Манюня-отчаянная девочка, или как Ба сыну подарок на день рождения искала

greenarine — 02.02.2010 Теги: Бэнкс Я не открою Америки, если скажу, что любая закалённая тотальным дефицитом советская женщина по навыку выживания могла оставить далеко позади батальон элитных десантников. Закинь её куда-нибудь в непролазные джунгли, и это ещё вопрос, кто бы там быстрее освоился. Пока элитные десантники, поигрывая мускулами, пили бы воду из затхлого болота и ужинали ядом гремучей змеи, наша женщина связала бы из сподручных средств шалаш, югославскую стенку, телевизор, швейную машинку и села строчить сменное обмундирование для всего батальона.

Это я к чему? Это я к тому, что седьмого июля у дяди Миши был день рождения.
Ба хотела купить сыну в подарок добротно сшитый, классический костюм. Но в жёстких условиях пятилетки человек предполагал, а дефицит располагал. Поэтому упорные поиски по областным универмагам и товарным базам, а также мелкий шантаж и угрозы в кабинетах товароведов и директоров торговых точек ни к чему не привели. Создавалось впечатление, что хорошая мужская одежда изжита, как классовый враг.

И даже фарцовщик Тевос не смог ничем помочь Ба. У него была партия замечательных финских костюмов, но дядимишиного пятьдесят второго размера, как назло, не оказалось. «Вчера купили,- разводил руками Тевос,- а новые костюмы в ближайшее время не ожидаются, будут только ближе к ноябрю».
-Чтобы ослепли глаза того, кто будет носить этот костюм,- сыпала проклятиями Ба,- чтобы на голову ему свалился здоровенный кирпич, и всю оставшуюся жизнь ему снились одни только кошмары!

Когда Ба поняла, что своими силами ей не справиться, она кинула клич и подняла на ноги всех наших родственников и знакомых.
И в городах и весях нашей необъятной родины начались лихорадочные поиски костюма для дяди Миши.

Первой сдалась мамина троюродная сестра тётя Варя из Норильска. Спустя две недели упорных поисков она отчиталась коротенькой телеграммой: «Надя зпт хоть убей зпт ничего нет тчк».

Фая которая Жмайлик, звонила через день из Новороссийска и фонтанировала идеями.
-Роза, костюм не нашла. Давай возьмём Мишеньке фарфоровый сервиз «Мадонна». Гэдээровский. Ты же знаешь, у меня знакомые в «Посуде».
-Фая!- ругалась Ба,- на кой Мише фарфоровый сервиз? Мне бы ему из одежды чего купить, а то ходит в одном и том же костюме круглый год!
-Хохлома!- не сдавалась Фая.- Гжель! Оренбургские пуховые платки!
Ба убирала трубку от уха, и дальнейшие переговоры вела, надрываясь в неё, как в рупор. Наорётся, а потом прикладывает трубку к уху, чтобы услышать ответ.
-Фая ты совсем спятила? Ты мне ещё балалайку предложи… или расписные ложки… Да уймись ты, не надо нам никаких ложек! Это иронизирую я! И-ро-ни-зи-ру-ю. Шучу, мать твою за ногу!

Из Кировабада позвонил мамин брат дядя Миша:
-Надя, могу организовать осетрину. Ну что ты сразу пугаешься, престижный подарок, пудовая элитная рыбина. Правда, забирать её в Баку, но если надо, я съезжу.
-Осетрину съел и забыл,- расстроилась мама,- нам бы что-нибудь из одежды, чтобы «долгоиграющее», понимаешь? Костюм хороший, или куртку. Плащ тоже сойдёт.
-Можно сфотографироваться с осетриной на "долгоиграющую" память,- хохотнул дядя Миша,- да шучу я, шучу. Ну извини, сестра, это всё, что я могу предложить.

Ситуацию спасла жена нашего дяди Лёвы. У неё в Тбилиси жила большая родня. Одним звонком тётя Виолетта всполошила весь город от Варкетили до Авлабара, и нашла-таки людей, которые обещали организовать хорошую шерстяную пряжу.
-Ну и ладно,- вздохнула Ба,- свяжу Мише свитер. На безрыбье и рак рыба.


В день, когда должны были привезти пряжу, у нас на кухне яблоку негде было упасть. Мама остервенело месила тесто для пельменей, мы, выклянчив у неё по кусочку теста, лепили разные фигурки, а Ба сидела за кухонным столом, листала журнал «Работница», и чаёвничала вприкуску. Отпивая кипяток из именной полулитровой чашки, она смешно пугалась лицом, глотала громко, клокоча где-то в зобу, и со смаком перекатывала во рту кусочек сахара.

-Кулдумп,- комментировала каждый её глоток Гаянэ. Сестра сидела у Ба на коленях и завороженно наблюдала за ней.
-Если кто-нибудь проговорится Мише о свитере, то ему несдобровать, ясно?- в очередной раз напустила на нас страху Ба.
-Ясно,- заблеяли мы.
-У тебя в зивоте кто зивёт?- не вытерпев, после очередного громкого глотка Ба спросила Гаянэ.
-Никто.
-Ну ведь кто-то должен говорить кулдумп, когда ты глотаешь?- Гаянэ смотрела на Ба большими влюблёнными глазами.- Я вниматейно слушаю. Когда ты глотаешь, кто-то внутри говорит кулдумп! Ба, ты мне скази, кто там зивёт, я никому не сказу, а если сказу, пусть мне будет нисс… нисдобрывать.

Мы захихикали. Ба сложила ладони трубочкой и громко зашептала на ухо Гаянэ:
-Так и быть, скажу тебе. В животе у меня живёт маленький гномик. Он следит за всеми непослушными детьми и докладывает мне, кто из них набедокурил. Поэтому я всё знаю. Даже про тебя.
Гаянэ быстро-быстро слезла с колен Ба и побежала из кухни.
-Ты куда?- крикнули мы ей вслед.
-Я чичас вернусь!
-Не нравится мне это «чичас вернусь»,- сказала мама,- пойду, посмотрю, что она там натворила.

Но тут позвонили в дверь, и мама пошла её отпирать. Это привезли обещанную пряжу. Её оказалось неожиданно много, и обрадованная мама полезла за кошельком:
-Я тоже куплю и обязательно что-нибудь свяжу девочкам.

Мы перебирали большие шоколадно-коричневые, синие, чёрные, зелёные мотки и ахали от восторга.
-Ба, и мне свяжешь чивой?- допытывалась Маня.
-Конечно. Что тебе связать?
-Колготки!
Я хотела попросить маму, чтобы и мне связали колготки, но тут в комнату вошла довольная Гаянэ.
-Ба-а, твой гномик про меня уже ничего не скажет!- расплылась в довольной улыбке она.
-Какой гномик?- рассеянно отозвалась Ба.
-Который у тебя в зивоте сидит.

Все мигом всполошились и побежали смотреть, что такого натворила Гаянэ. Впереди, на всех парах, летела мама.
-Господи,- причитала она,- как я могла забыть? Что она там учинила?
Ворвавшись в детскую, мама остолбенела и сказала о боже. Мы напирали сзади, вытягивали шеи, но ничего не могли увидеть.
-Чего там, Надя,- Ба отодвинула нас, и, легонько подталкивая окаменевшую на пороге маму, вошла в спальню. Мы просочились следом и ойкнули.
Одна стена детской была там и сям аккуратненько изрисована в каляки-маляки. Красной краской.
-Не волнуйся, Надя, отмоем,- Ба присмотрелась к художествам Гаянэ,- что это за краска? Жирная какая. Не отмоется. Ничего, обклеим обоями.

И тут мама заплакала. Потому что она догадалась, чем Гаечка изрисовала стену. Такой красной могла быть только новенькая французская помада, которую ей на тридцатипятилетие подарили коллеги. Скинулись всем учительским коллективом, и пришли на поклон к фарцовщику Тевосу. И выбрали красивую помаду от Диор. Сдачи хватило на небольшой подарочный пакет и букет гвоздик. Нищие учителя, что с них взять. Целый коллектив смог наскрести деньги на одну помаду.
Это был очень дорогой маминому сердцу подарок. За полтора месяца она только дважды пользовалась помадой, притом в первый раз – в учительской, по просьбе коллег. Накрасила губы, и все ахали и охали, как ей идёт этот цвет.

Ба обняла плачущую маму:
-Не плакай, Надя, я тебе свяжу точно такую же помаду,- засюсюкала она, и мама рассмеялась сквозь слёзы. Решительно невозможно долго горевать, когда Ба тебя обнимает, и по-детски сюсюкает. Категорически невозможно!

-Ну зачем, ну зачем ты изрисовала стену,- отчитывала потом Ба Гаянэ,- всю помаду извела!
-Я сначайа поставила на стене точечку, испугалась, и убрала помаду в карман,- оправдывалась сестра,- а когда ты про гномика сказала, ну про того, который у тебя в зивоте сидит и говорит кулдумп, я побезала исправлять мой набедокурил. И нарисовала много картинок, чтобы вы не увидели точечку!
Ба всплеснула руками:
-Зубодробительная логика!
Гаянэ зарделась:
-Ба, скази я умная? Скази? Как мой папа.
-Молодец твой отец, на полу спал – не упал,- хмыкнула Ба.

***

-Нарк, ничего ты в женщинах не понимаешь,- спустя несколько дней отчитывала меня Манька,- вот смотри, мы с тобой девочки? Девочки грю? Чего молчишь, как будто воды в рот набрала? Девочки мы или кто?
Мы лежали на ковре в гостиной Маниного дома и листали книгу Памэлы Тревис. За окном лил дождь, и грохотали поздние июньские грозы.
Манюня очень боялась молний и обязательно затыкала себе уши ватой, чтобы приглушить перекаты грозы. Вот и сейчас, лёжа пузом на ковре, она остервенело листала книгу, переругивалась со мной, а из ушей у неё воинственно торчали большие куски ваты.

Спор возник из-за возраста Мэри Поппинс. Мы недавно прочли, да что там прочли, проглотили книгу о волшебнице-няне, и были по уши в неё влюблены.
-До чего же повезло Майклу и Джейн Бэнкс,- кручинилась я,- вот бы нам такую прекрасную няню!
-Нам не повезло дважды. Раз - что мы не родились в Англии,- Манька согнула указательным пальцем правдой руки мизинец левой,- и два – что мы не Бэнкс,- она согнула безымянный и потрясла у меня перед носом рукой,- видела?
-Видела,- вздохнула я,- а повезло бы нам родиться в Англии в семье Бэнкс - и была бы у нас молоденькая няня - волшебница … Она летала бы на зонтике и статуи оживляла.
-А с чего ты взяла, что она молоденькая?- удивилась Маня.- Да она совсем взрослая тётечка!

И мы начали спорить о возрасте Мэри Поппинс. Я утверждала, что она молоденькая, а Маня говорила, что чуть ли не пенсионерка.
Ба вполуха прислушивалась к нашей перебранке, но не вмешивалась – считала петли и боялась сбиться со счёта.
-Так мы с тобой девочки?- повторила Манька свой вопрос.
-Девочки конечно,- промямлила я.
-Вот! Мы девочки. А твоя двоюродная сестра Алёна уже девушка. Потому что ей семнадцать и она уже совсем взрослая. А преподавательница по игре на фортепиано Инесса Павловна уже почти дряхлая старушка, потому что ей сорок два года! Ты понимаешь это своей дурьей башкой?

Я не успела ответить, потому что Ба отвесила Маньке увесистый подзатыльник.
-За что?- возопила Манька.
-Во-первых, за дурью башку! Это ещё вопрос, у кого из вас башка дурнее, по мне – так обе балбески. А во-вторых, скажи мне, пожалуйста, если женщина в сорок два уже дряхлая старушка, то я в свои шестьдесят тогда кто?
-Мисс Эндрю,- процедила Манька сквозь зубы.
-Ктооооо?- выпучилась Ба.

Я похолодела. Конечно, моя подруга была отчаянной девочкой, а иногда в пылу спора могла обзываться. Но и отчаяние должно иметь какие-то разумные пределы. Согласитесь, одно дело обзывать «дурьей башкой» подругу, и совсем другое - назвать мисс Эндрю Ба! Так ведь и до тяжёлой контузии недалеко!

Поэтому когда Ба выпучилась и выдохнула «Чтооооо?», Манюня, смекнув, что перегнула палку, заюлила хвостом:
-Ты моя самая любимая бабушка на свете, Ба, я просто пошутила! Никакая ты не мисс Эндрю, ты настоящая Мэри Поппинс!
-Ещё раз такое услышу, немилосердно пошучу в ответ. Откручу уши и повыдёргиваю ноги к чёртовой матери, понятно?- выдохнула огнём Ба.

Мы молча переглянулись. Не ответить на оскорбление хотя бы фирменным подзатыльником? Неслыханное дело! Ба сегодня была на удивление миролюбива.

Тем временем гроза за окном утихла, кое-где облака рассеялись, и выглянуло июньское жаркое солнце.
-Мань, может вытащить из ушей вату, гроза прошла,- сказала я.
-Не буду вытаскивать, я уже сроднилась с нею,- заупрямилась Манька и затолкала вату глубоко в уши,- вот так-то лучше.
-Ладно,- мне пришлось смириться с воинственным настроем моей подруги,- пойдём посмотрим, что во дворе творится.
-Далеко не уходите,- предупредила Ба,- дождь может заново начаться.
-Мы просто прогуляемся вокруг дома,- крикнули мы с порога.

Во дворе вкусно пахло омытым воздухом и мокрой землёй. При малейшем дуновении ветра с деревьев градом падали капли воды. Вся земля под тутовым деревом была обсыпана спелыми ягодами.
Мы с Манюней пробрались в сад и сорвали несколько незрелых плодов антоновки. Схрумкали яблочки, обливаясь слюной и отчаянно гримасничая – от кислинки сводило скулы.
Гулять по мокрому саду было скучно.
-Давай лучше пойдём к нам,- предложила я.
-Говори громче, я плохо слышу,- потребовала Манька.
-Давай лучше пойдём к нам домой,- проорала я,- мама обещала на ужин блинов напечь.
-С чем?
-Ни с чем. Но есть можно с вареньем. Или со сметаной. Можно обсыпать сахарным песочком. Или полить мёдом.
-Пойдём,- шмыгнула Манька,- я возьму блин, посыплю его сахаром, полью вареньем, мёдом, солью и съем с брынзой!
-Буэ,- поморщтлась я.
-Буэ,- согласилась Манька,- но попробовать-то можно?
Она вытащила из ушей ватные затычки и положила их на грядки с кинзой.
-Чтобы им ночью было на что преклонить головки, когда они будут спать,- объяснила она.

Мы уже выходили в калитку, когда вдруг к дому подкатил белый жигулёнок. Из машины вылез дядя Миша, открыл заднюю дверцу и вытащил оттуда какую-то коробку. Обычно дядя Миша возвращался с работы ближе к семи вечера, и о его скором прибытии оповещало далёкое кряхтение Газика Васи. «Вннн-вннн,- надрывался Вася на подступах к Маниному кварталу,- кха-кха!» Услышав далёкий вннн-вннн, Ба подхватывалась и уносила в свою комнату вязание. И пока дядя Миша парковал многострадальный Газик, на плите уже разогревался обед, а Ба в спешном порядке накрывала на стол.
Но сегодня дядя Миша вернулся во внеурочное время, и на чужом автомобиле!

Мы с Манькой припустили к дому.
-Ба,- заорали с порога,- там папа вернулся!!!!
-Какой папа?- всполошилась Ба.
-Манькин папа,- отрапортовала я,- то есть твой сын! Прячь свитер!

Ба с несвойственной для её возраста удалью взлетела на второй этаж, засунула вязку под кровать, чуть ли не вприскочку скатилась вниз по лестнице и в одном прыжке преодолела расстояние до кухни.
-Чего это он так рано приехал?- выдохнула она.- Дайте мне успокоительного! Ещё одни такие кульбиты, и некому будет довязывать свитер.

Когда дядя Миша вошёл в дом, Ба, окутанная парами валерьянки, остервенело строгала хлеб, а мы с Манькой, расположившись на диване в гостиной, разглядывали картинки в первом попавшемся под руку журнале.

Обрадовавшись такой тишине, дядя Миша на цыпочках прокрался мимо нас и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Мы вытянули шеи. Ба высунулась из кухни и какое-то время с интересом наблюдала за сыном.
-Мойше!- прогрохотала она.
Дядя Миша подпрыгнул от неожиданности и чуть не выронил коробку.
-Ма, ты снова за своё?- рассердился он.

Мы с Манькой прыснули. Дело в том, что Ба иногда называла сына Мойшей. А Манькин папа очень болезненно реагировал на такое к себе обращение.
-А чего это ты крадёшься на верхний этаж?- полюбопытствовала Ба,- и что это за коробка у тебя в руках?
-Это моя очередная разработка. Секретная,- грозно выпучился в нашу сторону дядя Миша,- поэтому очень прошу её не трогать, пыль с неё не стирать, винтики не откручивать, водой не поливать! Послезавтра я её отправляю в Ереван, в НИИ Математических Наук. Всем понятно?
-Аха,- радостно закивали мы.
-А тебя, Роза Иосифовна, я очень прошу называть меня моим настоящим именем. По паспорту. Михаилом, понятно?
-Могу Мухоедом,- фыркнула Ба.
Дядя Миша обиженно засопел, но не стал ничего говорить. Он оставил коробку в своей комнате и спустился вниз.
-Я пошёл.
-А кушать не изволите, Мухоед Сергеевич?- полюбопытствовала Ба.
-Меня там люди ждут,- буркнул дядя Миша, и хлопнул дверью.

Ба уставилась на нас.
-Секретная разработка,- пробухтела она,- пойдем, посмотрим, что это за секретная разработка.
Мы взлетели на второй этаж. Ба, кряхтя, поднималась следом.
-Не трогайте, я сама,- предупредила она, открыла коробку и вытащила оттуда металлическую штуковину, чем-то смахивающую на гибрид ёршика для чистки унитаза с мясорубкой. Ба повертела в руках секретную штуковину, принюхалась к ней.
-Ишь, чего придумал,- хмыкнула она с нескрываемой гордостью и убрала секретный агрегат обратно в коробку,- видимо это запчасть для какой-нибудь ракеты!
-Империалистическую гидру давить?- затрепетала Манька.
-Ага.
-Ооооооо,- закатили мы благоговейно глаза.

-Если не секретность этой штуковины, то можно было утопить её в воде и посмотреть, что будет,- сокрушалась я через два дня, когда дядимишина разработка таки благополучно отчалила в Ереван.
-Ага,- вздохнула Манька,- а ещё можно было выкинуть её в окно со второго этажа и посмотреть, отвалится ёршик или нет. Только если эта штуковина для того, чтобы давить империалистическую гидру, то трогать мы её не должны. Мы же не предатели родины, правда?
-Нет, мы не предатели родины, мы её защитники… цы… защитницы, во!- засияла я.
-А я бы костёр развела!- мечтательно протянула Каринка.- Если эта штуковина – запчасть для ракеты, то она мигом бы взорвалась и стёрла наш город в пыль. Представляете как здорово? Ни школ, ни библиотек, ни художки.
-Ни музыкалки,- вздохнула Манюня.

А седьмого июля мы справляли дядимишин день рождения. Мама с Ба приготовили множество вкусных блюд – салаты из свежих и печёных овощей, форель в вине, буженину, плов с гранатом, борани из цыплят.
Папа собственноручно замариновал мясо для шашлыка. «Шашлык не терпит женских рук!»- приговаривал он, пересыпая мясо крупной солью, горными травами, кольцами лука.

Стол решили накрыть во дворе, потому что дома было очень душно. И мы суетились между кухней и тутовым деревом, перетаскивая приборы, бутылки с минералкой и лимонадом, стулья.
А потом пришли дядимишины коллеги. Они смеялись, громко шутили и похлопывали его по плечу, но как только из дома вышла Ба, все мигом присмирели. Кто-то из коллег вручил имениннику большой свёрток, перевязанный крест-накрест бечёвкой.
-А то ходишь чёрт знает в чём,- шепнул он.
Когда дядя Миша развернул подарок, Ба не поверила своим глазам - в свёртке лежал тот самый финский костюм пятьдесят второго размера, который Ба не смогла купить у Тевоса.
-Так это вы его взяли,- растрогалась она.

Потом папа вручил своему другу путёвку в санаторий, и Ба очень обрадовалась ей:
-Ну наконец-то Миша съездит на воды и поправит своё здоровье, а то замучил всех своей изжогой!
Знай она, что путёвок на самом деле две, и вторая предназначается дядимишиной очередной пассии, то неизвестно, чем бы закончился праздник. Но папа благоразумно оставил вторую путёвку дома и вручил её другу на следующий день.

А потом Ба торжественно преподнесла сыну свитер. Дядя Миша тут же его надел, покрасовался перед коллегами, а потом снял и накинул на спинку стула. И свитер благополучно провисел там до конца застолья. А на следующий день Ба обнаружила на его рукаве большую подпалину. За столом много курили и видимо кто-то нечаянно задел свитер зажженной сигаретой. Но Ба сильно расстраиваться не стала. Она распорола рукав и снова его связала.
-Поделом мне,- приговаривала она,- не надо было сыпать проклятиями. Вот и поплатилась я за свой длинный язык.

Это был единственный раз, когда Ба признала, что у неё длинный язык.







............................................................
............................................................

Cегодня замечательный день - моему папочке исполнилось 65 лет.
Пап, я тебя очень люблю, очень-очень.
Живи долго, пап. Не болей.
Твоя Дмбла.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив