Нелюбовь. Эпилог

Игнат позвонил Анне ровно через неделю. В субботу.

Не здороваясь, начал говорить горячо и хлопотливо:

- Аня, это какое-то совпадение. Я думаю, что совпадение, что же ещё?

- Что случилось?

- Аня, она отдала ключи, заорала, что я ей надоел, что она нашла другого. Богатого. И гораздо лучше меня.

- Да плевать мне на неё, что с тобой, ты как?

- Так в том то и дело, что мне хорошо! Аня, я уже неделю живу как человек! Отъелся, отоспался…Аня, скажи честно, это ведь совпадение?

Если бы она знала! Если бы она знала…

Да, совпадение! Что же ещё! Другого ничего нет, орал торжествующий разум, принимающий только  законы материального мира.

Да, совпадение? А что же это совпадение не совпало раньше? До поездки в монастырь? Это спрашивало сердце. Тихо спрашивало.

- Когда это произошло?

- Мы были с тобой в субботу в монастыре? Ну, да, в воскресенье я был как больной, не то чтобы о ней думал, я вообще ни о чем не думал. А в понедельник она позвонила, сказала, что придёт вечером, принесет ключи, потому что я ей надоел. Я даже испугался, не надо, говорю, мне ключи, не приходи. Боялся её увидеть и всё получить сначала… Но она всё равно припёрлась, швырнула в меня ключи, что-то орала…знаешь, я смотрел на неё и не понимал – а чего я так за неё цеплялся? Что в ней было такого? Словно мне глаза заменили…или мозги… не знаю… Веришь?

- Верю.

- Это совпадение? Скажи мне?

- Я не знаю, Игнат, но какая теперь разница. Я бы на твоём месте поехала в монастырь нашла этого монаха, спасибо бы ему сказала. Просто так. Просто так.

- Да. Ты права. А кого искать? Я даже имени его не помню…

- Отец Герман.

- Спасибо. Я понял тебя.

Но Анна ничего не понимала.

Стройная система привычного мира, основанная на законах химии, физики, биологии и других наук вдруг стала размываться и сквозь неё проступили какие-то другие формы, другие нити, другие энергии. Что это? Что происходит?

Произошло чудо. В этом надо признаться себе.

По молитвам неизвестного ей монаха Игнат получил освобождение от Оксаны. Да, так бывает, верующие люди любят рассказывать всякие чудеса. Но это чудеса веры.

В это верить надо.

По вере вашей да будет вам, так, кажется, говорится…

Но ни в ней, ни тем более в Игнате не было веры! Совсем!

Было всё – боль, отчаяние, страх, а веры не было! За что им было дано это чудо?

В понедельник утром в дверях Университета она столкнулась с о. Андреем.

Священник торопился на лекцию, но приветственно помахал Анне рукой. Она задержала его в коридоре.

- Отец Андрей, мне надо с вами поговорить. Сегодня.

- Ну что ж, давайте  сегодня. Вы видели, как мне расписание изменили? Я только раз в неделю теперь появляться буду.

- Да я уже поняла. Я вас всю неделю ждала…

- Давайте вечером, после лекций.

Они встретились в буфете, в царстве слоёных булочек, сладостей и чая. Ирина, королева плюшек, неторопливо мыла посуду. Студенты, как голодная саранча, пробежались тучей и оставили после себя  лёгкий погром.

Анна Петровна с чашкой кофе мучительно подбирала слова, чтобы начать разговор. Потом, забросив светский тон и церемонии, бодро, как на лекции, пересказала священнику краткое содержание прошедших событий.

Отец Андрей слушал молча, отстранённо.

Местами Анне Петровне даже казалось, что священник заснул.

Она замолчала. И задала первый вопрос.

- Это было совпадение?

- А вы как думаете? – о. Андрей поднял на неё глаза.

- Нет.

- Значит, нет, – священник хитро улыбнулся.

- А если бы я сказала, что совпадение, вы бы это подтвердили?

- Да.

- Это нечестно. Мне нужна истина. Что было на самом деле?

- А зачем? Это ваш разговор с Богом. Это вы с ним разговариваете. А я со своими суждениями вам мешаю.

- Я не понимаю вас.

- Анна Петровна, голубушка, что изменится от моего ответа? Вы  думаете так, как считаете нужным. Вы считаете, что это не совпадение? И правильно делаете.

- Но за что, отец Андрей? У нас не было веры, когда мы ехали в монастырь. За что? Я вам больше скажу. Я … да, мне было жалко Игната, он был растоптан, унижен, подавлен, но я радовалась его унижению, понимаете? Он был прав, когда орал на улице, да я радовалась его унижению, потому что он унизил меня! Я после развода долго ходила мимо дома, в котором мы жили. Не знаю зачем. Зачем я ходила мимо этого дома, подъезда, окон, где когда-то жила? Где было моё счастье, а потом была боль и мука…И вот однажды я уже повернула к нашему подъезду, когда увидела их. Они собирались на пикник. Оксана хохотала, что-то складывала в багажник, какие-то сумки, торчали шампуры. Игнат укладывал мешки с углем. Они были такие счастливые, красивые. Оксана – роскошная женщина, как молодая богиня. Они не видели меня. А я не могла сдвинуться с места. Я смотрела на них  и проклинала их. Вместе с машиной и шампурами для шашлыков. Потом я очнулась и ушла. Я желала им смерти, понимаете? Я считала, что они не имеют право на счастье, потому что  я была несчастна. Потому что мужчина, которого я так любила, растоптал меня, а с этой девицей он вдруг расцвел! Почему? И я завидовала этому счастью, этой наглой молодости и я чувствовала себя маленькой козявкой, которая из тёмного холодного погреба случайно  попала в  мир солнца и счастья. И когда он притащился ко мне, униженный, больной, растоптанный, да мне было его жалко. Очень. Но  я радовалась, что ему плохо. Я думала, вот оно возмездие… Отец Андрей, вы понимаете меня? Ведь я так хотела этого, значит, это я всё сделала? Это моя вина, да?

Анна Петровна замолчала и с ужасом поняла, что она давно … плачет. Слёзы катились по её щекам и никак не хотели останавливаться.

А она не хотела их останавливать.

Потому что здесь, в этом нелепом студенческом буфете, она должна была рассказать священнику то, что душило её, не давало покоя, что сидело занозой в воспалённом мозгу.

Буфетчица Ирина сначала с испугом, а потом с состраданием выглядывала из-за прилавка, но Анне Петровне было уже всё равно. Она должна была сказать. Она должна была покаяться…Исповедь? Здесь, в буфете? Среди грязных тарелок?

- Я не должна была с такой силой об этом  думать, никто не виноват в нашем разводе, и эта дурацкая девица уж, конечно, ни при чём. Но я ненавидела её так сильно, словно это она развела нас! Словно это не дурной характер мужа виноват, а она! И мне было так противно от этих мыслей, от этой ненависти….Игнат каким-то звериным чутьем уловил  мою злобу, мою зависть, и мою радость, когда он пришел за помощью…Почему всё так сложно, отец Андрей? Почему во мне столько дряни? Откуда?

Отец Андрей молчал.

Анна Петровна вытирала слёзы.

Ирина, вконец раздавленная этой нечаянно подслушанной исповедью, уже даже не пыталась выйти из своего угла.

Время остановилось.

Время исчезло.

Всё исчезло.

Осталась одна душа, женская, живая, страдающая, растерянная…

- Вы спросили меня, за что вы получили это чудо? – о. Андрей очнулся и заговорил тихо, спокойно. -  Да, вы увидели чудо, как доказательство любви Бога к вам. Почему?  А настоящая любовь даётся просто так. Ни за что. Парадокс, верно? Но вы же сами сказали, что в ваших сердцах не было веры, любви не было…Одна  нелюбовь жила. У всех  одна нелюбовь. На троих. И вдруг такое чудо…

Отец Андрей вдруг улыбнулся так лучезарно, с таким хитрым видом заговорщика, что слёзы на лице Анны Петровны высохли, сердце успокоилось, душа затихла.

- И не надо так убиваться. В истории Игната вашей вины нет. Ваши страдания причиняли вред только вам, душе вашей…Да вы уже достаточно расплатились за эти греховные мысли и чувства. А у вашего мужа была своя  драма.  Есть люди, жизнью которых управляют страсти. Страсть к еде, к алкоголю, к играм, к власти, к деньгам, к женщинам. И человек становится их рабом. Он не в состоянии разорвать эту связь, да, собственно, человек и не желает её разрывать. Он воспринимает  страсть, как часть своего собственного Я. Он не может её отделить от себя. Он не видит её. Оксана является вместилищем многих страстей – к мужчинам, к богатству, к деньгам. Эти страсти поглотили её, а она имеет дар поглощать людей, для удовлетворения своих страстей. Особенно тех, кто тоже является вместилищем страстей. Страсти, знаете ли, любят сливаться друг с другом. Ваш муж подвержен гордыне и гневливости, любострастию. Оксана любит деньги и мужчин. Не удивительно, что они нашли друг друга, не удивительно, что их страсти соединились друг с другом. Но их носители, люди, не могут существовать на равных. Кто-то должен быть палачом, кто-то жертвой. Вашему мужу не повезло. Жертвой стал он. Причем палач ему попался очень сильный и безжалостный. У женщин есть огромное преимущество перед мужчинами, это их возможность удовлетворять мужскую похоть. Вот они этим и пользуются. Вполне возможно, что Оксана использовала  силу, не понимая её. Интуитивно. Но, может быть, она что-то чувствовала, действовала осознанно, сознательно. В любом случае, мужчинам стоит держаться от таких женщин подальше. Недаром в народе их называли ведьмами, колдуньями. Хорошо, если она пройдет мимо мужичка, и он её не заинтересует. А вот если её горящий глаз упадёт на мужчину и загорится ещё больше, считай, что мужик пропал. От этого рабства не спасешься. Из плена не вырвешься. Подавляется воля. Это самое страшное. И здесь не помогут врачи, лекарства, лечение. Ведь бороться необходимо не с человеком, он лишь поле, на котором происходит эта страшная битва. Бороться надо с причиной. С хозяином этих страстей.

Отец Андрей замолчал. Казалось, он устал и говорит уже через силу.

- Вот поэтому я  посоветовал вам искать помощь и защиту в монастыре. Молиться, поститься, ходить в храм. Отец Герман назвал вам единственное лекарство от страстей. На бесовскую силу таблетки не действуют. Здесь другое оружие применять надо. Здесь другая природа. Не человеческая. Это надо понимать. И быть очень осторожным. Да вы устали, я вижу.  Давайте расходиться. Вам надо отдохнуть.

- Да. Да, - Анна Петровна очнулась от оцепенения и попыталась улыбнуться. Улыбка получилась кривой.

- Спасибо вам, отец Андрей, Спасибо за всё. Вы мой спаситель.

О. Андрей покачал головой.

- Нет. Спаситель у нас один. А я просто Ему служу. Я спасатель.

Домой Анна Петровна пошла самым длинным путем.

Она шла медленно, пытаясь понять всё сказанное священником. И не могла. Ей казалось, что мозги яростно сопротивляются внедрению новых истин и новых знаний.

Она шла мимо домов, прохожих, машин…

Шумная городская жизнь успокоила её и примирила.

Она перестала себя мучить. Она просто шла и наслаждалась хорошим вечером и покоем в душе.

А над словами священника она подумает на свежую голову. Завтра.

Дома Анна не спеша разделась. Съела зачем-то старую шоколадку.  Ей стало сладко и противно. Она открыла шкафчик и вытащила элегантную бутылку…

- Да, чёрт тебя побери, - грязно выругалась Анна Петровна, - почему я должна всегда пить коньяк? Если сочинительница этих историй так любит напиток одиночек, пусть сама его и хлещет, я-то что пляшу под её клавиатуру?!

Анна Петровна гордо выпрямилась, подошла к холодильнику, вытащила белую пластиковую бутылку. Она залпом, как воду, выпила стакан кефира и пошла спать.

Радуясь  маленькой победе над предлагаемыми обстоятельствами.

художник Роман Гарасюта