Манюня читает польский журнал мод или откуда у дяди Миши растут руки

greenarine — 12.01.2010 Всё началось с того, что Манюня сломала электробритву своего отца. Бритва была импортная, очень красивая и называлась Браун. Дядя Миша давно о такой мечтал, и, махнув рукой на экономию, купил у фарцовщика Тевоса за большие деньги.

-Ничего не Браун,- фыркнула Манька, заглянув в футляр,- какая-то непонятная штуковина. Железная. С проводом. Тоже мне Браун. Папа, а что такое Браун?
-Это название фирмы,- объяснил дядя Миша,- такие бритвенные станки долго служат. Всю жизнь. И главное – они совершенно безопасные.
-То есть ты уже по утрам не будешь ходить с кусочками туалетной бумаги на лице?- обрадовалась Манюня.
-Не буду.
-Сына, это не аргумент. У тебя руки растут из того места, где у других, хм, заканчивается кишечник. Тебе Брауном пораниться – раз плюнуть,- фыркнула Ба.


Дядя Миша молча захлопнул футляр электробритвы и унёс к себе в комнату. Крыть ему было нечем. Потому что на днях он снова отличился - сорвал со стены навесной кухонный шкафчик, и буквально обрушился с ним на пол. А всего-то надо было затянуть шурупы на разболтавшейся дверце.
Ба потом извлекала своего горемычного сына из-под всевозможных обломков и ругала страшными словами. А дядя Миша отплёвывался осколками чешского сервиза и бурчал, что табуретка убежала из-под ног, и ему пришлось повиснуть на шкафчике, чтобы не упасть.

Теперь на месте порушенного шкафчика красовалась репродукция Васнецовской Алёнушки, и Ба, цепляя всякий раз её взглядом, начинала кипятиться.
-Нечего мне больше делать, как любоваться твоей унылой рожей!- отчитывала она Алёнушку.- И это потому, что кое у кого руки не тем концом к телу приделаны!

Если честно, я перепутала хронологию. Всё началось не с электробритвы Браун, и даже не с порушенного шкафчика. А с того, что Маринке из семьдесят восьмой квартиры подарили журнал мод. Польский. С красивыми белокурыми девушками на каждой странице. Девушки демонстрировали изысканные наряды, улыбались накрашенными губами и казались сказочными принцессами. Маринка показывала нам журнал издали, не позволяя прикасаться к нему руками. А то мало ли, приговаривала, может, у вас руки грязные и вы испачкаете страницы. «Или помнёте»,- не дрогнула она, когда мы продемонстрировали ей свои чистые руки.
Мы ахали и охали, разглядывая с безопасного расстояния журнал, и мечтали превратиться в польских красавиц. И глядеть томно, чуть отставив в сторону ногу, так, чтобы коленка выглядывала в прорехе платья.

-Шикиблеск,- вздыхала Манька.
-Ага,- трепетали мы.
Только Каринка сказала, что мы дурочки и ничего не понимаем в женской красоте.
-Разве это красавицы? Вот Изольда Саакян красавица, а в этих девицах ничего такого, кожа да кости!

Мы молча переглянулись. Изольда Саакян была чемпионкой нашего города по борьбе, и легко побеждала всех соперников, которые попадались на её спортивном пути. Причём во всех весовых категориях. И даже своего тренера Валерия Станиславовича она умудрилась на одном из занятий покалечить. Тренер потом месяц лежал в гипсе, а после ездил в санаторий, поправлять здоровье. Изольда всё это время ходила понурая и бубнила, что это она нечаянно, просто «Валерий Станиславыч сам полез на рожон».
Поэтому спорить о красоте Изольды мы благоразумно не стали – никому из нас не хотелось целый месяц лежать в гипсе.

-Она тоже очень красивая,- дипломатично заявила Маринка, и принялась пересказывать нам содержание одной статьи из польского журнала. Статью Маринке перевела её тётя, которая была очень умной и владела семью иностранными языками.
-Ни одна уважающая себя девушка не потерпит на себе лишних волос, так здесь написано,- рассказывала нам Маринка.
-А чего они делают? Бреются что ли?
-Вот этого я не знаю, но сама видела, как мама бреет ноги. Папиной бритвой. А папа потом орал, что это негиг... негегек… ни…гигично, а мама говорила, что она свои ноги моет чаще, чем папа лицо. Так что это ещё вопрос, кому что ни… гигично.
-А что такое ни… гигично?
-Не знаю. Может, зараза какая-то?- вздохнула Маринка и почесала себя в ногу.- Может, и я уже болею?

Мы испуганно переглянулись, но отодвигаться от неё не стали. Потому что если бы мы отодвинулись ещё дальше, то журнал пришлось бы в бинокль рассматривать.
-Ну, моя мама тоже бреет ноги, и тёти тоже,- пожала я плечом.- Но над верхней губой у тёти Жанны, например, растёт пушок. Вот тут,- я потыкала пальцем у себя под носом,- и чего, его тоже надо брить?
-Не показывай на себе, а то сама станешь усатой,- хлопнула меня по руке Манька.
-Конечно надо брить,- Маринка убрала журнал в мятый целлофановый пакет,- подумайте сами – это ведь очень стыдно, когда ты девушка, а у тебя кругом волосы торчат!

-А моя Ба не бреет ноги,- вздохнула Манька,- волос на ногах у неё совсем мало, но иногда попадаются такие длинные! Даже у папы на груди нет таких длинных волос! Я как-то пыталась выдрать один, но Ба дала мне по шее, и сказала, чтобы я так больше не делала. Это потому, что ей было очень больно.
-Скажешь тоже,- фыркнула Маринка,- во-первых, твоя Ба не девушка. Так? Так. А во-вторых, ноги-то внизу, и их особо не видно. Вот у моей бабушки такие усы, что папа её за глаза Чапаевым называет. Так и говорит маме – звонил Чапаев. Или Васильиваныч. А мама говорит, что тогда его мама вообще Карламакс.
-Кто-кто?
-Карламакс. Старик с бородой, мне брат его портрет показывал. Волосатый – жуть!

И мы торжественно поклялись на польском журнале никогда не становиться такими волосатыми, как Карламакс.

Вот.

А потом уже дядя Миша своротил шкафчик на кухне. И Ба долго не могла его простить и ежечасно перечисляла свои потери:
-Сервиз кофейный, чешский. Который я из Новороссийска привезла. Фая Жмайлик сутки простояла в очереди, чтобы раздобыть два таких сервиза! А ты его за одну секунду угрохал, дундук ты непролазный! Опять же керамические статуэтки из серии «Народы Советского Союза». Разбил узбечку с косичками, киргизского чабана с овцой и молдаванку с кувшином на плече! А главное,- здесь Ба переходила на ультразвук,- молочник белый загубил! А это была единственная память о твоей бабушке!!!

Дядя Миша виновато шевелил бровями, и проводил свой досуг под капотом Васи. Домой он заходил только по крайней необходимости – поесть там, или поспать. Опять же воровато смотрел спортивный выпуск программы «Время», опустив звук до минимума и придвинувшись впритык к экрану. И прятал от греха подальше свой Браун в самых непредсказуемых местах. Например – в коробке из-под Маниных зимних сапог. Чтобы Ба в порыве гнева не выкинула его в окно. Зато теперь он брился с невероятным наслаждением и очень хвалил свою электробритву. Делал губами О или У, выдвигал то в одну, то в другую сторону челюсть и водил по лицу жужжащим станком. Манька стояла рядом, любовалась отцом и инстинктивно повторяла его гримасы.

А потом получилось так, что Манька отравилась. То есть совсем. До рвоты и температуры. Травиться, правда, она не собиралась, просто переела маринованной свеклы. И от непривычной еды у неё взбунтовался желудок.

Произошло это вот как.
Недавно у соседки Ба, тёти Вали, родился внук. С момента рождения маленького Петроса тётю Валю словно подменили. Если раньше она постоянно со всеми конфликтовала и слыла очень злобной и глазливой женщиной, то теперь она превратилась в добрую бабушку. Она души не чаяла в своём внуке, с удовольствием возилась с ним, и на радостях помирилась со всеми своими заклятыми врагами. В том числе и с врагом номер один – Ба. Если раньше и недели не проходило без взаимных оскорблений и склок, то сейчас между соседками воцарился мир.

-Роза, посмотри сюда, я тебя умоляю! Кажется, в наших какашках завелась слизь. Ах-ах, мы заболели!- трубила тётя Валя со своего двора.
Ба каждый раз вздрагивала от её крика.
-Валя, ты чего орёшь?- грохотала она,- люди ведь не так тебя поймут! Показывай свои какашки. Какая это слизь? Нормальные какашки, и пахнут нормально. Нечего нагнетать.

Так как наши дамы разговаривать тихо категорически не умели, то жители близлежащих кварталов всегда были в курсе, как сегодня покакал маленький, но бравый Петрос.
Вообще, Петрос оказался очень серьёзным и обстоятельным молодым человеком – он за считанные недели обзавёлся круглыми толстыми щеками и не позволял себе лишних сантиментов. Плакал крайне редко, а если что-то его не устраивало, то обиженно кряхтел.
-Мужиком растёт,- радовалась тётя Валя.

Мы с Манькой часто прибегали полюбоваться малышом. Он был невероятно хорошенький, и очень смешной, когда его туго пеленали. Потому что тогда из пелёнок воинственно торчали его большие щёки.
Вот и в тот злополучный день, увидев, что тётя Валя важно вышагивает с коляской по двору, мы пошли здороваться.
-Сладенький,- заглянули мы в коляску,- ты помнишь нас или нет?
Петрос крепко задумался щеками и свёл глаза к переносице.
-Тётя Валя, он совсем косой, а вы говорили, что это пройдёт,- расстроилась я.
-Пройдёт, не переживай,- успокоила меня тётя Валя,- у маленьких детей не сразу получается смотреть в одну точку. Иногда глазки разбегаются в разные стороны.
-Может, это от неправильной еды?- не унималась я,- чем вы его кормите?
-Грудью.
-Своей?- вылупились мы с Манькой.
-Нет, конечно,- рассмеялась тётя Валя и удивлённо развела руками,- ну что вы за дети такие? Что ни день, так новый рекорд! С вами не соскучишься.
-Ба нас дегенератками называет,- радостно запрыгали мы вокруг коляски,- с нами точно не соскучишься, дада!
-Не мельтешите так, а то ребёнка напугаете,- остановила нас тётя Валя.

Мы снова заглянули в коляску. Петрос лежал на спине, важно причмокивал губами и пытался разобрать по местам съехавшиеся в кучу глаза.
-А он уже покакал сегодня?- продолжили мы светский разговор.
-Конечно,- у тёти Вали от гордости за внука заблестели глаза,- ест и какает, ест и какает, весь в свою мать!
-Мам, ну что ты такое говоришь,- вышла из дома тётя Мариам,- что девочки обо мне подумают?
-Здрасьти, тётя Мариам, мы уже не маленькие, и понимаем, что какаете вы от силы один раз в день. Ну, если, конечно, у вас не понос,- Манька сунула нос в миску, которую мама Петроса держала в руках,- а зачем вам пустая миска?

-Пойдём со мной в погреб, поможете свеклу достать,- обрадовалась возможности сменить тему разговора тётя Мариам. Она вручила мне миску, и Манька тут же надулась.
-Я тоже хочу помогать!
-Вот тебе крышка от миски,- протянула я ей крышку.
-Ура, Нарка, ты не жадная и вообще моя самая любимая подруга,- чмокнула Манька меня в щёчку. Я так обрадовалась, что вручила ей ещё и миску, о чём сразу же, если честно, пожалела. Так и шла к погребу в растрёпанных чувствах. С одной стороны, мне было приятно, что я лучшая подруга Маньки, но с другой было обидно, что ей всё, а мне ничего.

Тётивалин погреб оказался большим и тёмным, и выглядел, как пещера Али-Бабы. Освещался он старой масляной лампой, а по углам стояли пузатые глиняные карасы. Я не удержалась и потянулась потереть лампу – вдруг оттуда вылетит джинн!
-Осторожно, стекло горячее,- предупредила тётя Мариам.
Манька важно обошла погреб вдоль и поперёк, а потом с видом знатока постучала согнутым пальцем по одному из карасов:
-Вы тут золото и драгоценности храните?
-Ага,- хмыкнула тётя Мариам,- сейчас я как раз немного золота отсыплю.
И она стала доставать из самого маленького караса что-то тёмное, пахнущее специями и чесноком.
-Ой какой аппетитный запах! А что это такое?
-Это маринованная свекла. Мы её приготовили по старинному молоканскому рецепту. Любите свеклу?
-Любим,- соврали мы.
-Это очень хорошо,- тётя Мариам наклонила карас,- Манюня, подставь миску, зальём туда немного рассола, чтобы свекла не засохла.
-Шикиблеск,- принюхалась Манька к ядрёному запаху маринада,- теперь я даже не знаю, что лучше пахнет – маринованная свекла или детское мыло с ароматом клубники?

Потом мы пошли в дом. Я вышагивала впереди, важно несла миску, и думала, что никогда не надо быть жадной. «Вот, не зря в сказках говорят – делай добро, бросай в воду,- шепнула я Маньке,- сначала я тебе дала понести миску, а теперь ты - мне».
-Это потому, что я сказочная,- не растерялась она.

Тётя Мариам сразу же накрыла на стол и стала угощать нас маринованной свеклой.
Мне свекла не понравилась, и я поела хлеба с сыром, а Манька была в восторге от неё. Она ела и ела, и не могла остановиться.
-Манечка, ты бы положила себе отварной картошки,- забеспокоилась тётя Мариам,- нельзя так много маринованного есть!
Но Манька и ухом не повела.
-Ах как вкусно,- хрустела она свеклой,- ничего вкуснее я не ела!
И в считанные минуты моя подруга опустошила всю миску, съела даже дольки чеснока и зелень, которыми обильно приправили маринад. На радостях хотела ещё лавровый лист сжевать, но тётя Мариам решительно отобрала его. Зато Манька не растерялась и выхлебала весь рассол. Вместе с горошинами чёрного перца.

И тёте Мариам ничего не оставалось, как идти снова в погреб за очередной порцией свеклы. Манюня, наверное и эту порцию бы съела, но тут Ба окликнула нас, и мы побежали домой.

А спустя какое-то время Маньке стало плохо. Так плохо, что у неё поднялась температура. Ба рвала и метала. Она позвонила тёте Вале, узнать, чего такого ела Манька, и бедная тётя Мариам прибежала к нам вся в слезах.
-Я ей говорила, что не надо так много маринованного есть, а она меня не послушалась!
Ба мигом поставила Маньке клизму, сначала с кипячёной водой, потом с настоем ромашки. Манька бегала в туалет и винила во всём меня:
-Если бы ты тоже поела свеклы, то мне бы меньше досталось! И я бы тогда фиг отравилась!

Потом Ба сделала слабенький раствор марганцовки и заставила Маньку его выпить.
-Буэ,- ругалась Манька,- привкус противный.
-Зато марганцовка свекольного цвета,- хмыкнула Ба.
Она и меня заставила выпить стакан раствора.
-А мне зачем?- отбивалась я.
-На всякий случай!

После угощения марганцовкой я побоялась, что Ба мне тоже на всякий случай поставит клизму, и засобиралась домой. Но Манька мне не дала. Она желала страдать в моём присутствии.
-Прочти мне «Убийство на улице Морг»,- зловредничала Манюня. Она знала, что я очень боюсь этой новеллы и стараюсь обходить её стороной.
-Давай я тебе лучше спою!
-Не хочу. Хочу «Убийство на улице Морг». Доставай с полки книгу, я сейчас вернусь, только в туалет сбегаю,- велела она. Я вздохнула и потянулась за новеллами Эдгара По. «Вот чем думал человек, когда сочинял такие ужасные истории?- недоумевала я.- Небось, спал и постоянно видел, как орангутанг забирается через трубу и откручивает ему голову». Мне стало так страшно от собственных мыслей, что я побежала в туалет узнавать, как у моей подруги дела.

Манюня сидела на унитазе и рыдала в три ручья.
-Ты чего?- испугалась я.
-Нар-каааа, смотри, у меня на руках волосики появились!
-Где?
-Вот тут и вот тут,- протянула мне руки Манька,- видишь?
Я пригляделась. Действительно, Манины ручки покрылись редким золотистым пушком.
-Ой-ой-ой,- причитала моя подруга,- вот я волосатая!!!
-Да ничего ты не волосатая, смотри, у меня на руках такой же пушок, видишь?- сунула я ей под нос свою руку.

Но Маньку так просто не остановить. Если Манька начала плакать, то она выплачет себе все глаза. Вот и сейчас она гудела так, что слёзы лились водопадом.
-Не верююю тебе, ты врёооооошь!
-Клянусь! Вот тебе крест,- неумело потыкала себя вокруг живота я.
Манька для порядка поплакала ещё чуть-чуть, потом утёрла слёзы и вцепилась в мою руку.
-Ну да, и у тебя есть волосики,- вздохнула она,- надо что-то придумать, так нельзя.
-А чего придумать?
-Сейчас побреем руки.
-Чем?- испугалась я.
-Старой папиной бритвой.
Она натянула трусы, пустила воду и со скорбным видом намылила руки. На попе у Манечки розовел след от ободка унитаза. Я потыкала в него пальцем.
-Чего это ты?- обернулась она.
-У тебя на попе след остался. Не болит?
-Неа,- повертелась вокруг своей попы Манька,- чешется. Жалко, у меня сзади нет глаз, а то я бы тоже увидела, чивой там у меня.

-Девочки, а что это вы тут делаете?- заглянула в ванную Ба.
-Манька на унитазе сидела, а я рядом стояла,- отрапортовала я.
Ба пощупала Манин лоб.
-Ты плакала, Мария?
-Нет, мне просто мыло в глаза попало, когда я умывалась,- мигом нашлась Манька.
Я вздохнула с облегчением. Если Манька снова виртуозно врёт, значит, она уже поправилась.
-Ладно, марш в спальню, не бегай по дому в нижнем белье. А я попозже принесу тебе пустого чаю с сушками. Ничего больше ты сегодня есть не будешь!

-Можно я пойду домой?- спросила я. Пустого чаю с сушками мне категорически не хотелось.
-Не уходи, ну пожалуйста,- захныкала Манька,- Ба, скажи ей, я больнаааая, а она хочет меня бросить! Чтобы я одна страдаааалааааа! Вот предательницаааа!!!
-Нарка, у нас на ужин блинчики с мясом. Останешься?- хитро прищурилась Ба.
-А как же чай с сушками?
-Чай с сушками Мане, ей ничего есть нельзя. А тебе я блинчиков нажарю. Ну как?
-Ура!- запрыгала я.
-Вот и хорошо,- хмыкнула Ба. Она проконвоировала нас в спальню, уложила Маню в постель, подоткнула со всех сторон одеяло, а мне вручила томик братьев Гримм.
-Прочти ей эту сказку,- ткнула наугад в содержание.
-Хорошо.
-И смотрите у меня,- рыкнула грозно.
-А мы чего, а мы ничего,- заблеял я.

Как только Ба ушла на кухню жарить блины, мы с подругой снова выползли из спальни. Прокрались по стеночке в ванную, бесшумно заперлись на задвижку и вытащили стаканчик со старыми бритвенными принадлежностями, который за ненадобностью убрали на дальнюю полку. Намочили помазок, потыкали им в мыло и намылили себе руки. Потом аккуратно побрили друг друга. И ни разу не поранились.
-И чего это папа так плохо брился?- удивлялась Маня,- то тут лицо порежет, то там. А мы раз – и справились.
-Усы брить будем?
-Конечно будем. И усы, и бороду. Лучше брить сейчас, чтобы потом не быть как этот, как его, ну дядька с бородой!
-Ленин?
-Ну да. Только Маринка его как-то по-другому называла. Закрой глаза, чтобы мыло случайно не попало,- строго сказала Манька и принялась наносить пену мне на лицо.
-А лоб брить будешь?- промычала я, стараясь не разжимать губ.
-Конечно буду, ты только не дёргайся.
-Брови не трогай.
-Сама знаю!
И она за считанные секунды побрила мне лицо.
-Умывайся, теперь ты меня будешь брить.

Итого, минут за двадцать мы привели себя в подобающий для будущих польских красавиц вид и вздохнули с облегчением.
Бриться нам очень понравилось. Это было совсем не больно, и даже весело. Поэтому мы на радостях решили ещё Манькиного плюшевого зайца побрить. Хотелось знать, как вообще выглядят голые зайцы.
Но зайчик, в отличие от нас, не поддавался бритве. Как бы мы ни старались его побрить, шерсть держалась на нём, как приклеенная.
Тогда Манька сбегала за дядимишиным Брауном.
-Это импортная штука, она мигом его побреет,- заверила меня она,- ты только зайца крепко держи, чтобы он не вырывался.
Она включила электробритву и приступила к бритью. Брауну явно не нравилась заячья шерсть. Он недовольно гудел и почему-то сильно вибрировал. Маня держала его крепко, двумя руками, и водила по игрушке вдоль и поперёк. В какой-то момент неприятно запахло гарью, электробритва несколько раз чихнула и заглохла.
-Сломалась что ли?- опешила Манька. Она повертела в руках бритву, потыкала в кнопочки. Браун предательски молчал. У Мани вытянулось лицо.- Да не может этого быть, папа говорил, что Браун служит всю жизнь!
-Может, у него жизнь очень короткая?- предположила я.

Мы молча спрятали обезображенного зайчика под кровать, а бритву убрали в чехол. Настроение было хуже некуда, жить категорически не хотелось.
-Папа убьёт нас,- вздыхала Манька,- Нарк, может действительно сейчас домой уйти? Ну, чтобы и тебе не досталось?

Я крепко задумалась. Получать по шее совсем не хотелось. Но и Маньку оставлять в одиночестве было бы предательством. «И потом,- думала я, размазывая по свежевыбритому лицу слёзы и сопли,- как бы меня ни наказывали, но блинчиками с мясом всё равно накормят!»
-Остаюсь,- вздохнула я.
-Спасибо, Нарка, ты настоящий друг,- обняла меня Манька.

И мы, в ожидании неминуемой порки, притаились в комнате.

Милые мои, вы надеетесь, что всё обошлось? Ни в коем разе! Конечно же, нам влетело. Но не от дяди Миши, а от Ба. Потому что ещё до приезда сына она зашла в ванную, и по свежим следам вычислила преступников.

Сначала она припёрла нас к стенке, и нам пришлось всё ей рассказать – и про польских красавиц, и про бородатого дядьку, который Ленин, но зовут его совсем иначе, и про то, что у Маринки обе бабушки усатые, а ты, Ба, не усатая, только у тебя на ногах иногда попадаются длинные волосы, но их не видно, особенно когда совсем уже ночь!!!

Ба нас выпорола шнуром от сломанного Брауна, а потом рассказывала маме по телефону, что Надя, эти дегенератки снова отличились… чего?... а что Каринка натворила?... а откуда у неё рогатка?... сама, говоришь, смастерила?... а у Рубика глаза на месте?... ну и радоваться надо, шишка на лбу, эка невидаль… швы наложили?... а чем она в него пульнула?... большим куском шифера?... так это не рогатка получается, а катапульта!

Потом Ба положила трубку, выпила весь запас валерьянки и пришла нас пугать. Вот, говорила она, теперь у вас на руках и на лице вырастут длинные волосы, и быть вам как чудище из мультфильма «Аленький цветочек», помните какое оно волосатое? Так вам и надо! А мы с Манькой, безутешно рыдали, и было так тошно, что я даже от блинчиков с мясом отказалась.

И Ба тогда сжалилась над нами, и сказала, что в старом приборе просто не было лезвий, и мы водили по рукам и лицу просто так.
-Вот олухи царя небесного,- ругалась она.

А когда с работы вернулся дядя Миша, Ба ему сразу рассказала, что Браун приказал долго жить и дядя Миша сначала плакал над истерзанным станком, а потом назвал нас наказанием на веки вечные.
На релейном заводе электробритву как могли, починили. Но теперь она брила так себе, и нещадно царапалась.

А нам с Манюней было очень стыдно за своё поведение, и мы поклялись друг другу никогда больше плохо себя не вести. Никогда-никогда. И даже не нарушали своей клятвы. Целых три дня.

Просто очень сложно вести себя примерно, когда у тебя такая сестра, как Каринка.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив