КРЫМ ХАНСКИЙ. НЕ ГНЕВИТЕ ГЕТМАНА

roman_rostovcev — 26.03.2021

Были и  примеры удачных операций по противодействию татарским набегам. Особенно прославился ими гетман Константин Иванович Острожский (ок. 1460–1530), который использовал против крымцев тактику нападения на них во время привала, когда отяжелевшее и медленно двигавшееся из‑за добычи татарское войско было особенно уязвимо. Вот как описывает применявшуюся им тактику Эрих Лясота: «Константин множество раз разбивал татар; при этом он не выступал им навстречу, когда они ватагой шли грабить, а преследовал обремененных добычей. Когда они добирались до места, в котором, как они полагали, можно, ничего не опасаясь за дальностью расстояния, перевести дух и отдохнуть, – а это место бывало ему известно, – он решал напасть на них и приказывал своим воинам заготовить для себя пищу этой ночью, ибо на следующую он не позволит им разводить больших огней. Итак, проведя в пути весь следующий день, Константин, когда татары, не видя ночью никаких огней и полагая, что враги или повернули назад или разошлись, отпускали лошадей пастись, резали (скот) и пировали, а затем предавались сну, с первыми лучами солнца нападал на них и учинял им полный разгром».

Одно из наиболее сокрушительных поражений крымские татары потерпели 28 апреля 1512 г. под Лопушной (у Вишневца на Волыни), когда шеститысячный литовско‑польский отряд разгромил вчетверо большие силы Менгли Герая, освободив 16 тысяч пленников. А во время еще одной знаменитой битвы при реке Ольшанице (между Киевом и Черкассами) 5 февраля 1527 г. князь Константин нанес поражение татарскому войску, всемеро превосходившему литовские силы в количественном отношении, и отбил 40‑тысячный полон.

Впрочем, эти отдельные громкие победы не в силах были остановить грабительские набеги крымских татар. Ведь, даже освобождая ясырь, победители не могли восстановить разрушенное татарами и тем более воскресить убитых – это все при тактике Константина Острожского попадало в категорию невосполнимых потерь. Да и случались столь внушительные победы редко, тогда как нападения крупных и мелких татарских отрядов на пограничные земли стали практически повседневной практикой.

В связи с этим населению пограничья, этого великого фронтира между степными кочевниками и оседлыми земледельцами, приходилось самостоятельно приспосабливаться и вырабатывать эффективные формы защиты от набегов и борьбы с татарами. Классическим стал описанный Эрихом Лясотой украинский крестьянин, который, «идя на работу, имел при себе ружье на плече и саблю или тесак на боку». Ответом на набеги крымцев стало появление знаменитого украинского запорожского казачества, самоорганизованного и действовавшего независимо от правительства Литвы и Польши. При этом короли и князья не только не помогали, но, наоборот, не одобряли и даже пытались активно противодействовать «казакованию». Как писал Михаил Грушевский, «украинская народная самооборона не встречала ни помощи, ни сочувствия в правительственных сферах».

При этом украинским казакам приходилось противостоять сильному, хорошо обученному, дисциплинированному и высокомотивированному противнику. Татары не соблюдали правил ведения войны в соответствии с принятыми и практиковавшимися в то время в Европе тактикой и стратегией военного искусства. Они прекрасно осознавали специфику и возможности своего войска, в том числе и его слабые стороны, и всячески избегали боевых действий в заведомо невыгодных для себя условиях. Именно это вполне разумное поведение европейцы объясняли тем, что крымцы якобы «избегают правильной войны». Однако «правильной» привычная в Европе война была лишь в европейских условиях, в степи же действовали иные правила, с которыми поведение крымских воинов согласовывалось как нельзя лучше.

Пристальное внимание уделяли татары разведке, призванной проложить оптимальный маршрут движения, избежать возможных засад либо нежелательного столкновения с превосходящими силами неприятеля. Разведчики высылались в одиночку либо небольшими разъездами как перед началом военной кампании, так и во время движения по нейтральной либо вражеской территории. Наиболее подготовленные воины становились лазутчиками, заданием которых было в одиночку проникнуть на вражескую территорию, выведать обстановку и выбрать оптимальные пути для передвижения, а затем, став проводниками, провести по ним все войско. Так, Гийом Лавассер де Боплан писал: «Вечером, останавливаясь лагерем, они по той же причине не раскладывают огней, посылают вперед разведчиков, чтобы “добыть языка” от своих неприятелей, причем они прибегают ко всякого рода искусству и хитрости, чтобы застать неприятеля врасплох».

Во время боя крымцы, «быстрые, как ветер, охотники на неприятелей», практиковали ряд приемов, обусловленных характером их войска – высокомобильной конницы, вооружения – легкого метательного (лук и стрелы) и холодного ближнего боя, доспеха – легкго кожаного либо и вовсе отсутствовавшего, а также особенностями боевых действий в степи, на открытой, во многих случаях хорошо просматриваемой равнине. Действительно, боестолкновение с более многочисленным, лучше вооруженным и экипированным неприятелем и/или же в стесненных условиях лесных массивов, болот, горных ущелий – одним словом там, где нельзя было легко и быстро маневрировать коннице, были для крымцев неприемлемы. Блез де Виженер со знанием дела писал, что «ни осады, ни обороны замков у них (татар) не бывает и в помине. Если удается заманить их из степи (где они чрезвычайно опасны вследствие своей многочисленности и боевых приемов) в места тесные и закрытые, тогда не трудно уже покончить с ними». Вот именно для того, чтобы избежать попадания в невыгодные для себя условия, татары старались избегать навязанного боя там, где не могли воспользоваться важнейшим из своих тактических преимуществ – быстротой передвижения, обеспечивавшей молниеносное маневрирование.

Существовал ряд тактических приемов, обычно применявшихся татарами в бою. Сигналом к началу атаки был бой тулумбасов – разного размера боевых походных барабанов, самые маленькие из которых можно было во время похода крепить к седлу, извлекая из них звук ударами рокояти кнута или плети‑канчука по кожаной мембране. Громкие, похожие на пушечные выстрелы удары в крупные, глухо звучавшие барабаны вместе с гулом меньших тулумбасов, трескотней бубнов и воинственными возгласами татар были настоящей психологической атакой, внушавшей страх и сеявшей панику в рядах неприятеля.

Сохранилось немало свидетельств о значении психологического воздействия на врага громкого шума и использовании ударных инструментом с этой целью уже монгольским войском, традиции которого сохранили и приумножили, взяв на вооружение тактические приемы и стратегические хитрости своих предков, и крымские татары. Так, Сейид Мухаммед Риза сообщает о взятии неприступной крымской крепости Кырк‑Йера (Чуфут‑Кале) младшим братом знаменитого Батыя Шибаном следующим образом: «В прежние времена непохвальный народ племен Могульских, называемый Ас, вследствие полной своей уверенности в неприступности замка проявлял непокорность и сопротивление крымским ханам. Один из потомков Чингисхановых, Шейбек‑хан, напрягал все усилия, чтобы осадить и стеснить его, но не в состоянии был завоевать и покорить его. Тогда один из эмиров племени Яшлау, сметливый человек, подал блестящую мысль вооружиться новым и крепким оружием изречения “Война – хитрость”. Он велел собрать все, сколько было в ханском лагере, барабаны, дудки и вообще все музыкальные инструменты, а также тазы, горшки и прочую посуду и колотить в них в течение трех дней и ночей. По поговорке: “Таз упал с крыши”, произведенный шум, точно светопреставление, ошеломил и привел в остолбенение жителей крепости. Они думали, что уже происходит атака и с оружием в руках трое суток не спали: все караулили в указанных им местах, стоя на ногах, словно кладбищенские надгробные памятники. Когда у них не стало мочи, на четвертый день они все поневоле мертвецки заснули. Хитрый мирза, воспользовавшись этим случаем, развернул свое победоносное знамя и со своими приверженцами, именитыми татарами, произвел атаку. Скверные гяуры спали и не чуяли нападения татар, которые без боя и сражения овладели ключами означенной крепости».

Выступление татарского войска из лагеря происходило лишь после того, как выдвигался сам командир. За ним следовали подчинявшиеся ему военачальники, а потом – уже и все воины. Перед атакой передняя часть войска развертывалась в лаву – кавалерийский боевой порядок для нанесения, если это было возможно, первого удара по боевым порядкам противника и дальнейшего преследования врага, в том случае, если он побежит, всей массой конницы. Впрочем, так атаковать врага можно было лишь тогда, когда он не был построен в боевые порядки, находился на марше и не ожидал удара. Чаще передовые отряды татарской конницы использовались для летучей разведки боем и отвлекающего маневра, пока основные силы перегруппировывались для охвата противника с флангов и обстрела из луков с дальних и ближних дистанций, избегая при этом прямого рукопашного боестолкновения или попадания под ружейный либо артиллерийский огонь врага. Эвлия Челеби в «Книге Путешествий» отмечал: «Татарский народ не умеет стрелять из ружей. Ружей они боятся. Если где‑нибудь есть ружья, они говорят: “Мылтык коп” (“много ружей”), – и туда не идут. Татарский народ называет ружье – мылтык».

Во время боя татары обычно старались обойти левое крыло врага, потому что так было удобнее пускать в него стрелы. Часто использовался прием ложного отступления, когда татары, ловко пуская в погнавшегося за ними неприятеля стрелы, отступали по центру, одновременно охватывая противника с флангов. Когда же он втягивался в этот своего рода мешок, поливали его со всех сторон ливнем стрел. Затем, в зависимости от размеров вражеского войска и собственного числа либо бросались врассыпную и уходили с поля боя, нанеся врагу существенный урон, либо окружали и добивали противника, или же обращали его в бегство, преследовали, истребляли и брали в плен. Собственное же бегство татарского войска с поля боя никоим образом не осуждалось и не считалось трусостью. Расхожая присказка о том, что татарам все едино: что наступать – бежать, что отступать – бежать, оказывается, если учитывать особенности тактики татарского войска, имеет глубокие исторические корни.

Как видим, татары старались с максимальной результативностью использовать сильные стороны своего войска: скорость, маневренность, массированную стрельбу из луков – практически прямой наводкой в случае близкого схождения с неприятелем либо навесную при обстреле с большой дистанции, оставаясь при этом вне зоны досягаемости выстрела из ручного огнестрельного оружия вражеских пехотинцев. Именно крымцы владели во время боестолкновений инициативой, навязывали противнику свое видение и рисунок боя. И если они не допускали ошибок, то победить их было крайне сложно.

Так, например, осенью 1578 г. иранцы потерпели сокрушительное поражение от крымского войска, только что прибывшего по приглашению султана на закавказский театр военных действий. Татарам удалось почти полностью уничтожить 25‑тысячный отряд кызылбашей. Битва была столь грандиозной, что, по словам османских авторов, такой сечи «не видали даже глаза ангелов небесных». Наученные горьким опытом жестокого поражения, персы провели тщательно подготовленную и спланированную операцию, завершившуюся разгромом крымцев. Кызылбаши навязали крымцам бой в крайне невыгодных для тех условиях – под проливным осенним дождем, который заливал крымским воинам глаза, и им сложно было прицелиться, копыта татарских лошадей скользили и вязли в размокшей земле, оперение стрел намокло, и они теряли энергию под ударами хлестких плетей дождевой воды.

В итоге тотального разгрома татар персы даже захватили в плен возглавлявшего татарское войско калгу Адиля Герая, трагическая судьба которого стала затем основой для многочисленных турецких литературных произведений. Дело в том, что к захваченному пленнику воспылала страстью властная и жестокая Хайр‑ун‑Ниса, жена тогдашнего полуслепого правителя Ирана шаха Мухаммеда Худабенди, заправлявшая государственными делами за спиной немощного мужа. Когда ее связь с пленником открылась, натерпевшиеся от мегеры эмиры с радостью использовали супружескую измену как отличный предлог избавиться от нее и даже сам шах оказался бессилен спасти неверную жену от удушения в гареме. Когда же они отправились за Адилем Гераем, то крымский калга отчаянно защищался, расправившись в жестоком сабельном бою с семерыми нападавшими, однако был убит ружейным выстрелом.

Как справедливо замечал Гийом де Боплан, в войне с татарами побеждал не более сильный, а более хитрый. В случае же столкновения с превосходящими силами противника либо при невыгодных для себя условиях татары попросту покидали поле боя и быстро отходили. Преследовать их при этом было практически невозможно и бессмысленно, поскольку догнать и навязать им бой не получалось, а во время погони‑бегства крымские лучники наносили существенный урон своим преследователям.

Лучше всего боевая тактика татар описана Симеоном Герберштейном: «Они очень смело вступают в битву с врагом издали; это однако ж бывает непродолжительно: они обращаются в притворное бегство и, улучая удобную минуту, пускают стрелы назад в преследующих неприятелей, потом, внезапно повернув коней, снова делают нападение на рассыпанные ряды врагов. Когда им доводится сражаться на открытом поле и неприятель находится на расстоянии полета копья, то они вступают в битву не стройными рядами, а кружатся около неприятельского войска, обхватывая его со всех сторон, чтобы вернее и свободнее метать в него копья. Они наступают и удаляются в удивительном порядке… Этот род сражения по своему сходству с танцами называется у них пляской…»

Наконец, свои впечатления о боевой тактике татар выразил и Юрий Крижанич: «Они бьются нестройными рядами, наподобие воронов врассыпную налетают с разных сторон и в разные стороны разлетаются; таким способом нападения они утомляют своего неприятеля и приводят в расстройство его ряды. Если татары убегают, никто их не догонит, а если преследуют, никто от них не уйдет… По причине быстроты они имеют в своей власти и место, и время битвы: коли окажется удобное место, побьются; коли нет такого места, отступят дальше. И та еще выгода есть в этом беспорядочном и нестройном способе биться, что неприятель их не знает, взаправду они или с умыслом убегают; но сами они не пугаются, когда видят своих товарищей убегающими».

Андрей Николаевич Домановский 

Загадки истории. Крымское ханство

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=44518866

«Загадки истории. Крымское ханство / А. Н. Домановский; худож.‑оформитель Е. А. Гугалова»: Фолио; Харьков; 2017

Оставить комментарий

Популярные посты:

marcus

Рефинансирование ипотеки: какие документы нужны для оформления?

maysuryan

Про пир язычников и «эрос власти»

matsam

Дела космические

matsam

Книга джунглей

coffee_mood

назад во времени

pro100_mica

Премьера дня, 13 февраля 1972 года

taransv

Петущащегося Макрона вежливо предостерегли от судьбы Наполеона

sveta_ki

Мизантропичная Анна и её "Аутсорс"

dymontiger

Российский рыбак выловил в океанских глубинах странное «инопланетное» существо

• Ранее
• Архив