«Молодые» громят города

Прошлой ночью министр внутренних дел Дарманен вывел на улицы 45 тысяч полицейских и жандармов (включая бойцов спецподразделений BRI, RAID и GIGN и Республиканской гвардии) — на пять тысяч больше, чем накануне. Власти еще нескольких городов ввели комендантский час. Правая и ультраправая оппозиция требовали от президента Макрона введения чрезвычайного положения, но он пока держится, осуждая одновременно и погромы, и то, что к ним привело — убийство 38-летним сотрудником полиции 17-летнего Наэля М. в парижском пригороде Нантере. В итоге «комплекс мер» привел к тому, что пятая ночь была более спокойной, чем четыре предыдущих, — порадовался рано утром глава МВД: задержано всего-то более 700 человек, почти в два раза меньше, чем накануне.

По-настоящему серьезных по французским меркам инцидентов мало — например, в парижском пригороде Л’Ай-ле-Роз в дом мэра, Венсана Жанбрюна (правая партия «Республиканцы»), направили машину-«таран» и подожгли здание, где спали его «жена и двое маленьких детей». «Пытаясь защититься и спастись от нападавших, моя жена и один из моих детей были ранены», — сообщил мэр.

К восьми МВД объявило, что по всей стране 45 сотрудников полиции и жандармов получили ранения, 577 автомобилей и 74 здания были подожжены, 871 пожар «был зарегистрирован на дорогах общего пользования».

Выстрелы, с которых все началось

27 июня в Нантере желтую машину Наэля М. (вместе с которым было двое приятелей) остановили полицейские на мотоциклах. Точнее, машина, преследуемая полицией, остановилась в пробке. Один из «спешившихся» полицейских направил пистолет в висок Наэля, угрожая выстрелить, второй полицейский сказал: «Застрели его». Когда Наэль решил снова уехать от полиции и надавил на газ, прозвучало два выстрела. Через час с небольшим подросток скончался от ранений. Стрелявшего полицейского сразу взяли под стражу. Тем же вечером в Нантере и еще нескольких городах, включая крупные Лион и Марсель, начались столкновения «молодых» с полицией.

Президент Макрон сразу же осудил действия полицейского, назвав их «необъяснимыми» и «непростительными», за что получил порцию критики от правых и ультраправых, а также от полицейских профсоюзов.

Беспорядки продолжились и следующим вечером.

В 8 утра 29 июня экстренно, перед запланированной поездкой на саммит ЕС, президент провел в здании МВД заседание «кризисного штаба».

Одновременно в Нантере «белый марш» (марш «памяти и гнева») закончился массовыми погромами — которым предшествовали «традиционные» для большинства крупных французских манифестаций выкрики «Все ненавидят полицию», «Полиция — убийца!». (Такими же надписями, а также традиционными же призывами к «революции» и насилию по отношению к полиции и представителям власти каждый вечер участники акций протеста «украшают» стены и витрины зданий по пути следования.) Кроме того,

протестующие — среди которых было и немало женщин в мусульманских платках (предки погибшего парня — выходцы из Алжира, на марш людей позвала его мама) — требовали «Правосудия для Наэля!».

В тот же день суд по требованию прокуратуры, заявившей, что обстановка ни в коей мере не вынуждала применять оружие, предъявил полицейскому обвинение в преднамеренном убийстве.

Но и в третью ночь на улицах французских городов и городков гремело и горело. МВД наутро снова отчиталось о сотнях задержанных погромщиков (в четверг и пятницу было более 1300) и более чем сотне раненых полицейских. В городе Во-ан-Велен, спутнике Лиона, полицейских в пятницу обстреляли из длинноствольного оружия, четверо получили ранения.

Утром 30 июня Макрон, не дождавшись окончания саммита ЕС, вернулся из Брюсселя в Париж. Снова провел заседание «кризисного штаба» (на следующий день еще одно прошло под председательством главы кабинета премьер-министра).

В субботу днем, 1 июля, Елисейский дворец объявил об отмене макроновского трехдневного визита в Германию: «Президент Французской Республики и Федеральный президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер провели переговоры… Учитывая внутреннюю ситуацию, президент Республики сообщил, что хотел бы иметь возможность остаться во Франции в течение следующих нескольких дней…» — заявила пресс-служба президента.

Действительно во Франции и следующей ночью «было на что посмотреть».

Тогда же в администрации Макрона сообщили, что глава государства сделал «ряд телефонных звонков мэрам городов», обеспокоенным уровнем насилия в стране.

Что делают власти

Премьер-министр Элизабет Борн указала в пятницу, что кризисный штаб теперь работает «постоянно» для наблюдения за ситуацией и «принятия необходимых решений». Сама госпожа Борн поздно вечером в субботу посетила командный пункт национальной полиции в здании МВД, а затем — в парижской префектуре.

В Париж, к слову, прошлой ночью через соцсети погромщиков призвали на Елисейские Поля, но властям, отправившим туда 400 сотрудников и к часу ночи полностью их перекрыв, удалось избежать беспорядков.

Макрон, как и при подавлении других массовых насильственных акций (а их на его президентскую долю за последние пять лет выпало уже немало: «желтые жилеты», потом — протесты против закона о труде — протесты против нового закона о полиции — протесты против пенсионной реформы…), пытается, насколько считает необходимым, одновременно и откликнуться на «чаяния народа», и показать ему неуступчивое лицо государственной власти (в полицейской каске и бронежилете). Власти, которая жестко — но тоже в меру, чтоб еще больше не разжечь горячих «молодых» — подавляет беспорядки. И старается, чтобы арестованные погромщики, в назидание остальным, как можно скорее представали перед судьями и были наказаны.

Что, впрочем, нельзя назвать наказаниями, способными отговорить всех горячих подростков из пригородов от «шанса» вынести компьютеры из разбитого банка в Нантере или, на худой конец, несколько пар кроссовок «культовой» марки из фирменного магазина в центре Парижа.

Помимо «жесткого ответа правосудия» и отправки на вечерние улицы максимально возможного количества полицейских (которых все равно не хватает, учитывая количество противостоящих им «молодых»), власти вводят ограничительные меры.

• В городах на севере страны и в некоторых парижских пригородах ввели комендантский час для несовершеннолетних — где-то с 21.00, где-то с 22.00, отдельные мэрии — как, например, в граничащем с Нантером городе Коломб — установили комендантский час для всех;


• автобусы и трамваи в парижском регионе прекращают движение в 9 вечера,


• в Марселе весь транспорт останавливается в шесть (это, чтобы, не дай бог, транспорт не подожгли вместе с пассажирами, потому что автобусы в эти дни уже горели)…


• Отменены многие массовые мероприятия, включая показы Парижской недели моды и долго ожидавшиеся (ею самою и ее верными поклонниками-ветеранами) концерты вечно молодой Милен Фармер на Stade de France…

Представители туристической отрасли уже выразили властям обеспокоенность «деградацией имиджа Франции». Как будто раньше не видели таких восстаний. В субботу министр экономики призвал банки «проявить больше понимания», а страховщиков снизить франшизы и быстро выплачивать компенсации представителям бизнеса, страдающим от беспорядков. Впрочем, банки сами — первые жертвы погромов.

«Виноваты» соцсети? Скоро все успокоится?

И все эти неприятности свалились на президента, призывавшего страну к «100 дням спокойствия и сосредоточенной работы» после окончания массовых протестов против пенсионной реформы. 100 дней должны были закончиться примерно ко Дню взятия Бастилии.

Теперь и не знаешь, успеет ли погаснуть нынешний пожар до 14 июля.

Хотя лично я бы поставил на то, что к национальному дню беспорядки утихнут: не столько из-за непобедимого желания жителей Франции праздновать, не только потому, что подавляющему большинству жителей даже самых «горячих» пригородов совершенно не нравится этот бардак, но и потому, что нынешняя вспышка гнева из-за полицейского насилия — далеко не первая. В 2005-м, когда запылали парижские пригороды — в ответ на смерть двух подростков, погибших во время преследования полицейскими, — все закончилось в три недели. И это несмотря на то, что руководивший тогда наведением порядка глава МВД Николя Саркози, в отличие от президента Макрона сейчас, публично, жестко и определенно стоял на стороне полиции. Впрочем, с тех пор прошло почти двадцать лет и нельзя сказать, что следующее поколение «молодых» стало менее горячим и более вдумчивым. К тому же добавились соцсети, которые, по убеждению Макрона, вносят свою отрицательную лепту в разжигание беспорядков.

30 июня

«Иногда возникает ощущение, что некоторые из них живут в видеоиграх, которые их опьянили», — добавил глава государства. С начала нынешнего «восстания» тысячи видео и фотографий беспорядков циркулируют в социальных сетях. Кроме того, на платформах массово распространяется видеозапись стрельбы полицейского в подростка, с призывом выходить на улицы.

В опубликованном в тот же день циркуляре министр юстиции Эрик Дюпон-Моретти также указал, что попросил прокуроров выдавать судебные запросы для предоставления операторами данных пользователей соцсетей: «Я хочу, чтобы все эти молодые люди знали, что их IP-адрес и, конечно, их личность могут быть установлены».

Кроме того, представители Snapchat, TikTok, Meta* и Twitter были приглашены 30 июня в министерство внутренних дел Франции для встречи с главой МВД Дарманеном и министром по вопросам цифрового перехода и телекоммуникаций Жан-Ноэлем Барро. Цель встречи — «предупредить» представителей соцсетей об «их ответственности» за насилие во французских городах.

«Страх» перед полицией и полицейские угрозы

Впрочем, есть отдельные эксперты, утверждающие, что дело вряд ли в соцсетях: во Франции улицы более-менее регулярно горят с 1979 года, и сейчас «меняется скорость, а не природа явления», заявил в интервью Le Monde Эрван Рути, автор книги «История французских пригородов». По его мнению, «стрельба в молодого человека воспринимается как верх несправедливости, она пробуждает воспоминания об институциональном угнетении и страх перед полицией, которая воспринимается как репрессивная, а не защитная, несмотря на то что все больше полицейских — выходцы из этих кварталов».