Нерчинск. Часть 1: жестокое сердце Даурии

varandej — 06.12.2021

В нашей литературоцентричной стране название "Нерчинск" известно совсем не по размеру и удалённости этого маленького городка (14 тыс. жителей) в Забайкальском крае в 320 километрах восточнее Читы. Однако для жителей царской России это слово звучало примерно как для советских людей "Магадан" - нечто безмерно далёкое, безмерно богатое и безмерно враждебное. Золото и каторга - вот те образы, что перекочевали в ХХ веке с Аргуни и Шилки на Колыму. Расцвет Нерчинска давно позади - и всё же, особенно по контрасту с показанным в прошлых частях соседом-Сретенском, это удивительно живой городок с ухоженными фасадами, первоклассным музеем, бодрыми жителями и амбициями не просто культурной столицы Забайкалья, а центра "культурного кода" гуранов. Во всех аспектах - от былых побед до блатных понятий.

Я расскажу о Нерчинске в 3 частях, 2 из которых будут посвящены его важнейшим достопримечательностям. Но сначала - история, пейзаж, атмосфера.

Русская экспансия "встречь Солнцу", начавшаяся от Урала в конце 16 века, прошла Сибирь до рассветных морей навылет. Землепроходцы, сами в основном с Севера, в тайге ориентировались немногим хуже её коренных жителей, но на тысячи лет превосходили их в военном мастерстве. Куда труднее дело шло на юге, по краешку Великой Степи: местные кочевники, потомки грозных монголов и чжурчжэней, поначалу были настроены вполне благожелательно к пришельцам, но после первых же попыток обложить "туземцев" ясаком казаки нашли здесь грозного врага. И если в 1631 году на Ангаре был заложен Братский острог, то в 1653 на Шилке - Нелюдский. "Братскими людьми" казаки называли прибайкальских бурят, "нелюдью" - тунгусов, так же известных как мурчены или конные эвенки. Схожие с орочонами (таёжными эвенками) по языку и духовной культуре, это были самые настоящие степняки, да при том - особенно воинственные и жестокие. В Даурию (историю которой я подробно рассказывал здесь) русские попадали не столько с запада в обход Байкала, сколько из Якутска через Становой хребет, за которым в начале 1650-х годов было учреждено Даурское воеводство, первым центром которого стала казачья флотилия, ходившая туда-сюда по Амуру. В Даурию даже был назначен воевода - властный Афанасий Пашков, путь которого сюда из Енисейска отмечали кровавые следы: первый ссыльный в Забайкалье отправился ещё до его присоединения. Конечно же, то был мятежный протопоп Аввакум Петров (см. Пустозерск), которого Пашков должен был не убить, но уморить любым доступным способом. Кто кого мучил в итоге - Петров Пашкова или Пашков Петрова, - последний задавался вопросом в своём "Житии..." сам: многие казаки внимали проповедям Аввакума, а потому весь путь на восток сопровождался казнями раскольников. Шёл Пашков не спеша, проводя детальную разведку, закладывая новые остроги (первым был Балаганск на Ангаре), и вот в 1653 году сотник Пётр Бекетов перевалил из долины Селенги в верховья Шилки, а в 1654 десятник Максим Уразов заложил Нелюдский острог напротив устья Нерчи. Видимо узнав, как их называют пришлые, тунгусы во главе с князем Гантимуром сожгли тот острожек уже в 1657 году. При восстановлении год спустя казаки учли ошибки - новый острог был назван Верхним Шилским (а с 1659 - Нерчинским) и поставлен уже севернее Шилки на берегу Нерчи. Двумя годами ранее империя Цин обзавелась речным флотом и выбила казаков с Амура, и не успевший туда Пашков поставил воеводскую избу в Нерчинске.

2а.


В последующие 30 лет Даурия оставалась спорной землёй - Россия удерживала Забайкалья и претендовала на Приамурье, Китай - наоборот. Однако огромная армия Цин проигрывала казачьим отрядам в мобильности, и если на Амуре всё сводилось к разовым экспедициям, то на Шилку маньчжуры и вовсе не доходили. Тем более тунгусы были к ним враждебны так же, как и к казакам, и даже Гантимур во главе 40 кочевых родов явился в 1667 году с ясаком под стены Нерчинска. В 1685 он вместе с сыном Катаном крестился - новоиспечённые князья Пётр Гантимуров и Павел Катанаев сделались первыми дворянами Забайкалья. Ещё важнее стало то, что в междуречье Шилки и Аргуни в 1669 году были найдены богатейшие запасы серебра, золота и свинца, которых мучительно не хватало тогдашней России. Здешние степи были вполне плодородны, а под стенами острога всё чаще появлялись китайские купцы... Судьбоносными для Забайкалья стали 1680-е годы, когда на Амуре держал оборону Албазин, а в Пекине русские послы вели долгие переговоры с богдо-ханом. Их итогом стала встреча двух делегаций в поле у Нерчинска в августе 1689 года - русскую сторону возглавлял петровский дипломат и местный воевода Фёдор Головнин, китайскую - министр, прежде визирь Сонготу. Посредниками и переводчиками выступили прибывшие с китайцами иезуиты - португалец Фома Перейра и француз Жан-Фрасуа Жербильон, которым русские подарки явно понравились больше китайских. За Шилкой стояло Цинское войско, направившее на острог целую батарею пушек, а на сопках за городом маневрировал небольшой русский отряд, изображая многочисленные подкрепления, прибывающие день ото дня. Сказывалось и то, что слово "китайцы" в данном случае  условно: Цин была маньчжурской империей, Срединная страна - её стоящей на коленях колонией, и ханьцам вход в Маньчжурию был закрыт. Иными словами, заселить Даурию некем, война подтачивает трон, а через Россию можно торговать с Западом - нашёптывали иезуиты китайским послам, поглаживая халаты и шапки из русского меха. 27 августа 1689 года, после месяца противостояния, интриг и взаимоузнавания Головин и Сонготу создали настоящий шедевр дипломатического искусства - Нерчинский договор, который и 300 лет спустя обе страны считают своей победой. Россия уступила Приамурье (которое всё равно взяла в 19 веке), но сохранила Забайкалье с его рудами, проведя новую границу по Аргуни и Становому хребту с соединением по речке Горбице - первому притоку собственно Амура.

2б.


Нерчинск в том же 1689 году получил статус города, а на месте острога было выстроена мощная регулярная крепость, в 1760-е годы реконструированная по бастионном схеме. Но от реконструкции до реконструкции крепость ветшала - тут было не с кем воевать. Зато мирная жизнь бурлила: в Китай ходили торговые караваны за чаем и шёлком, а на реках один за другим строились рудники и заводы, продукция которых уходила на Монетный двор в Петербург. Рабочих рук в далёком краю не хватало, а потому с 1739 года наводить ужас на русских людей начал прото-Дальстрой - Нерчинская каторга, в 19 веке пережившая сами рудники. Разведку ресурсов с 1753 года вела Нерчинская секретная экспедиция отставного адмирала Фёдора Соймонова, с подачи которого в 1755-65 годах действовала Нерчинская навигационная школа, готовившая не столько морских штурманов, сколько сухопутных геодезистов и картографов. К 1787 году всё это сложилось в даже не казённый, а кабинетский (принадлежавший напрямую императору) Нерчинский горный округ. Вот так выглядело его управление, не уцелевшее до наших дней:

2в.


Рудники, однако, располагались за сотни вёрст от собственно Нерчинска, и "нерчинскими" были лишь потому, что город оставался центром Даурии в разных её ипостасях: воеводства, уезда гигантской Сибирской губернии (с 1708), Иркутской провинции (с 1764), собственно Нерчинской области (1783) из нескольких уездов, опять уезда Иркутской губернии (1805)...

2.


...вот только к нынешнему городу всё это не имеет почти никакого отношения! За 120 лет Нерчинск разросся и разбогател, врагов у его околиц не помнили даже прадеды, а вот регулярные наводнения раз за разом наносили убытки купцам. В 1812 году город был основана заново в 7 верстах выше по течению Нерчи, а на прежнем месте осталось лишь небольшое село Михайловка, до сих пор известное как Старый город. Ныне это заречная часть ПГТ Приисковый (1,3 тыс. жителей), разросшегося с 1897 года у одноимённой станции Транссиба:

3.


О великом прошлом напоминал Троицкий собор (1712-20), да и тот снесли при Советах:

3а.


Мы же приехали в Нерчинск со стороны Сретенска, и пол-дороги нас подвозили полицейские на УАЗике, а ещё пол-дороги - полубандиты: здоровяк Соёл из Агинского с парой сыновей, как и многие тамошние буряты, в июне ездит по всему Забайкалью копать целебный корень солодку и продавать в Китай. Десяток историй, что травил нам Соёл всю дорогу, неизменно заканчивался тем, как они кого-то хлопнули. Когда же из-за высокой длинной сопки показался Нерчинск - буряты вышли покурить, а мы с Петром - пофоткать. Прямая дорога спускается в нынешний центр:

4.


Но Соёл взял правее, к северной (верхней по течению Нерчи) окраине - отсюда вдоль реки километров 30 до трассы "Амур", а поперёк через мост ведёт региональная дорога через Шилку и Могойтуй на Агинское.

5.


Перекрёсток, главные ворота старинного города, окружён промзоной:

6.


В которой мой взгляд привлекло странное здание, похожее на японские казармы Сахалина - уж не от интервентов ли это привет?

7.


Здесь мы увидели заросшую, но блестящую накатом железную дорогу, вдоль которой и будем идти почти весь сегодняшний пост.

8.


Чёрным для Нерчинска стал 1851 году, когда Удинский и Нерчинский уезды были выделены из Иркутской губернии в отдельную Забайкальскую область, разбитую на уезды помельче. Спор двух старых центров Забайкалья - Нерчинска и Верхнеудинска (Улан-Удэ) генерал-губернатор Николай Муравьёв решил по-своему, сделав губернским городом расположенную между ними Читу. Местная интеллигенция с таким положением дел до сих пор не смирилась, да и к началу ХХ века размер двух городов (11 тыс. там и 6,5 тыс. здесь) был сравним. Окончательно точки над i расставило строительство Транссиба: Нерчинск, подобно Томску или Благовещенску, остался в стороне от магистрали, в проект которой сразу заложили тупиковую ветку к нему. Но хотя было этой ветки всего 9 километров, городу она не помогла - к 1913 году в Чите жило 77 тыс. человек, а в Нерчинске - только 14 тыс., и на этом уровне (с пиком в 17 тыс. в 1992-м) его население держится вот уже сотню лет.

9.


По Транссибу в Нерчинск попадают через Шилку или Холбон - Приисковая вроде и ближе, но рейсовых автобусов туда не ходит, а такси добавляет 600 рублей к цене билета. Станция Нерчинск находится на северной окраине города, и пассажирского движения тут нет давно (а вот грохот товарняка мы разок слышали), но деревянный вокзал пока не разрушен:

9а.


Рядом уцелела пара путейских домов на фоне одинокого микрорайона:

10.


А заросшая колея - самый красивый путь к центру:

11.


Крупные улицы она пересекает мостами:

12.


Понемногу приближаясь к берегу Нерчи:

13.


Здесь стоит памятник Петру Бекетову, очень странно выглядящий в профиль. Первоначально, в 1978 году, его поставили у вокзала, а в 2016 перенесли к другим давно заколоченным воротам - бывшей пароходной пристани:

13а.


Пароходы сюда ходили попроще, чем из Сретенска вниз по реке - маленькие плоскодонки с боковыми колёсами:

14а.


Сама Нерча по расходу воды примерно с Москву-реку, но течёт с Яблонового хребта без малого 600 километров:

14.


Как и у Сретенска, у Нерчинска чрезвычайно живописный задний план лесостепных гор:

15.


А его доминанта - Шивкинские Столбы за Шилкой:

16.


Центр Нерчинска - там, где железная дорога и параллельная ей улица Ярославского образуют набережную. Уездный город встречает красными корпусом Нерчинской винной монополии (1903). Казённые склады горячительных напитков - в старых городах Сибири целый жанр:

17.


В советское время тут был ликеро-водочный завод, теперь в заброшенных цехах по старой памяти кучкуются пивнушки:

18.


Судя по всему, именно здесь произошёл знаменитый анекдот про ОН - в административном корпусе винных складов в Гражданскую войну был штаб Красной Армии:

19.


Пока у берега не наросли деревья, через Нерчу открывался вот такой вид. Что удивительно, почти все постройки в этом кадре сохранились - кроме арки Цесаревича (она же Восточные ворота) на той самой дороге с кадра №4.

19а.


За ЛВЗ железная дорога проходит по задворкам главной площади. С путей виден десяток старинных каменных и деревянных лавок, состояние которых варьируется от идеального до "зачем сносить, когда само вот-вот развалится?":

20.


Все они жмутся к Гостиному двору:

20а.


Построенный в 1840 году, особенно феерично он смотрелся поначалу - натурально, кусочек Петербурга среди диких степей Забайкалья, просторами которых сюда шёл торговать тунгус с пушниной или китаец на груженых чаем верблюдах:

21а.


Теперь Гостиный двор - главная нерчинская заброшка, и его не то что мрачный, а откровенно жуткий вид констрастирует с опрятностью площади Борцов Революции:

21.


Сами борцы покоятся под обелиском (1960) напротив. Здесь в 1920 году перезахоронили 137 арестантов нерчинской тюрьмы, расстрелянных белыми в Кирпичной балке. И до самого недавнего времени мало кто задумывался о том, что из них лишь 33 человека были политзаключёныне, а остальные 104 - обычные уголовники, среди которых был даже один педофил. Впрочем, связана такая неизбирательность была скорее всего только с тем, что различить найденные в траншеях останки было уже невозможно...

22.


Кадр выше снят с Советской, прежде Большой улицы, ограничивающей площадь параллельно железной дороге. За Советскую в этом посте заходить не будем, тем более там всё равно стадион, а куда интереснее застройка улиц перпендикулярных. Руины ЛВЗ плавно переходят во дворы улицы Достовалова:

23.


Которую открывает Общественное собрание (1865), ныне городской ДК:

24.


На углу, за Советской, высится фасад Даурского Версаля - дворца золотопромышленников Бутиных (1864-74), которому будет посвящена вторая часть. Но в те времена, когда сибирскими рудниками нельзя было управлять из Лондона, хозяева такого дворца просто не могли не поделиться богатствами со своим городом. Напротив своего дома Михаил Бутин построил удивительную в краю казаков и каторжников музыкальную школу (1872), через пару лет ставшую Нерчинским отделением Русского музыкального общества:

25.


Зайдя же по Советской за угол, можно увидеть бывшую Городскую думу, занимавшую, судя по размеру здания, буквально один кабинет - нижний этаж построен в 1860-х, верхний - в 1886, а помещались здесь так же библиотека (де-факто собралась с 1820-х), первый в Забайкалье музей (ныне заполнивший дворец Бутина) и аптека, где в 1895-97 годах работал Миней Губельман, более известный под партийной кличкой Емельян Ярославский. Возникла она потому, что этого читинского еврея судьба покидала по всей стране, и первым его успехом в деле революции стала стачка текстильщиков в Ярославле. Ещё он успел посидеть на каторге в Горном Зерентуе, возглавить совдеп в Якутске, а после победы социализма преуспел как редактор коммунистических журналов и "красный поп", то есть проповедник атеизма. Как один из самых громких почитателей Сталина он благополучно пережил 1937 год, и даже более того - его смерть от рака в 1943 стала одним из поводов к "делу врачей" спустя десятилетие.

26.


Но вернёмся на улицу Достовалова - на ней примечательны ещё пара памятников. Семён Достовалов из Бянкино - герой Великой Отечественной, воевавший за Крым и погибший в 1944-м в Польше. Он увековечен за Советской, напротив фасада Бутинского дворца. Пошленький ангелок на фоне симпатичной дощатой надписи "Нерчинск" сидит перед ДК. С одной точки их не увидеть, но ещё более пошлые слова "какая эпоха, такие и памятники" тут даже мне приходят на ум:

27.


Другую сторону площади образует улица Шилова с советскими стелами напротив универмага Колобовниковых (1903):

28.


Видимо - в напоминание о том, что в войну его занимал эвакогоспиталь.

29.


Рядом был магазин еврея Духая "Славянский", от которого уцелела дореволюционная вывеска:

29а.


Ближе к Советской - дом купцов Назара и Евграфа Верхотуровых (1812-24; по другой версии - 1844) внезапный в Сибири особнячок с мезонином, которому стоять бы в Замоскворечье, а не среди вот этого всего...

30.


Позже им владел купец-грек Михаил Капараки, в 1868-1903 годах особняк занимало Софийское женское училище (с 1872 - прогимназия) Бутиных, а в 1906-08 - реальное училище. Во дворе сохранился колоритный погреб:

31.


Кадр выше снят с Советской улицы. Когда она была Большой, с той стороны площади почти всю её занимали владения Бутиных, а с этой - частные дома купцов:

31а.


Некоторые из них даже сохранились:

32.


Причём иногда - целиком:

33.


Но главное сокровище этой части улицы - заброшенная гостиница "Даурия" (1828), примечательная не столько тем, что в 1890 году в ней останавливался Чехов, сколько тем, что в его времена она уже была старой.

34.


Теперь вернёмся на железную дорогу. На углу площади - платформа "8 километр", прилегающая к Кварталу Колобовниковых: если на площадь выходил магазин, то на реку - деревянный дом этих купцов из Нижнего Новгорода:

35.


Деревянные дома тянутся и дальше по улице Ярославского, но о происхождении их я ничего не нашёл:

36.


37.


38.


А за заброшенным каменным домом...

39.


....мы свернули во двор, над которым нависает монументальный амбар. Здесь находится гостиница "На берегу Нерчи", в которой и остановились мы по совету atomic_alert, сняв на двоих номер без удобств за 2400 рублей. Мне это показалось дорого, но я ещё не знал, что с гостиницами в Забайкалье плохо так же, как и с чем-либо другим, и 1000 рублей с человека - стандартная цена за простой номер. Ещё 200 рублей сверху же себя оправдали сполна: тут чисто, есть вай-фай, в стоимость включён в завтрак и безлимитные жевательные конфеты, в ванной горячая вода, хороший напор и всё отдраено до блеска, а соседи - не хмурые бухащющие по вечерам вахтовики, торговцы и дальнобои, а... да в общем мы и не видели соседей, кроме двух москвичей с собакой, ехавших на джипе куда-то на восток.

40.


Железная дорога тянется дальше, удаляясь от Нерчи и обходя Старый город - Приисковый стоит на другом берегу:

41.


Так что снова переместимся на Советскую - её конец (по нумерации - начало) представляет собой самый целостный уголок деревянного Нерчинска:

42.


А по совместительству - Еврейский квартал: как и во многих городах Сибири, где ссыльные евреи образовали по сути Вторую Черту оседлости, в Нерчинске по переписи 1897 года это был народ №2, 8% населения. К числу важнейших еврейских центров Сибири Нерчинск не относился, но всё же, как можно понять из прошлой части, именно здешние купцы преуспели в соседнем Сретенске, вовремя кинувшись в тамошний бум. Дом со "звёздами Давида" я принял за синагогу:

43.


Но это оказалась усадьба Гольдбергов, попавших сюда из Польши, вероятно, после восстания, и державших  деревянную лавку за Гостиным двором, от которой ещё остался чёрный кубический сруб с кадра №20. А настоящая синагога, вернее Еврейская изба-молельня (1875) стоит по соседству - при Советах тут была поликлиника, а теперь жилой дом:

44.


Дома с фронтончиками, наподобие Гольдберговского, мне запомнились "лицом" деревянного Нерчинска:

45.


45а.


46а.


Хотя вообще разнообразие форм тут большое:

46.


Тем более в уездном городе хватало и деревянных общественных зданий. Например, Михайловское приходское училище (1896-97), денег на которое прислал аж из Москвы родич жены Михаила Бутина Софии купец Михаил Зензинов:

47.


Неизменны лишь наличники с резьбой и каменные подклеты:

48.


Наличники тут, как и во многих старых городах Сибири - главное украшение непарадных улиц:

49а.


Хотя в целом, я бы сказал, резьба в Нерчинске поскромнее, чем в Сретенске.

49.


Но, особенно по контрасту со Сретенском, Нерчинск - город очень ЖИВОЙ. Да, население его тоже уменьшается, асфальт - роскошь нескольких улиц, работы нет, Гостиный двор заброшен, а в кафешки стрёмно заходить. Но здесь совершенно не ощущается упадка, скорее какое-то особое упрямство: "ну раз вы Читу областным центром сделали, а потом страну развалили - я пойду дальше один!". Нерчинск выглядит обжитым и незыблемым, с крепкой памятью о былом расцвете и желанием быть большим, чем заурядный райцентр. Сюда можно приехать без путеводителя и подготовки - инфостенды (самые интересные из которых я оставлю до следующей части) заменяют хорошего гида.

50.


В Нерчинске чувствуется, что здесь живут старожилы-гураны, у каждого из которых в роду есть казак, эвенк или ссыльный, и за этой обжитостью видна твёрдая, иногда даже тяжёлая рука. Здесь есть ощущение не временщичества, а строгого внутреннего порядка, где всему своё время и место. Вот, даже на домах висят значки, у кого какой хранится инструмент на случай наводнения или пожара...

50а.


Но если от этих строк у вас возникло желание бросить всё и сорваться в Нерчинск - вынужден категорически отговорить! Нерчинск - и эпицентр мрачного забайкальского уклада жизни, бесконечных жестоких "понятий", на которых и держится здешний порядок. Так именно местная исправительная колония №1 - рассадник печально известной субкультуры АУЕ (организация, запрещённая в России), впервые проявившей себя в 2011 году в Приисковом. Задержав тогда банду грабителей, оперативники обнаружили, что вся она состояла из ранее несудимых подростков, которые под патронажем местных арестантов устроили в своей школе "общак", который собирали "смотрящие" по классам.

51.


Нерчане запомнились мне людьми тяжёлыми в общени

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив