Нелюбовь. Игнат

топ 100 блогов irina_sbor03.01.2020
Художественное произведение, основанное на реальных событиях, в четырёх частях с эпилогом.

Мы познакомились с Ксюхой в ресторане.
Как сейчас помню, решили с мужиками премию отметить.
Час, наверное, уже сидели, когда она зашла в зал. С тремя подружками. Да я её сразу заметил, конечно! Не заметить невозможно. Высокая. Девицы рядом ей по плечо.
Высокая, стройная и  на каблуках огроменных, а лицо… Как у куклы… Но не глупое кукольное, а очень … правильное!
Вот всё правильное, всё аккуратное, всё на своем месте.
Не убавить, не прибавить. Очень милое лицо. Приветливое, я бы сказал.


Нелюбовь. Игнат
художник Роман Гарасюта


Они сели.
И я как-то и забыл про неё. У нас своё веселье было. Сидели, выпивали, общались. А курить можно было только на улице.
Вот я  вышел покурить, а через минуту она выходит. Сразу ко мне подошла, улыбается, зажигалку попросила. Так мы и познакомились.
Её звали Оксана. Я откинул церемонии и сразу сказал:
– Привет, Ксюха!
Смотрю - ей понравилось.
Потом она подсела к нам, потом я пошёл её провожать. Она сказала, что живет с родителями, я пригласил её к себе попить чаю.
Короче… попили чаю…

Утром я проснулся первым, увидел её рядом…
Чёрт знает, вроде бы обычная молодая женщина, но она так спала и лицо у неё было такое… Не знаю с чем сравнить! С  ребёнком, с маленькой девочкой, наверное. Чистое, светлое, безмятежное. Губы пухлые, детские.
У меня аж в носу защипало, так захотелось её обнять, прижать к себе, защитить, одеялом укрыть хоть, что ли…
Что ночью было, я помнил плохо, потому что к чаю у меня всегда есть очень …. крепкая заварка, вот мы и выпили…. Заварки.
Помню, что мне было очень хорошо. Да. Это помню. А потому что никогда так хорошо мне не было!
С Аней мне как-то … да, скучно мне всегда было. А потом, последние лет пять так вообще, как в песне поётся – я на тебе как на войне.
А тут…
Тёплая, мягкая, добрая, щедрая, бесконечная… Я утром даже не хотел, чтобы она просыпалась, всё смотрел бы и смотрел на неё.
Короче, мы стали жить вместе. Да, почти сразу. А чего тянуть?
Она была разведена, я в разводе. У неё сын, Шурик, пацан пятилетний. Сын сначала с родителями Ксюхиными жил, а потом она его к нам забрала. Хотя я понимал, что это мать заставила её.
Сама Ксюха не хотела Шурика забирать, говорила, что у бабушки ему лучше. А мне было все равно. Что с пацаном, что без пацана, лишь бы она была рядом.
С ней моя жизнь превратилась в праздник!
Праздник каждый день! Не знаю, почему, но это так!
Я летел домой с работы, как ненормальный!
Быстрей, быстрей, чтобы быстрей попасть в её улыбку, в её руки, в её запах…
Ксюха не работала, говорила, что не может найти подходящего места. Жила на алименты от мужа.
Муж  строитель, получал приличные бабки, на которые она могла спокойно жить с сыном. Но…спокойная жизнь не для Ксюхи! Это был фейерверк!
Когда в её руки попадали деньги, она приносила домой полные пакеты дорогущей еды и закатывала пир горой! Она покупала какие-то подарки, безделушки…
Вот не жадная была. Ни грамма. После моей Аньки я никак не мог привыкнуть  к этим шикарным ужинам, к этим сюрпризам, к этому новому барахлу. В квартире появились  новые занавески, салфетки, вся ванна заросла кучей баночек, флаконов…
Однажды она меня в  душ затащила спину потереть.
Мы потом два часа по всей ванной эти пузырьки искали!
Я… я никогда даже не подозревал, что так можно любить…
С Аней у нас всё было по-другому. Классика жанра. То устала, то настроение, то голова, то утром на работу…
И вдруг… Всегда весело, всегда шумно, всегда легко!

Мы часто ходили в гости, к её подружкам, но мне они не очень. Они мне лисиц напоминали. Морды хитрые, глаза с прищуром. Я даже удивлялся. Что может быть общего у Ксюхи с ними? Так они её и обдирали, вечно она им подарки, жратву покупала. Пойдем в гости и сумки еды с собой тащим.
Я сначала возмущался. Потом замолчал. Ксюха очень обижалась, говорила, что они дружат с детства, и она их любит. Да и хрен с ними.
Ради этой женщины я был готов терпеть любой зоопарк, её окружающий.
Вот так весело мы и жили…


Нелюбовь. Игнат
художник Роман Гарасюта


Первый раз поругались, наверное, месяца через три. Или через полгода? Сейчас вспомню, как это случилось….
Что-то на работе в тот день произошло. Не помню уже, кажется, мы запускали новое оборудование, что-то не ладилось, возились до позднего вечера. Я пришёл домой поздно, усталый.
Ксюхи не было.
Я зашел в тёмную, пустую квартиру и как-то вдруг увидел…
Чёрт, я вдруг увидел то, что раньше не замечал. Что пол грязный, что в раковине гора посуды. В углу бельё уже неделю не глаженное валяется. Ужина нет. Поставил варить пельмени. Сел и что-то так тоскливо стало. От грязи этой, что ли.
У Аньки всегда квартира чистотой блистала. Белье было выглажено. На полках стопочками лежало.
А Ксюха подержит-подержит барахло на стуле в углу, потом  скомкает его и в шкаф. Ещё и утрамбует, чтобы с полки не падало.
Я как-то открыл дверцу, так на меня  куча мятого белья вывалилась. Мы тогда хохотали долго! Я, правда, сказал, баба ты или кто, могла бы  заняться глажкой …
- И прачкой, - расхохоталась Ксюха, и стала изображать прачку и гладильщицу.
Я не мог на неё обижаться! Никогда. Она была как ребенок, весёлый, озорной.
И потом… я жалел её.
Развод с мужем, скотиной, борьба за сына, сложные отношения с родителями.
У Ксюхи была тяжёлая жизнь, мне было её жалко.
Я понимал, что только со мной у неё началась, наконец-то, счастливая спокойная жизнь, что я могу дать ей радость, защиту.
И я давал ей всё это. Не напоминал о работе, пусть думаю, отдохнёт.
Но …
Короче, я сидел один, ел пельмени и раздумывал. Звонить мне ей? Искать её или нет?
Сначала решил не звонить.
Потом подумал, что она заболела, или сын заболел. Или мать.
У неё горе, а я как сволочь, даже не хочу звонить!
Набрал её номер. Услышал громкий хохот, потом кто-то зашикал, потом голос Ксюхи, пьяный и счастливый, стал мне что-то со смехом объяснять про  день рождения, или именины, или крестины…Я уже не помню.
Я попросил быстро вернуться домой.
Ксюха удивилась и сказала, что придет, когда захочет.
Я заорал, что хочу я! Поэтому она должна быть дома!
Она захохотала и выключила телефон.
Сначала я думал, что не пущу её в квартиру. Потом я подумал, что в квартиру пущу, но затрещину она у меня получит.
В профилактических целях. Я знал, что бабам нельзя потакать. Это как в стае – вожак должен быть один. Поэтому, пусть приходит, милостиво решил я. Я объясню, кто вожак нашей стаи.
Ксюха пришла под утро. Я не спал. Она, что-то напевая, пошла в ванную, громко роняла на пол какие-то банки, чертыхалась, сама с собой хихикала.
Когда она вышла, я решил, что затрещины будет мало.
Я сжимал кулаки, с наслаждением представляя, как через секунду буду сжимать её плечи и трясти как грушу, глядя в испуганные и заплаканные глаза…
Ксюха подошла ко мне:
- Зая, ты, что всю ночь не спал? Ты меня ждал? Во даёшь! Это мило. Мило-мило-мило… Мне приятно, дурашка…. А я так устала, так устала, давай уже ляжем, уже скоро утро, тебе на работу.
Она, не дожидаясь затрещины и судорожно сжатых кулаков, обвила мою шею горячими руками и прижалась. Доверчиво. Горячо. Беззащитно. Всем телом. Телом, которое я не видел целые сутки. И по которому скучал. Скучал так сильно, что наплевав на воспитание, профилактику, вожака стаи и грязную посуду, я сжал её  рёбра до боли. Ксюха застонала и потянула меня на кровать.
- Я соскучилась по тебе – прошептала она.
- Так какого же чёрта тебя так долго не было?!
- Ты знаешь, у Таньки такая печалька случилась, я её утешала, не могла оставить одну в таком состоянии… я тебе потом всё расскажу, завтра…

Месяц Ксюха, как верная жена, сидела дома вечерами и ждала меня с ужином.
Я не спрашивал, чем она занималась целый день. Может быть, навещала родителей. Может быть, гуляла с Шуриком. Шурик всё чаще оставался у бабушки с дедом. Мальчишке действительно было там лучше.
Что она делала целыми днями?
Мне было всё равно. Она ночевала со мной. В моей квартире. Остальное меня не касалось.
Но через месяц она опять пришла под утро. Пьяная, весёлая. Опять утешала Таньку. Потом помогала Светке. Потом просто стала исчезать, уже не объясняя причин. Я пытался говорить спокойно. Она хохотала. Я пытался говорить строго. Она хохотала. Я закатил ей пощёчину. Она, недолго думая, размахнулась и влепила мне в ухо. Потом развернулась и ушла.
Её не было два дня.
На третий день я позвонил ей и упросил вернуться. Я не хотел этого делать. Я не собирался звонить. Днём я почти не вспоминал эту женщину. А если вспоминал, то представлял, как она первая не выдержит разлуки, как она будет плакать и просить прощения. Может быть. А я выгоню её. Даже не разговаривая.
Так я думал днём.
А ночью…

Ночью я не мог спать. Я слышал её голос. Я чувствовал запах её волос на подушке. Я слышал, как она напевала в ванной комнате. Я чувствовал её рядом! Но я не мог её обнять. Не мог прижать к себе, растворяясь в  мягком и горячем теле. Я не спал. Я ненавидел себя за это. Я пытался вспомнить других женщин. Но перед глазами стояла она. Я хотел её видеть, только её. Хоть час, хоть минуту.
Я хотел её и понимал, что готов заплатить за это любую цену.
И я позвонил ей на третий день. И она вернулась. И всю ночь я сжимал её тело, всматривался в её детское лицо и просил, да, просил не уходить. Никогда.
Она смеялась, называла меня дурашкой и обещала быть всегда рядом. Обещала быть паинькой, заинькой, стирать носки и гладить рубашки. И в кружевном переднике ждать меня с работы, коротая время у окна.
Утром я просыпался, вспоминал ночь, и мне было противно.
От себя.
Я старался пораньше уходить на работу, пока она спала, чтобы не видеть этого лица. Прекрасное и детское ночью, днём оно казалось мне злобной маской, которую она надевала специально, что бы злить меня…

Да, вот оно это слово, определяющее нашу жизнь.
Она злила меня!
Она стала требовать денег. Парикмахерше, маникюрше, педикюрше, косметичке,  Светке, Таньке…
Мы перестали ходить в гости. Она не звала с собой, а я не настаивал. Мне вдруг всё стало безразлично.
Всё.
Кроме неё.
Я ненавидел её. Я хотел её. Хотел схватить, сжать, смять, свернуть в маленький сверток и положить в шкаф. На полку. Среди груды мятого выстиранного белья. И чтобы никто не видел.

Но она, высокая, сильная, наглая, хохотала мне в лицо, глядя прямо в глаза.
Не с вызовом нет…хуже… с презрением, с жалостью, с насмешкой. Она уже не скрывала её. А я уже не скрывал, что не могу без неё.
И наша жизнь превратилась в ад.
С руганью, криками, швырянием тарелок и кастрюль.
До драк дело не дошло, но иногда мне казалось, что я могу её убить. Я сжимал её руки, я наваливался на неё всем телом и…
Я любил её, я ненавидел её, я боялся себя…
Я выгонял Ксюху.
Да, выгонял на улицу и орал, чтобы она забыла мой адрес. Она смеялась и говорила, что ей нечего забывать, потому что она его не помнит. И она уходила.
И я… я звонил ей через день, звонил. И просил вернуться.
И она возвращалась. И давала мне всё – забвение, счастье, радость, удовольствие, экстаз, оргазм…
Каждый называет это состояние по-своему. Она давала мне то, что никто, кроме этой женщины дать мне не мог. Никогда. Я знал это. И я боялся это потерять.
Ночью.
А днём я ненавидел и её и себя.
И тогда я вспомнил Анну.
                                                                           (продолжение следует)

Оставить комментарий

Архив записей в блогах:
...
Батька-картопюрер совсем плох. Беднягу Лукашенко насильно из-под капельницы притащили на парад, он с трудом отсидел, до возложения цветов уже дойти не смог. Чуть не упал, его погрузили  в гольфкар и отвезли к могилам неизвестных солдат. ...
Выпускной у младшей дочки в детском саду:) И у меня в сообществе, всем спасибо, это был опыт, неоднозначный, но полезный. Юбка коттоновая,  вот она, стоит копейки, вдруг остался ваш размер ...
Читаю немного старые новости эпохи ковида ( впрочем не такие уж и старые, последняя новость датирована 19.06.21) и возникает такой вот вопрос: лечение от ковида, оно принудительное или нет? Прежде чем спорить предлагаю всем внимательно прочитать то, что пишут про это сми и немного ...
Картинка кликабельна ...