На "Свободе" ч. 2.

diak-kuraev — 10.04.2015 Михаил Соколов: Что будет с украинской церковью? Некоторые там говорят, что в конце концов будет создана самостоятельная украинская церковь, которая объединит всех, там, по-моему, три или четыре основных направления, и будет существовать отдельно от Москвы. Это возможно?
Андрей Кураев: Это возможно, тренд такой есть. Я думаю, что что-то реальное начнется через год.
Михаил Соколов: Почему через год?
Андрей Кураев: Когда в Стамбуле пройдет саммит православных церквей, как бы Вселенский собор. Поскольку мероприятия с похожим названием не проводились почти полторы тысячи лет, то для всех важно дожить до марта 2016 без громких раздраев. И готовился этот собор почти 50 лет. Константинопольский патриархат очень заинтересован в том, чтобы это событие состоялось. Даже если на нем не будет никаких значимых решений, Константинопольскому патриарху важно показать себя как лидера всего православного мира.

Михаил Соколов: А московский заинтересован?
Андрей Кураев: До некоторой степени да, хотя в меньшей степени, конечно. Дело в том, что пока эта морковка висит впереди, то Константинополь не будет вносить в повестку внутрицерковной дискуссии украинский вопрос. Когда он получит то, что он хотел на этом соборе, прежде всего некое ощущение того, что наша Византия все-таки не до конца утонула, а наш «Титаник» даже малость всплывает, то после этого Константинополь вполне может сказать: ой, вы знаете, мы совсем забыли, мы же Москве Украину не передавали, мы ее в аренду сдавали, во временное пользование.
Михаил Соколов: Это в каком году?
Андрей Кураев: 1685 год. Тогда в документах Константинополя значилось, что мы назначаем брата нашего патриарха Московского и Северных стран нашим наместником в Киевской митрополии. То есть это означает, что Константинополь не отрекался от своего управления киевской кафедрой. Поэтому они могут сказать, что время аренды истекло, и потому мы объявляем, что это наше. Для значительной части украинского духовенства это будет выход. В прошлые годы их удерживало в орбите Московской патриархии не столько нежное чувство к Москве, сколько нежелание оказаться в каноническом тупике, в изоляции от всего остального православного мира.
Михаил Соколов: А это выход, получается?
Андрей Кураев: В данном случае для них это будет выход.
Михаил Соколов: Значительная часть населения после трагических событий окажется на их стороне?
Андрей Кураев: Безусловно.
Михаил Соколов: То есть примерно то, что вы сказали как-то, не знаю, пересмотрели вы свои взгляды или нет: приобретая Крым, теряем в итоге Украину?
Андрей Кураев: Совершенно верно, стараниями нашей российской политики наконец-то на наших глазах создается единая гражданская и политическая украинская нация, которой действительно не было вплоть до 2013 года.



Михаил Соколов: Хотел бы вас о личном спросить. Вы очень жестко высказались по поводу деятельности иерархов в Казанской духовной семинарии, это называется, цитирую «Википедию», «гомосексуальный скандал». Для вас сейчас после того, как вы лишились определенных позиций, нет вопроса: может быть зря это сделали, может быть надо было не шуметь, не писать, а как-то попытаться решить эти проблемы аппаратными методами, скажем так?
Андрей Кураев: Поскольку я в церкви не первое десятилетие, поэтому у меня нет веры во всемогущество аппаратных методов для излечения самих церковных болячек. Я видел, как карьеры таких людей благополучно процветают и никакие протесты, увы, не помогают.
Во-вторых, если речь идет про меня самого, то моя жизнь еще не кончена. У меня есть ощущение, что может быть, просто Богу надоел Кураев образца 1990-х годов, и Он чего-то другог хочет от меня дождаться. Поэтому я не сопротивляюсь.

Михаил Соколов: То есть вы советуетесь с волей божьей, поступаете «делай, что должно, будь, что будет», я цитирую классиков?
Андрей Кураев: Мне кажется, стоит помнить не только об аппаратной мудрости, но и о христианском человеческом долге.

Михаил Соколов: Я тогда о Кураеве 1990-х годов, не могу не вспомнить вашу книгу, которая вызвала большой шум, критику, «Как делают антисемитом», если я не ошибаюсь. В частности, Александр Нежный с вами очень активно полемизировал.
Александр Нежный: Я знаю, что у нас существует статья за разжигание межрелигиозной и национальной розни. Под эту статью некоторые труды Андрея Кураева подходят один к одному. Священноначалию сказать своему клирику: ты, парень, заткнись или витийствуй в кругу домашних и ближних за чашкой чая — это было бы, по-моему, совершенно справедливо. Ты прими какие-то дисциплинарные меры, окороти мужичка, раз он зарвался.
Михаил Соколов: Дисциплинарные меры к вам приняли, но, похоже, не по этой части. Вы как-то на критику Нежного отреагировали, в книге что-то поправили, факты? Там действительно факты были ошибочные некоторые, согласитесь?
Андрей Кураев: Пока что в этой реплике Александра Иосифовича я аргументов не услышал.
Михаил Соколов: Но это эмоциональный взгляд.
Андрей Кураев: Второе: я не понимаю, что его так возбудило в истории с Пуримом и 8 марта. У меня в домашнем архиве есть вырезки из израильских газет, где именно после выхода моей книги израильские журналисты пишут: как замечательно, оказывается, евреи подарили женщинам мир и еще и 8 марта.
Михаил Соколов: Она, по-моему, лютеранка была Клара Цеткин в детстве, а потом была коммунистка.
Андрей Кураев: Дело даже не в этом. Даже если все так, как в первом варианте моей книги, что в этом плохого?
Михаил Соколов: А вы покаялись за ошибки?
Андрей Кураев: Ошибки в чем? Во втором издании моей книги нет рассказа о том, что Клара Цеткин была еврейкой.
Михаил Соколов: То есть это форма покаяния — исправление текста?
Андрей Кураев: Во-первых, противоположное не доказано. Во-вторых, что же такого позорного в том, чтобы увидеть в ком-тл еврея?

Михаил Соколов: Я хотел бы вас спросить, уж извините, про политику. Есть такой замечательный режиссер Станислав Говорухин, он же еще председатель думского Комитета по культуре. Он призвал нас быть начеку в связи с участившимися в России нападками на церковь. И напомнил, что «революцию подготовила русская интеллигенция художественная с целью подточить основы-столпы, на которых держится государство — церковь и полицию». Мне кажется, помощники появились у Русской православной церкви из «Единой России», очень такие энтузиастические.
Андрей Кураев: Если вспомнить старую формулу: избавь меня, Боже, от друзей, с врагами я сам справлюсь.
Михаил Соколов: А как же вина русской интеллигенции за революцию, будем ее отрицать или нет?
Андрей Кураев: Есть, только интеллигенты должны об этом говорить, а не депутаты Железняки.
Михаил Соколов: В данном случае это депутат Говорухин, снявший многие фильмы, в том числе я помню фильм «Так жить нельзя», который предлагал россиянам совершенно другую реальность, которая и возникла в России в последние 20-25 лет.
Андрей Кураев: Я думаю, что разговоры о вине интеллигенции за те или иные катастрофы в истории России — тема серьезная, но это тема не для дешевых сиюминутных политических спекуляций.



Михаил Соколов: Скажите, вы сейчас в своем новом качестве, когда вы уже не профессор духовной академии, не преподаете в МГУ, вы не думаете, что может быть пришло время действительно заняться не только миссионерством, а какой-то политической деятельностью?
Андрей Кураев: Нет, это совсем не мое — это точно. Таких поползновений у меня даже в страшных снах не бывает.
Михаил Соколов: Неужели это страшный сон изменить профессию? А тогда что делать? Представьте себе, что вас начнут дальше выдавливать из профессии.
Андрей Кураев: Меня никто не назначал «дежурным по апрелю», поэтому спасать Россию я не собираюсь. Не потому, что она для меня чужая, а потому что я не настолько сумасшедший.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив