О глобализации в свете прошлых постов

anlazz — 12.08.2018 Итак, глобализация. Еще недавно этот процесс казался настолько естественным, что любые сомнения в нем вызывали удивление. Как, вы не уверены в том, что свободное перемещение капиталов, товаров и людей является наилучшей ситуацией? Значит, вы ненормальны! Впрочем, нет – тех, кому указанная глобализация не нравилась, вполне хватало. Они даже название соответствующее получили: «антиглобалисты». Однако даже для указанной категории происходящее воспринималось, как исключительно закономерное и чуть ли не «природное» явление – на уровне стихийных бедствий. То есть, с ним можно было бороться и даже можно было избежать (если приложить определенные усилия) – хотя, судя по всему, эти самые «антиглобалисты» в большинстве своем не верили, что подобные усилия будут приложены, и их борьба выглядела, как сопротивление обреченных. Но, в любом случае, человечество будет к этой глобализации стремиться, ведь единственное «неглобалистское» состояние общества – это пресловутая Северная Корея. (Которая еще лет десять назад воспринималась, как наихудшая страна на Земле, где едят траву и ходят строем.)

Все же остальные страны, рано или поздно, но сольются в единую систему, в которой – в зависимости от взглядов рассматривающего – будет или невероятные возможности для свободной деятельности. (Коммерческой конечно – ибо любые попытки зажать коммерцию приводят к вышеуказанной КНДР, являющейся адом на Земле.) Или же установится некий «либеральный концлагерь» - впоследствии данное понятие трансформировалось в «цифровой концлагерь» - в котором большинство будет вечно обречено вкалывать на могущественные «транснациональные корпорации». Кстати, интересно, но даже в случае разрушения текущего мира – то есть, того, что принято именовать «постапокалиптикой» - положение о «единстве человечества» оставалось практически неизменным. То есть – данное положение понималось, как некое единое пространство, по которому передвигаются разнообразные банды и прочие группы выживших, ищущих, что бы сожрать…

Ну, и разумеется, о том, что в любом случае указанное будущее выглядело, как некий вариант не просто европейской, а англо-американской, а точнее – просто американской – цивилизации, наверное будет излишним. Последнее выступало само собой разумеющимся: ну, какой же может быть «идеальный мир» (с любым знаком), если не стремящийся к наивысшей форме существования. Которой, разумеется, виделись США – причем, даже для тех, кто официально считал себя самым ярым «антиамериканистом» и иначе, как «пиндосия» данное государство не называл. Получалось забавно – даже если, например, в качестве «гегемона» «назначалась» иная страна (скажем Россия), то ей придавались черты именно американского общества. Впрочем, это все лирика – которая лишь иллюстрирует главный принцип постсоветского миропонимания, в наивысшей форме выраженный Фукуямой в его идее «Конца истории». Согласно которому человечество в позднесоветский период достигло своего апогея – победив разные варианты «тоталитаризма», последним проявлением которого был коммунизм. И теперь никто не сможет помешать ему достичь «естественного состояния», связанного со свободой предпринимательской деятельности по всей Земле.

Кстати, забавно, но при этом реально существующие западные страны вполне могли проводить разнообразные протекционистские меры – торжеству указанной картины это не мешало. В том смысле, что все это мыслилось, как «временное» и «несущественное», которое вскоре будет отменено «по мере развития». Правда, в реальности это «развитие» никак не достигалось – точнее, наоборот, все развитые государства начиная с США старались как можно надежнее защитить свой внутренний рынок. И даже входя в разнообразные соглашения – наподобие столь любимого нами ВТО – умудрялись делать все, чтобы иностранные товары как можно меньше конкурировали с отечественными. Подобное состояние вызывало известное сомнение в верности идеи «фритрейдерства», однако даже оно вызвать сомнения в неизбежности глобализации не могло.

Тем не менее, если внимательно присмотреться к существующему положению, то станет понятным, что указанная тенденция – на падение экономических и других границ – оказывается далеко не такой очевидной. И в реальности торжествует совершенно иное направление – а именно, то, что свободное перемещение товаров, капиталов и людей используется наиболее богатыми странами исключительно в одном направлении. В том, что способствует проникновению этих стран на рынки «бедных» – с полным захватом последних. В результате чего богатые и развитые становятся все более богаче – ну, а бедным остается довольствоваться высокомерными словами про «вхождение в мировую цивилизацию». («Весь мир с нами», «наш европейский дом» и т.д., что прекрасно характеризует именно гибнущие экономики.)

Но самое главное тут то, что подобная ситуация практически один в один является повторением картины более чем столетней давности. Когда бывшая тогда мировым гегемоном Великобритания выступала ярым проповедником свободной торговли – а все остальные государства воспринимались исключительно, как ретрограды, застывшие в эпохе меркантелизма. Но так продолжалось ровным образом до тех пор, пока указанное государство являлось «мастерской мира». То есть – первым индустриальным производителем, который мог «крыть» остальных, как бык овцу. В том смысле, что выпускать товары по ценам, в разы более дешевым, нежели полукустарные производители менее развитых стран. Результат был, разумеется, блестящим – для британских производителей, которые сделали свою страну «Мастерской мира» – однако для тех стран, которые принимали идею «фритрейдерства», ситуация была несколько иной. В том смысле, что их промышленность оказывалась под жестким прессингом англичан, не дающих им выйти на нужный уровень развития.

Так продолжалось где-то до конца 1870 –1880 годов. Поскольку после этого времени ситуация несколько изменилась – а именно, у британской промышленности появились сильные конкуренты в виде Германии и США. (Кстати, эти государства в свое время как раз «послали» фритрейдерство по известному адресу, и ввели заградительные пошлины.) В результате чего запал у британских сторонников свободного перемещения товаров и капиталов стал гораздо меньше – и к началу XX века идея протекционизма, в целом, победила. После Первой Мировой войны же говорить об экономики без защиты извне стало вообще невозможно.

То есть, можно сказать, что свободная торговля была хороша для капиталистов той или иной страны ровно до тех пор, пока это давало им очевидные преимущества. (В связи с отсутствием конкурентов.) И значит, стоило только последним появиться, как все предыдущие измышления об общественном благе и т.д., оказались отброшенными. Но поскольку указанный процесс – то есть, появление новых претендентов на гегемонию – является неизбежным (почему – надо говорить отдельно), так же неизбежным становится отказ от фритрейдерства в пользу защиты своего рынка. Так было более ста лет назад, так происходит и сейчас. В том смысле, что пока за лозунгами «свободы торговли» стояла возможность вторжения «экономического гегемона» (Великобритании в 19 веке или США во второй половине 20) на рынки соседей, то они трактовались этим самым гегемоном, как единственно верные. А так как данный гегемон, как правило, имел возможность обеспечивать большую часть т.н. «интеллектуальной элиты» - ну, это понятно, у кого избыток средств, тот и платит данной категории людей – то неудивительно, что они в это время пели непрерывную осанну «открытию границ».

Однако стоило этой самой гегемонии несколько пошатнуться – то есть, стоило появиться государствам, способным, как минимум, на равных сосуществовать с ним, а как максимум, отнимать у него рынки – как ситуация менялась на противоположную. В том смысле, что неожиданно выяснялось, что «защита национальных производителей» - это не какая-то блажь, тесно смыкающаяся с коррупцией, и не «лучший способ обеспечить отсталость экономики» - а вполне реалистичный механизм защиты «национальных интересов». И заградительные пошлины на самом деле являются признаком вовсе не «отсталых диктатур» - а вполне могут осуществляться самими «градами сияющими на холме». (Как это хорошо видно по происходящему в настоящее время, где речь идет уже не просто о пошлинах, а о настоящих «торговых войнах».) В подобном «переобувании» нет, впрочем, ничего удивительного – оно лишь подтверждает известный тезис о том, что первичным для всего является экономика, которая и определяет поведение «интеллектуальной элиты». (Поэтому нельзя удивляться тому, что указанная категория вначале утверждает – и доказывает научными и ненаучными методами одно, потому начинает утверждать совершенно противоположное, ну, а затем может опять вернуться обратно. Просто именно так «скачет» экономическая ситуация.)

Гораздо более интересно другое: то, почему завершившаяся в свое время «глобализация» времен belle époque, сменившаяся естественным разделением мира на отдельные блоки, а затем – и двумя войнами, все-таки, вернулась вновь, принеся с собой забытое уже, казалось, представление о единстве мира? То есть, почему она исчезло – в целом понятно. (Об этом сказано выше.) Но вот причина того, что заставило доведенное до роста межимпериалистических противоречий – а именно подобное состояние и характеризует ситуацию, когда существует «действующий гегемон» и несколько претендентов на его место – снова «обратиться» к идее фритрейдерства, когда положение «гегемона» (т.е. США) кажется неизменным, действительно оказывается загадочной. Поскольку механизм появления подобной гегемонии «в первый раз» давно уже разобран, и обращаться к указанной теме тут нет смысла. (Можно только отметить, что связано это с генезисом капитализма и порождаемого им индустриального производства – когда происходит переход от мелкой кустарной промышленности к крупным заводам и фабрикам.)

Однако после Первой, и особенно Второй Мировых войн совершенно очевидно, что большая часть (развитых) стран существует именно в рамках крупного индустриального производства, которое может действовать исключительно в условиях империализма. То есть – общества с высоким уровнем концентрации капитала, сращенного с государственной машиной. Ожидать, что подобные общества будут, подобно смиренным овечкам, открывать свои границы для конкурентов, разумеется, было бы смешным. Это так же невероятно, как то, что пауки в банке вместо пожирания друг друга начали бы совместно плести свою паутину, добросовестно делясь с соседями пойманными мухами. И не стоит тут говорить о том, что «человечество поумнело» или «человек понял, что жить в мире лучше, нежели во вражде» - поскольку подобные идеи выдвигались еще во времена Древнего Мира, но даже были порой популярны («нет ни эллина, ни иудея»), но сути конкурентного мира не меняли.

Так почему же это произошло в период, когда империалистические хищники полностью захватили все имеющееся пространство? А потому, что как раз в это время – когда, как могло показаться, система противостояния социумов друг другу достигла апогея – появилась в ней одна страна, которая не просто выбивалась из общей картины, а была ей совершенно противоположной. Именно она и стала источником указанного аномального «второго акта гегемонистической драмы». Впрочем, не только ее – но об этом, разумеется, будет сказано в следующей части…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив