"Лавра" Елены Чижовой. История России в гендерном контексте

fem_books — 01.07.2024 Уникальная книга, на которую нет ни одного положительного отзыва в этих наших интернетах. Сначала хотела поставить ей одну звезду, а потом поставила пять.

Героине 25 лет, и ее муж – это ее бывший учитель (связь с ученицей испортила ему карьеру, они поженились, как только ей исполнилось 18). Репутация в педагогических кругах мешает ему трудоустроиться, как вдруг друг детства приглашает его преподавать и работать переводчиком в Лавре.
Некрещеная героиня принимает крещение и погружается вместе с мужем в новую сферу.

Елена Чижова насыщает историю воцерковления одного и духовную неудачу другой толстым слоем интеллигентских метаний; эдакая современная версия "Клима Самгина" и "Братьев Карамазовых". И даже есть Митя (намек на тех самых "Карамазовых...", я прочла так).
Митя - диссидент, представитель университетских кругов (впрочем, героиня тоже учится в университете, а затем в аспирантуре).
В поисках себя рядом с воцерквившимся мужем героиня Чижовой как будто изучает, сможет ли она стать "женой декабриста", стать матушкой, как иные жены священников.
Она много читает, в том числе религиозных философов, это запрещенные в Союзе книги, действие происходит в 70х годах.
Что именно она читает, мы можем только догадываться; кроме религиозных философов, она интересуется романами Томаса Манна ("Волшебная гора" и "Иосиф и его братья"), историей Кунсткамеры, проблемой отдельности церкви и государства, историей православия после революции 1917 года.

Обсуждение этих, несомненно, глубоких тем в романе Чижовой подразумевает, что читатель уже знаком с романами Достоевского и Манна, историей русской церкви и, я бы сказала, в курсе всех циркулирующих в церковной среде историй.
Это, конечно, усложняет чтение романа, требуя для понимания контекста поднимать тяжелые слои культурной истории и религиозной мысли в России, знать Библию (хотя бы историю Иосифа Прекрасного).

В конечном итоге героиня начинает слышать голоса и видеть видения.
Елена Чижова создает размытую грань между тем, что происходит на самом деле, и тем, что чудится и кажется ее героине. Роман можно читать и так, и так, как больше понравится.
Если читатель верит в бесов, то встреча с ними будет для него реальна; реальна ли она для героини? Это вопрос.
Но диалог с бесом и момент дальнейшего изгнания бесов - это, пожалуй, один из наиболее удачных и живых эпизодов романа (эмоционально). Как и крещение героини: "Те, кто крестятся взрослыми, ... сильно рискуют".
Мы как раз узнаем, почему.

Как вариант, видения, голоса и тому подобное как раз образуют зону риска, в которую вступает героиня романа.
Вообще, именно видения героини обогащают серое, размытое, петербургское (как у Достоевского), медленно разматываемое повествование – натуральный моток ниток, который читатель вслед за авторским замыслом сматывает клубком, распуская старый потраченный молью свитер, тоже связанный из старых ниток, соединенных узелками.
Это моя метафора.
В роли таких узелков выступают то романы Манна, то намеки на послереволюционный раскол (часть священников приняла революцию, часть отвергла), то уродцы из Кунсткамеры, читатель каждый раз спотыкается и гуглит (историю Иосифа, краткое или подробное содержание романов Манна, вспоминает свои визиты в Кунсткамеру, храмы и т.д.)
Но затем возникает новое, живое, то самое романическое, не путать с романтическим: о жизни.

"Лавра" перенасыщена руминациями главной героини, Елене Чижовой слабо удалось соединить событийное с внесобытийным, но в этом она сродни Достоевскому и Горькому, которые не так талантливы во внутренней речи и монологах, как Лев Толстой. Монологов Болконского на поле Аустерлица не ждите, а только путаницу мыслей (тот самый клубок! вспоминаю свою метафору), как будто Раскольников мечется в горяченом бреду на своем чердаке.
Хронотоп Чижовой вполне петербургский, пусть это не чердак, а улей или муравейник: длиннющий 9-этажный дом, Коломяги, пустырь, строительный мусор и лужа такой глубины, что в ней однажды утонул случайный пьяница.
С этой сцены роман и начинается, создавая "достоевский" (имя прилагательное) Петербург, хотя действие происходит в советском Ленинграде.

В конечном итоге крещение во взрослом возрасте требует от героини (пытаюсь угадать мысль автора) совершить все возможные грехи: прелюбодеяние, церковное двоеженство, попытку собоазнить священника, развод, попытка суицида и т.д.

Дочитать эту книгу сможет только очень упрямый читатель, склонный идти до конца и несмотря ни на что.
Поэтому советовать никому не буду.
закончу цитатой из романа, которая, на мой взгляд, доходчиво передает те муки, которым будет подвергнут рискнувший читать, и атмосферу повествования в целом:
"Такие, как я, похожи, – я усмехнулась, – на царя Мидаса: все, к чему прикасаюсь, превращается в боль и горечь. Словно нет для меня простой человеческой радости."

Почему это так и о чем на самом деле роман?
Сначала запоздалое вступление.
Ленин писал Горькому про "интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г... ".
А Горький отвечал: "В России мозга мало, у нас мало талантливых людей и слишком — слишком! — много жуликов, мерзавцев, авантюристов".

Каждый сам может решить, к какой категории стоит отнести как героиню Чижовой, так и ее саму, к талантливым людям или...
(литературная журнальная критика роман поняла слабо, на мой взгляд; и те из критиков, кто восприняли его позитивно, как К. Азадовский, и те, кто иронически, как Ирина Роднянская).
Но срез эпохи (застоя) у Чижовой вышел иллюстративный; я не зря припомнила "Клима Самгина", и не зря в "Лавре" так много про вину и ответственность, проклятие, "оскорбленную любовь к поруганной стране" и "генетическое вырождение".

Я оставлю за скобками, кого я считаю генетическим вырождением; польза этой книги в том (как бы ни хотелось с ней спорить и, может быть, сжечь!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив