Неснимаемый учитель

Видео как защита

— Что ты тут болтаешься, как г…о в проруби? — вопрошала моего одноклассника моя первая учительница много лет назад. Я, семилетняя, недоумевала, как учительница может говорить плохие слова.

— Это не дети, это и-ди-о-ты! Выродки из выродков! — кричала учительница математики в седьмом классе. К этому времени недоумения уже не осталось. Осталась скука и тоска.

— Из таких, как вы, вырастут воры, убийцы и предатели Родины, — объясняли нам, восьмиклассницам, на педсовете после поднятого нами бунта.

Это все я помню дословно.

«В нашей школе такого не было», — скажет большинство читателей. Или даже «В СССР такого не было». А в моей школе — было. В той школе, где я сейчас работаю, подобный стиль разговоров с учениками вообразить себе нельзя. А на тех видео, которые ученики по всей стране снимают на уроках, я по-прежнему узнаю учительниц, которые до сих пор снятся мне в нехороших снах: «Ты кто такой? Ты кто такой, я тебя спрашиваю?» — «Ты никто! Ноль! Предатель!»

Единственное различие между тем временем и нынешним — что у нас с одноклассниками не было смартфонов. И мы, конечно, не могли показать дома, что происходит в классе. А нашим рассказам взрослые не очень-то верили: «Учитель не мог так сказать», «Не выдумывай», «Значит — довели». Мы развлекались тем, что записывали самые красочные фразы на последних страницах тетрадей. Иногда дополнительно огребали за это, когда сдавали тетради на проверку.

Сегодняшние дети могут потихоньку достать смартфон и снять на уроке видео. И показать всей стране, что учитель говорит на уроке, как проводит классный час, как ведет индивидуальную «воспитательную» работу с учениками.

Иногда эти видео оказываются шоком для взрослых. Родители пишут жалобы в департаменты и министерства, образовательные власти устраивают проверки, учителей увольняют, директорам объявляют выговоры. Справедливость торжествует. Дети защищены от злых учителей.

Но торжествует ли?

Чтобы уважали

С начала года в интернете один за другим появилось несколько роликов, где учителя безобразно кричат на детей, а то и бьют их. Ролики эти вызвали большой общественный резонанс, некоторых учителей, ставших их «героями», уже уволили.

Ольга Казакова, председатель Комитета Госдумы по образованию, на днях предложила запретить видеосъемку в школе, чтобы защитить учителей. По ее словам, это предложение «родилось из обращения педагогов, которые говорят о том, что нужно заканчивать на уроках с видео- и фотосъемкой»: «Дети должны думать об уроках, нужно заниматься обучением. Дети не должны думать о том, когда они достанут телефон и начнут снимать какую‑то ситуацию».

Неназванные педагоги пожаловались Казаковой, что дети специально провоцируют учителя, а потом снимают его на телефон, чтобы выставить его на публичное посмешище. «Конечно, это абсолютно негоже. Это недостойно вообще подхода к педагогам, к педагогическому труду. Издеваться и смеяться над педагогом нельзя», — прокомментировала это Ольга Казакова. А если дети этого не понимают, значит, надо сделать видеосъемку невозможной, и это будет способствовать тому, что дети и родители станут больше уважать учителей.

По ее словам, Госдума проработает поправки к Закону об образовании, запрещающие видеосъемку на уроках, а Министерство просвещения уже сейчас разрабатывает законопроект об особом статусе педагога.

Это оборотная сторона торжествующей справедливости. Учителя защищены от злых детей.

Но опять что-то не так.

Палка о двух концах

Я спросила своих коллег, что они думают по поводу этой инициативы.

Культура насилия

Лет десять назад мне уже приходилось изучать для одной статьи видеоролики, снятые учениками на уроках, — там, где учителя бьют детей, кричат на них, а то и вовсе пускаются с ними в рукопашный бой. Как правило, везде схема была одной и той же: дети провоцируют учителя (то ли для проверки границ дозволенного, то ли ради развлечения), учитель реагирует на провокацию непрофессионально: эмоциональным взрывом, оскорблениями и насилием.

Учитель — профессия не особенно престижная, с одной стороны, а с другой — массовая; невозможно ожидать, что все учителя в этих условиях окажутся высокими профессионалами, которых отличают выдающиеся душевные качества. Вузовская подготовка и последующие курсы повышения квалификации сосредоточены на предмете, методике преподавания, требованиях ФГОС, на чем угодно, кроме повседневно необходимого учителю умения справляться с проблемным поведением учеников и разрешать конфликты в классе без физического и психического насилия (применение которого в школе однозначно запрещено Законом об образовании).

Учителя по старинке пользуются насилием: унизить проблемного ученика, оскорбить, припугнуть, наказать. Иногда даже видно, как учитель упивается властью над притихшим классом или стоящим перед ним школьником, как дает волю своему барственному гневу: ты кто такой, а? ты кто вообще такой?

Когда смотришь такие видео, кажется, что учителя давно разучились по-человечески разговаривать с детьми. Что еще страшнее — родители нередко такие методы воспитания поддерживают: дети сами виноваты, довели учителя. А так-то учитель хороший, сильный предметник. Это часть общей культуры насилия, в которой мы существуем, — в которой любые конфликты разрешаются силой, а жертва всегда сама виновата. Чаще всего культурой насилия пропитаны именно государственные учреждения: школа, армия, психбольница, детдом, интернаты для инвалидов, тюрьма — именно там порядок чаще всего поддерживается с помощью наказания и насилия.

Любая работа с людьми предполагает конфликты. Но за постсоветское время мы почти отвыкли от гавкающих на нас продавцов или банковских операционисток, мы не можем представить себе, чтобы на нас орали преподаватели онлайн-курсов, которые мы покупаем, или бортпроводницы в самолетах. Значит ли это, что взрослые не доводят продавцов, банковских служащих или бортпроводниц? Доводят, и еще как. Но в мире давно существуют способы справляться с провокациями и разрешать конфликты мирным путем. Только до массовой школы они все никак не доберутся — так же, как они не могут добраться до других государственных учреждений. Может быть, потому, что они требуют радикальных общественных изменений, причем с вектором, совершенно противоположным нынешнему: недаром именно в девяностые годы появилось немало гуманистически ориентированных школ, где орать на детей не было принято; в одной из них я работаю.

Нужны пособия, которые расскажут учителю, как вести себя в трудных ситуациях, нужны тренинги. Нужны общие школьные правила разрешения конфликтов и общешкольная антибуллинговая политика, которая защищает и ученика, и учителя. Могут помочь школьные службы примирения, школьные омбудсмены, неформальные школьные советы учащихся, конфликтные комиссии. Но налаживать это все — долго и трудно, а запретить что-нибудь — это быстро и просто.

Однако уважение детей и родителей нельзя заслужить запретами. Уважать будут не того учителя, чей непрофессионализм запрещено снимать, а того, который ведет себя профессионально.

Наконец, если единственный способ защититься от оскорблений и унижений для ребенка — это снять на видео беснующегося учителя и выложить ролик в Сеть, — то, значит, школа нарушает закон, а родители закрывают на это глаза. Иной раз дети вообще не знают, что именно они должны сделать, если учитель их оскорбляет: никому не пришло в голову им это объяснить. И вместо того, чтобы пойти со своей проблемой к родителям, классному руководителю, директору — они выкладывают видео на всеобщее обозрение. То ли с ними никто никогда не говорил по-человечески, то ли они не ждут от взрослых никакой помощи.

Впрочем, и взрослые часто предпочитают в случае конфликта с учителем не идти к завучу или директору, а писать темпераментные посты в соцсетях и требовать максимального перепоста.

Надо бы и взрослым, наверное, запретить писать об учителях в соцсетях. Можно еще запретить их обсуждать в школьных чатах. А можно вообще запретить их обсуждать, даже вслух при личной встрече. Правда, неизвестно, кто и как это будет контролировать и как будут наказывать нарушителей.

Впрочем, пенять на зеркало — это уже что-то вроде национальной традиции. Важно не выносить сор из избы, а заметать его под ковер, добиваться не того, чтобы учителя не орали на детей, а того, чтобы об этом никто не узнал. Это, разумеется, поднимет престиж учительской профессии до небывалых высот.

Ирина Лукьянова ,
учитель, обозреватель «Новой газеты»