Нормальная домашняя жизнь

maiorova — 13.08.2018 С усилием. достойным лучшего применения,  дочитываю в русском переводе Брукса "Бобо в раю, или Откуда берётся новая элита".  Ощущения своеобразные. С одной стороны, я понимаю, что это классика-расклассика, но как же утомляет эта манера фельетонная... Как будто бы автор хочет взять меня за пуговицу да хорошенько покрутить, а пуговиц-то у меня и нету. В то же время попадаются очень интересные цитаты: из знаменитой не переведённой на русский книги Гудмена "Взрослеть нелепо" [Growing up Absurd].

Субкультура битников – это не только реакция на средний класс или организованную систему. Это естественное движение. Тяготея к непривилегированным классам, битники от этого вовсе не проигрывают. Их квартиры часто более пригодны для жилья, чем дома представителей среднего класса; они часто лучше питаются; у них хорошие пластинки и пр. Свойственная им непунктуальность, неряшливость, привычка жить коммуной, сексуальная раскрепощённость и беспечность в отношении собственной репутации идут вразрез с природой среднего класса, однако вызваны скорее здравым смыслом, нежели протестом и негодованием: это, возможно, наиболее естественная манера поведения, которую предпочёл бы каждый, если б прислушался к себе повнимательней.

Брукс в свойственной манере добавляет ехидно: Это был новый взгляд: богемный образ жизни предпочёл бы каждый, прислушайся он к себе повнимательней. Если б, вооружившись этой идеей в 1960-м, вы занялись инвестициями, сегодня вы бы уже были миллиардером. А мне хотелось бы поразмыслить над "предпочёл бы каждый". Каждый -- допустим; но каждая ли? Вот примерное описание семьи битников и образа их жизни, из всем известного романа Джека Керуака "Бродяги дхармы":

Если у бродяг Дхармы будут когда-нибудь братья в Америке, которые будут жить в миру, нормальной домашней жизнью, с женой и детьми, -- эти братья будут такими, как Шон Монахан.
Шон, молодой плотник, жил в старом деревянном доме на отшибе от столпившихся коттеджей Корте-Мадера, ездил на допотопном драндулете, собственноручно пристроил к дому заднюю веранду под детскую для будущих детей и выбрал себе жену, полностью разделявшую его взгляды на то, как безбедно прожить в Америке без особых доходов. Шон любил брать отгулы просто так, для того, чтобы подняться на холм в хижину, принадлежащую к арендуемой им собственности, и там целый день медитировать, изучать буддистские сутры, пить чай и дремать. Жена его, Кристина, юная красавица с медовыми волосами, ходила по дому и двору босиком, развешивала белье, пекла домашний хлеб и печенье. Она была мастерица готовить еду из ничего. В прошлом году Джефи очень порадовал их, подарив им на годовщину десятифунтовый мешок муки. Шон был настоящим патриархом, как в прежние времена, и, несмотря на свои двадцать два, носил, как святой Иосиф, окладистую бороду, посверкивая оттуда белозубой улыбкой и молодыми синими глазами. Две маленькие дочурки тоже бегали везде босиком и росли весьма самостоятельными.
Пол устилали плетеные соломенные циновки - входя, здесь также полагалось разуваться. Было много книг и единственная дорогая вещь - отличный проигрыватель, чтобы слушать собранную Шоном богатую коллекцию индейской музыки, фламенко и джаза. Даже китайские и японские пластинки у него были. Обедали за низким черным лакированным столиком, в японском стиле, причем сидеть, хочешь не хочешь, полагалось на циновках. Кристина превосходно готовила супы и свежие бисквиты.
Прибыв в полдень на "Грейхаунде", я прошел еще около мили по гудроновой дороге, и Кристина тут же усадила меня за горячий суп и горячий хлеб с маслом. Какое, право, славное существо. "Шон и Джефи на работе в Сосалито. Вернутся около пяти".
- Пойду посмотрю домик, подожду их там.
- Хочешь, посиди здесь, можешь музыку послушать.
- Да нет, не буду тебе мешать.
- Вовсе ты мне не мешаешь, я должна только развесить белье, испечь хлеба на вечер и кое-что заштопать. - С такой женой Шон, не особо напрягаясь на работе, сумел положить в банк несколько тысяч.

Сурово экономить. Стирать на себя, супруга и двоих маленьких детей на руках. Собственноручно печь хлеб -- это, поверьте, комо трабаха. Ходить без обуви -- обутым ходит в семье только папа, какой, право, милый штришок. И скорее всего, у Кристины нет даже холодильника. Вспомним Пола Гудмана: Основная тема – это система, с которой они отказываются сотрудничать. Они объяснят вам, что „приличная“ работа – это всегда мошенничество или продажи; что невозможно выносить, когда твой внешний вид определяется начальством, что только дурак станет работать ради выплаты кредита за дурацкий холодильник для жены... Едим все, а холодильник -- для жены, знакомый ход мышления. И вот объясните мне, чем modus vivendi Кристины и ей подобных женщин-битников (битниц?) отличается от житья её прапрабабушки-фермерши? Только новые домашние обязанности появляются: например, напёкши хлеба и уложив детишек, идти развлекать друзей мужа, танцуя нагишом во время нудистских игрищ. Нудистские игрища -- изюминка дома Монаханов, хошь не хошь, а пляши. То есть запросы главы семейства стали более богемными, а работа по обслуживанию этих запросов осталась всё та же, буржуазная.

Мне всегда было любопытным, что случилось дальше с героями "Бродяг дхармы", точнее, с их прототипами. Прообраз Шона Монахана, Лок Маккоркл [Locke McCorkle] по сию пору жив-здоров, недавно похоронил пятую жену, которая была на восемнадцать лет его моложе... работает гуру здорового питания, да ещё выпустил широко известную в узких кругах книгу о радости секса. Знающие английский могут ознакомиться по ссылке с расшифровкой его интервью 2016 года: http://ppolinks.com/mvpl39241/2016.023.001_McCorkleLocke_OralHistoryTranscript.pdf -- я прочитала с удовольствием. Одного лишь не могу взять в толк -- куда замечательная работящая жена Кристина (вернее, Валери -- её настоящее имя) потом делась? Вот так просто, была жена Валери, была жена Валери, и а потом р-раз, неслышный щелчок пальцами, и на её месте в том же доме возникает жена Мери. Родила жена Валери Ситу и Ташу, а потом родился сын Шон -- и непонятно, чей он. Жены номер один или жены номер два? Далее в тексте ни Сита, ни Таша, ни Шон не появляются, что тоже наводит на соответствующие размышления.

Куда делась хорошая, гостеприимная и трудолюбивая жена битника Валери Маккоркл? Взяла ли она с собою детей? И сколько ей досталось от пресловутых нескольких тысяч, которые благоверный положил в банк... на своё, разумеется, имя? И хотела бы уж прямо каждая вести такую жизнь с таким результатом?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив