О братьях наших...

А он сидит рядышком и с такой надеждой смотрит на меня. Столько тоски в его взгляде.
«Я бы покормил тебя», думаю я, натурально сочувствуя ему. Еле сдерживаюсь, чтобы не погладить. Он настолько жалок, настолько потерян, что ничего кроме сочувствия не вызывает. Ну нет у меня ничего, чем бы мог тебя утешить, усатый. Не смотри так. Хорошо, что вообще тепло и мы сидим тут с тобой, не думая, как бы и где согреться.
Слушай, думаю про себя, а что ты тут вообще сидишь? Неужели тебе некуда пойти? Неужели все твое существование теперь свелось к этой траншее и моему присутствию. Нет, серьезно… Ты мне не мешаешь, но мне как-то неудобно ничего не делать в твоем присутствии. Я даже фотографировать не могу нормально. У меня рука дрожит от твоего почти плачущего взора.
Протягиваю ему кусочек сахара. Отказывается. Нос воротит.
Слушай, мы тут с тобой уже два часа вместе сидим. Ты хоть бы мяукнул? А? Что вот так молча созерцать?
Наконец он не выдерживает. Встает, потягивается. Оглядывается в поисках чего-то только ему ведомого. Аккуратно давит мягкий катышек земли под собой и с финальным душераздирающим взглядом спрашивает:
- Слушай, брат, ну может вы кран пригоните? Мне же надо все-таки как-то машину вынуть с той стороны. Я ведь так понимаю, это вот тут надолго, да? Помоги брат…
Для кого-то весело понедельник начался =)))

|
</> |