Наше ФСЁ.

ya_exidna — 06.06.2010 Ну да... Пушкин. С днем рождения, Пушкин.
Но я не столько о нем, сколько о детях.
Ибо в какой-то момент понимаешь, что "наше фсё" - это как раз они... сейчас моя Мыш возмущенно доказывает сестре: "Да нет же, у него другая модель собаки!" - как есть "наше фсё", только успевай записывай.
Но сегодня не о моих... их тогда еще почти не было, потому что это старая история.
Где-то местами пушкинская.

У нас с мужем есть старые друзья - русская семья, жившая когда-то в Таллине, а потом перебравшаяся в Питер. У них двое детей: дочь и сын, и тот сын, как я уже докладывала, бонмотист большой.
Однажды - это было давно, очень-очень давно и почти в тридевятом царстве, то бишь в советском еще государстве - мы с мужем решили понаехать в Питер. Тогда никто не предполагал, что ему там предстоит несколько лет работать и в поте лица своего добывать хлеб наш насущный, и понаехали мы просто так, на музеи поглядеть и себя показать.
И друзья наши, разумеется, захотели показать иностранцу Питер лицом - и желательно человеческим лицом. И глава семьи, особенно озабоченный престижем города на Неве, спланировал все наши передвижения и заказал столик в том самом ресторане, где, как гласят молва и литературоведы, обедал Пушкин и откуда отправился на роковую дуэль.

Обедать предполагалось в нормальное обеденное время, то есть часа в два дня, и вот мы, усталые и голодные, прибыли на место, и нас практически без проволочек, что само по себе достижение для советского сервиса, если кто не застал, провели в зал и усадили за столик.
Надо сказать, что к тому времени у моего турецкоподданного мужа был уже довольно богатый опыт общения с нашим общепитом, а потому, попререкавшись пару минут с нашим гостеприимным хозяином, он взял бразды правления в свои руки и в них же взял меню.
И заговорил по-английски. Опыт советского бытия подсказывал ему, что качество того бытия определяется тем, на каком языке вы обратились к обслуживающему вас персоналу.

Кстати, не могу по обыкновению не свернуть в сторону.
Это было так давно, что иностранцы, не передвигавшиеся в организованных группах, были еще наперечет и в диковинку.
Это было так давно, что при виде моего черноволосого, загоревшего на подмосковной даче и с усами мужа никто не думал о кавказцах, террористах, "понаехали-тут", и все почему-то дружно принимали его за итальянца. Конечно: откуда же еще взяться в Москве в конце восьмидесятых смуглому иностранцу с явно иностранной, потому что постоянной и яркой, улыбкой?
Понятное дело, из солнечной Италии. Муж даже подумывал освоить итальянский, потому что надо было как-то реагировать на "Бон джорно, синьор!"
Это было так давно, что если муж говорил кому-то на улице, что он из Турции, все совершенно доброжелательно удивлялись: тогда никто еще не слышал слов "Анталья" и "аниматор".

Словом, в те времена в Советском Союзе судьба иностранца хранила.
Чем меньше он знал по-русски, тем лучше к нему относились. Однажды муж, стараясь сделать добрость служителям общепита, попросил в ресторане "Арагви" курицу. Он помнил, что его бабушка, совсем не говорившая по-турецки, а знавшая только свой родной, сербско-хорватский язык, называла курицу "кокОшка". И он подумал, что тот язык все-таки ближе к русскому.
Можете себе сами представить, как удивились той "кошке" в ресторане "Арагви", - и муж стал опять пользоваться английским.
Потому что хороший и непонятный английский действовал лучше его плохого и моего понятного русского.
Таковы были тогда реалии общепита. "Низкопоклонство перед Западом" было налицо, и мы им иногда пользовались.

...Обедать предполагалось в нормальное обеденное время - мы же не могли предполагать, что дама, обслуживающая наш столик, тоже предполагает, что оно в самый раз для обеда. И ей надо было уйти, а ее напарнице еще не пришло в голову с обеда вернуться.
Поэтому ровно через три минуты (небывалое дело для советского общепита, если кто не застал) перед нами стояло "наше всё": пожаренное еще с утра мясо, неизвестно когда нарезанные салаты, но главным ударом для турецкоподданного было принесенное ребенку мороженое - одновременно с мясом.
Муж вежливо попросил унести мороженое взад(с) и принести его позже, когда ребенок съест горячее. Попутно он попросил разогреть то горячее, чтобы оно не было холодным.

Наш гостеприимный хозяин на хорошем и понятном русском языке объяснил даме... ну, вы понимаете: "Город на Неве, Пушкин, иностранный гость, будьте любезны во всех смыслах этого слова, нам плевать на мороженое, но за державу обидно... опять же Пушкин!"
"Ножи и салфетки, плииииз!" - руководил иностранец.
Дама шваркнула на стол ножи.
Мы мешали ей жить. "Ходют тут всякие" было на всех языках написано у нее на лице.

Иностранец выяснил, что дама забыла про блинчики с икрой, заказанные специально для ребенка.
Воспитанный ребенок сказал, что переживет и без блинчиков, ничего.
Не так воспитанный иностранец возмутился - и блинчики были принесены, мороженое унесено охлаждаться, мясо подогреваться.
Минут через двадцать мы случайно узнали, что наша дама нас покинула. Поматросила и бросила.
А ее напарница понятия не имеет, где наше мясо... какое мороженое?  вы пришли в два, а моя смена с полтретьего... ну и что, что заказали столик на два?
Я не буду вас утомлять... мы таки что-то поели. И добились, чтобы ребенку принесли его мороженое.

А когда мы уже уходили, ребенок грустно оглядел интерьер и очень-очень грустно произнес:
"Бедный Пушкин! после такого - и на дуэль!!!"

Такова роль общепита в истории литературы.
Правда же, дети - это "наше фсё"? :)



?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив