Несчастная женщина на потребу публике

ki_bella — 20.07.2016 Эта женщина, вернее, ее “карьера” – яркое подтверждение того, что наше общество больно. Вместо того, чтобы спокойно жить, она демонстрирует себя публике - публике, сладенько подвывающей от непривычного зрелища. Подыхающей, зачумленной публике, зажравшейся всем.

 Едой, которая становится год за годом все жирнее, слаще, питательнее. Чтивом: коротким , емким, ярким, под девизом “ Война и мир в одном твите”. Скандалами. Смертями. И, самое страшное – зрелищами.



Мы стали бесчувственны. Видя страдания других, вытаскиваем телефон, чтобы скорее снять шокирующий ролик для ютуба. Лайкаем трогательные картинки с умирающими котятами, якобы помогая животным, и жлобимся потратить тысячу рублей на стерилизацию бездомной кошки, чтобы таких мучеников стало меньше.

Нам недостаточно простых человеческих удовольствий: надо чего то такого-эдакого. Больше спецэффектов, больше треша, больше ада.

И все это прикрываем красивыми рассуждениями о милосердии, толерантности, любви к ближним. Возвращаясь, на самом деле, к самым истокам цивилизации, к тому самому, от чего якобы стремимся уйти и убежать.

К радостным крикам толпы, окружавшей место казни и считавшей смерть человека достойным развлечением. К ярмарочным балаганам, в которых на потребу публике выставлялись “диковинки” со всех концов света.

Очень полные люди. Бородатые женщины. Карлики. Горбуны. Больные витилиго.


Джулия Пастрана, тело которой, и тело ее новорожденного ребенка, полсле смерти мумифицировали и выставляли в музеях. Анни Джонс, проданная родителями в цирк за 150 долларов. Клементина Клатте, возведшая на бороде фундамент своего благополучия. Сидония де Барчи, которую муж-аристократ выставлял на потребу публике вместе с с ребенком, родившимся карликом.

А сколько несчастных, тех, кто так и остался безымянной для истории? День за днем, год за годом они сидели в клетках, представляемые народу как дикие животные. Или выходили на арену под свист толпы.

Любой человек, имевший какие либо физические отклонения, немедленно производился в разряд диковинок и внешность его эксплуатировалась с весьма прозаической целью – ради бабла.

В двадцатом веке человечество вроде бы объявило себя цивилизованным. Оно узнала такое понятие как толерантность. Начало говорить о том, что надо быть терпимее к тем, кто не похож на нас. Что надо относится к ним как к равным. Не шарахаться, не бежать. Не оскорблять.

Я не знаю, зачем говорить о “как к равности” по отношению к тому, кто и так равен тебе. По отношению к тому, кто относится к одному с тобой биологическому виду. Для меня это ненормально. Это свидетельство того, что история делает очередной виток, и все “возвращается на круги своя”, прикрытое соусом из благозвучных слов.

Джилиан Меркадо, Микель Руфинелли, Келли Нокс, Меделин Стюарт, Шантель Браун-Янг, Харнаам Каур, и еще множество, множество женщин теперь выходят на подиумы. Якобы для того, чтобы показать – все люди одинаковы.

Но…на самом деле – все люди одинаковы. Рапзличаются цветом кожи. Количеством волос. Чем угодно. Но, тем не менее, разницы в них нет – все они принадлежат к одному биологическому виду.

Просто толпа, алчущая неприевшихся зрелищ, готова за них платить. И продюсеры это прекрасно знают.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив