению нисколько не сможет. (Поскольку, вопреки всем обывательским представлениям, насилие не способно остановить классовую борьбу – скажем, в XIX веке по восстающим рабочим стреляли боевыми пулями, но к прекращению борьбы это не вело.) А значит, возвращение «больших батальонов» пролетариата в политику окажется неизбежным. Со всеми вытекающими последствиями – вроде перехода от «политики элиты» к «политике масс». Но, разумеется, это тема уже совершенно иного разговора.

Тут же, завершая вышесказанное, стоит только еще раз указать на тот момент, что ставшее привычным представление о капитализме, как о чрезвычайно гибкой системе, способной справиться с любыми вызовами, в реальности ошибочно. Поскольку на самом деле то «спасение капитализма» в 1950-1970 годы – на которое принято сегодня кивать, как на следствие его прогрессивности – в реальности было связано с особенностью «советизированного мира». (А главное –самого Советского Союза, поведение которого во второй половине 1960 годов, по существу, и дало «второй шанс» империализму. Почему и как – надо говорить отдельно.) Ну, а поскольку сейчас данного фактора нет, то нет и оснований для продолжения данного «спасения». Впрочем, как можно понять – это к лучшему, поскольку иначе была бы реальной «железная крышка олигархии».

P.S. Ну, и еще. Стоит указать, что все те механизмы, которые сегодня считаются «лекарством от классовой борьбы» - скажем, разнообразные методы смягчения социальной обстановки вроде Welfare state, совмещенные с различным «уничтожением коллективов» через оутсорс, гастарбайтерство и прекариат с фрилансом – в реальности были известны с древнейших времен. (Скажем, фриланс – это давальческая мануфактура, прекариат – как уже говорилось, поденщики. Ну, а идея кормления простолюдинов для того, чтобы они не бастовали, восходит вообще к Древнему Риму.) Тем не менее, все это не помешало появлению «тех самых» рабочих коллективов, которые уже в конце XIX столетия стали «давать жару» капиталистам. Равно, как не помешала этому «автоматизация» того же времени, состоящая в замене ручного труда машинным. Ну, а про систему пропаганды и агитации и говорить нечего.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив