КРЫМ ХАНСКИЙ. ИНТРИГИ СТАМБУЛЬСКОГО ДВОРА

roman_rostovcev — 07.05.2021

В конце 1617 г. в Турции умер султан Ахмед І, и Мехмед Герай, заточенный в стамбульской тюрьме, решил воспользоваться безвременьем междуцарствия и бежать. Сговорившись с неким Халиф‑мирзой, который подготовил лошадей для побега, Мехмед в феврале 1618 г. попытался бежать из Стамбула, но был настигнут и схвачен в болгарском Правади. После этого новый султан Осман ІІ (1618–1622 гг.) повелел выслать беспокойного заключенного подальше из османской столицы, в традиционное место ссылки крымских ханов – на остров Родос. При этом тридцать или сорок его сообщников во главе с Халиф‑мирзой были казнены. Мехмеду же была сохранена жизнь не только в связи с тем, что в его жилах текла ханская кровь, но и потому, что он мог еще пригодиться, будучи серьезным козырем в руках султана против Джанибека Герая, позволявшим более уверенно диктовать из Стамбула условия крымскому хану.

Действительно, турецкий султан мало считался с правами и гордостью крымского правителя, обвиняя его в трусости во время Хотинской битвы и напоминая о поражениях в Персии: «Ты достоин смерти, – запальчиво бросил ему в лицо Осман ІІ, – и я пощадил тебя лишь ради заслуг твоего брата Девлета Герая». Когда же во время переговоров с поляками те выдвинули условие – казнить хана, если он вдруг посмеет нарушить турецко‑польский мир и вторгнуться в пределы Речи Посполитой, османский султан отказался и заявил, что у иноземных послов даже нет надобности заключать с крымским ханом отдельный мирный договор, достаточно соглашения с ним, стамбульским падишахом. «Хан – невольник султана. И государство его, и голова в воле и в милости падишахской», – заявил надменный турок. Можно лишь представить, насколько нестерпимо было слышать такие заявления гордому Джанибеку Гераю, однако что он мог поделать? Впрочем, вскоре за оскорбления, нанесенные крымскому хану, отомстила сама судьба – в мае 1622 г. в Стамбуле вспыхнул антисултанский бунт янычар, недовольных политикой Османа ІІ, и турецкий падишах был убит.

Смерть османского султана обернулась, однако, трагедией и для самого Джанибека Герая – новые придворные чиновники безумного падишаха Мустафы І решили перетасовать колоду крымских Гераев и посадить на престол находившегося в ссылке на Родосе Мехмеда Герая. Весной 1623 г. изгнанник был возведен в ханское достоинство и 19 мая 1623 г. в сопровождении нескольких отрядов янычар высадился в Каффе и направился в Бахчисарай. Татарская знать безропотно встретила назначение нового хана, тем более что Джанибек Герай и сам даже не думал сопротивляться – едва узнав о прибытии новоназначенного хана, он покинул Крым и отбыл в Стамбул, где вымолил разрешение удалиться и жить жизнью частного лица в отведенном ему поместье близ Адрианополя.

Новый хан оказался гораздо более жестким правителем, чем его предшественник. Годы скитаний и лишений, проведенные в походах, тюрьме и ссылке, не прошли даром, выковали у него жесткий деятельный характер уверенного в своих силах правителя. Поведя жесткий курс по отношению к знати, Мехмед ІІІ Герай (1623–1628 гг.) устанавливал режим единоличного правления, опираясь при этом на поддержку вызванного из Персии брата Шахина. Показателен зафиксированный в источниках случай, произошедший во время выдачи шертной грамоты московским послам. Когда русские дипломаты пожелали, чтобы шерть, согласно давнему обычаю, принесли вслед за ханом и представители наиболее знатных крымских родов, хан воспротивился этому, заявив: «Мои приближенные мне не товарищи, как было при Джанибеке Герае, а рабы!»

Мехмед Герай жестоко расправился со своими недругами, припомнив им все измены и горести, выпавшие на его долю. При этом он мало заботился об интересах османов, действуя лишь тогда, когда это было выгодно ему самому. Так, он уладил дела с беем Кан‑Темиром, знаменитым предводителем Буджакской Орды, но напрочь игнорировал повеления Высокой Порты принять участие в строительстве крепостей на Днепре, с помощью которых турки планировали бороться против украинских казаков, перекрыв их чайкам выход в Черное море. Во все новых присылаемых из Стамбула повелениях проявлялось открытое раздражение поведением хана: «ни слуха, ни духа нет, и неизвестно, где он находится», – говорилось о нем в официальных документах. Было понятно, что поведение столь своевольного крымского правителя неприемлемо для Османской империи, и вопрос его смещения был делом ближайшего времени.

Попытка смещения Мехмеда Герая с ханского престола была предпринята вскоре после смены власти в Стамбуле, где вместо безумного Мустафы І воцарился Мурад IV (1623–1640 гг.), что, по давней османской традиции, было связано с полным перетряхиванием чиновников на всех уровнях вертикали турецкой власти. Новая метла мела по‑новому, воцарение султана означало смену визиря, визирь назначал новых чиновников более низкого ранга, те, в свою очередь, расставляли своих людей на местах. На этой волне перемен османы попробовали вымести из Крыма и не устраивавшего их своей слишком независимой политикой и заносчивостью Мехмеда Герая, однако не тут то было – турецкая коса новой кадровой политики нашла на твердокаменный характер правившего хана.

В качестве подготовки к смещению крымского хана в Стамбуле были распущены слухи о том, что крымский хан вместе с братом планируют напасть на султанскую столицу и захватить власть над империей. Еще более весомо звучало обвинение хана в сговоре против османского падишаха с персидским шахом – ведь не случайно же тот так легко отпустил Шахина Герая в Крым. Отказ Мехмеда Герая выступить в очередной иранский поход турок лишь подтвердил эти обвинения. Втайне рассчитывали на смену хана и возвращение мягкого и податливого Джанибека Герая и представители татарской знати, настрадавшиеся от жесткого и неуступчивого Мехмеда Герая. На этом фоне весной 1624 г. султаном было принято давно ожидаемое решение низложить Мехмеда Герая и вновь возвести на престол Джанибека Герая.

В Стамбуле конечно же понимали, что низлагаемый хан будет сопротивляться, но также помнили они и подобные ситуации с другими ханами, когда все решала позиция крымской знати (а знать была массово настроена против Мехмеда Герая, о чем османы знали) и турецкие пушки. Расчет был верен, однако в них не было учтено главное – Мехмед Герай был не таким, как предыдущие ханы.

Бывший его правой рукой и калгой верный Шахин был надежной опорой брату и сразу после прибытия в Крым жестоко расправился с недовольными беями и мурзами. Многие из них поплатились жизнью за свои направленные в Стамбул послания против хана. При этом рядовые татары – «черные люди» – относились к калге хорошо, помня о том, что и во время своей службы персидскому шаху Шахин казнил попавших к нему в плен знатных татар, но всегда отпускал с миром простолюдинов. «Знатные люди его не любят, потому что он жесток, – утверждали крымцы, – хочет многих казнить, и прислужиться к нему никто не может», зато при этом простых татар калга «не давал их в обиду».

Такая политика должна была обеспечить братьям мощную социальную поддержку со стороны народа, который они могли противопоставить знати. Благодаря этому хан и калга смогли переломить один из пунктов расчета османов: даже если знать согласится с волей османского султана и примет нового хана, то остается еще масса рядовых татарских воинов, которые скорее пойдут за пользовавшимися популярностью в народе братьями, чем за беями и мурзами.

Отдельного упоминания заслуживает факт, что нурэддином при Мехмеде Герае был назначен Мустафа, побочный и долгое время не признававшийся сын Фетха Герая, который жил ранее как простолюдин и был простым пастухом – «чобаном». Приняв после возведения в сан второго наследника имя Девлет Герай, он, как и калга Шахин Герай, был беззаветно верен своему благодетелю хану и так же пользовался поддержкой простого народа, которому нравилось видеть среди своих правителей возвысившегося волею судеб выходца из социальных низов, практически такого же, как и они сами. Это, несомненно, создавало и для них иллюзию возможности когда‑либо подняться до самых вершин татарского общества.

Помимо всенародной любви к хану, калге и нурэддину благодаря разумной подготовке к обороне удалось заполучить еще несколько козырей. Прежде всего Шахин Герай собрал на полуострове всех своих многочисленных друзей из обеих ногайских орд, беев черкесских и кумыкских – уж они‑то, приведя многочисленную конницу, не собирались предавать хана, подобно крымской знати.

Была найдена управа на знатных татарских беев Крыма. Шахин Герай, применяя свой приобретенный в Иране опыт государственного управления, собрал их войско с одним не практиковавшимся ранее условием – оно отныне было разделено на две части между ханом и калгой. При этом в ханском войске должны были находиться старшие беи, главы родов, карачи, а в калгинском – их сыновья со своими людьми. Такое разделение сделало возможной круговую поруку путем откровенного использования заложников. Было объявлено, что в том случае, если кто‑либо из беев изменит хану, то будут казнены их сыновья, измена же сыновей приведет к казни отцов. Беи, собравшиеся в ханское войско с былой мыслью перейти потом на сторону прибывшего из Стамбула османского ставленника, поняли, что их традиционный расчет разрушен – нововведенная порука гарантировала неминуемое наказание ближайших родственников, что делало измену невозможной.

Оставалась еще одна проблема – собранная многочисленная конница была внушительным, но малоэффективным войском против турецкой артиллерии. Благосклонная судьба позволила крымскому хану решить и эту задачу. Не так давно на крымский берег сильным весенним штормом была выброшена флотилия казацких чаек, и несколько сотен казаков, захваченных на берегу, ожидали продажи в рабство на галеры. Их‑то и решил использовать находчивый Шахин Герай. Он пообещал запорожцам свободу, если те согласятся принять участие в сражении против османских войск, и казаки, которым тоже явно улыбнулась удача, согласились. Благодаря этому в распоряжении крымского хана появился мощный отряд хорошо обученных ружейных стрелков и, главное, пушкарей, не уступавших по своим умениям турецким янычарам.

Козыри турецкой стороны конфликта, как видим, были биты еще до начала сражения – крымский хан хорошо подготовился к встрече неприятеля. 3 июня 1624 г. флотилия из 12 галер бросила якорь в бухте Каффы и османский ставленник Джанибек Герай сошел на берег. Татарам было объявлено о низложении Мехмеда ІІІ Герая в расчете на то, что беи сразу же перейдут на сторону Джанибека и оставшиеся без поддержки братья будут вынуждены либо бежать, либо сдаться на милость падишаха и нового крымского хана, либо, в крайнем случае, попытаются с малочисленными сторонниками и при нейтралитете большинства татарского войска дать бой османским войскам и будут легко разбиты. Однако этого не случилось: две линии крымских войск, одна под стенами Каффы во главе с калгой Шахином Гераем, другая у Карасубазара под командованием хана Мехмеда ІІІ Герая стояли нерушимо. Связанные порукой через фактических заложников беи и их сыновья демонстрировали поддержку собственного хана.

Блокировав Джанибека в Каффе, Мехмед ІІІ Герай одновременно отправил посольство к султану с демонстрацией дружественных намерений, уверяя Мурада IV, что не враждует с ним и потому не понимает причины собственного смещения с ханства. В Стамбул отправился единственный сын Мехмеда Герая с богатым подарком из трехсот лучших невольников. Падишах отказался пойти хану навстречу и, узнав, что Джанибек блокирован ханскими войсками в Каффе, отправил ему в поддержку капудан‑пашу Реджеба с крупным янычарским войском. Количество галер в порту города достигло сорока.

Одновременно султанское правительство попыталось действовать по религиозным каналам. Татарский муфтий шейх Абу‑Бекр получил из Стамбула послание следующего содержания: «Джанибек Герай хан прибыл, снабженный высочайшею грамотою; но Шагин Герай готовит сопротивление, и татарские войска верят бессмысленным словам упомянутых мятежников. Необходимо, чтобы вы употребили все наши старания уговорить татарский народ к покорности и повиновению. Для возведения на престол означенного хана послан с флотом капудан Реджеп‑паша. Всем татарам предписывается подчиняться настоящему высочайшему указу».

Прибыв в Каффу, Реджеп‑паша убедился в серьезности намерений Мехмеда ІІІ Герая сражаться и в том, что татарские беи также не собираются переходить на сторону новоназначенного из Стамбула Джанибека. Это серьезно осложняло ситуацию, в Каффе был собран совет прибывших и местных османских чиновников, в который вошли Реджеб‑паша, Хасан‑паша, Ибрагим‑паша и бейлербей Мухеммед‑паша. В итоге было решено отправить Мехмеду Гераю и Шахину Гераю послание следующего содержания: «Вам предоставляется, распустив татарские войска, избрать себе местом жительства, по вашему желанию, один из санджаков Герцеговины или Мореи, куда вы и отправляйтесь, если не считаете приличным ехать в Стамбул».

Братьям, таким образом, предлагалось отступиться за предоставление им земельных владений в турецких провинциях. Для потомков славного рода Чингизидов, правивших своей родиной, такое предложение было унизительным, и Мехмед ІІІ Герай даже не удостоил его личным ответом. Вместо него ответил калга Шахин Герай: «Письмо Ваше получено и прочтено. Некогда придя в наши наследственные владения и не подождав пяти, десяти дней, по наговорам злонамеренных людей, вы отдали ханское звание Джанибеку Гераю и со времени прихода вашего затоптали под ногами лошадей несколько тысяч несчастных. Чем мы провинились, чтобы заслужить подобное унижение? В этот промежуток времени четверо или пятеро непризнающих нас мурз с двумя или тремя тысячами войска, братья Кан‑Темир из Ак‑Кермана с пятью тысячами войска, да мурзы Юсы‑оглу, которые прежде еще со своим войском сделались русскими, услыхав о нашем прибытии в Крым, сделав ночное нападение на неверных, более тысячи их перебили, а остальные из них бежали. Теперь они идут к нам со своими семействами; Али‑мурза, все ногайские мурзы и дети султанов, всего около десяти тысяч человек, переправившись сегодня через Таманский пролив, вступают в Крым. Здесь заготовлены орудия и ружья. Подумайте о последствиях этого дела. Народ целой области запряг свои повозки и готов уйти. Наши предки силою меча отняли эту землю у неверных и подчинили своей власти; справедливо ли же нам, предав огню наши дома и села, уйти в прежние наши кочевья? Если все мы покинем отечество и крымские земли попадут в руки неверных, то останется ли за вами ваша Кафа и другие ваши крепости? Смысл вышеизложенного ясен для всех. Теперь мы ожидаем от вас, что вы не сделаетесь причиной разорения здешних мечетей и медресе; что вы доложите султану о нашем положении и снова будете считать нас вашими преданными слугами».

Калга откровенно предупреждал Реджеб‑пашу, что крымцы готовы сражаться и не сдадутся без боя, если им будут продолжать навязывать нового хана, а также информировал о том, что силы татар, и так уже весьма значительные, возрастают за счет прибывающих подкреплений. Не случайным было и упоминание о пушках и ружьях – османов предупреждали, что они не смогут воспользоваться своим традиционным преимуществом перед татарским войском. Вместе с тем крымцы все еще предлагали мирное разрешение конфликта, давая османам возможность отступить и избежать кровопролития. Однако Реджеп‑паша отвечал, что вопрос уже окончательно решен и султанское слово переменно не бывает. Отступить в такой ситуации для османского падишаха означало бы потерять лицо – боевые действия были неизбежны.

При этом Реджеб‑паша явно не рвался в бой против превосходящих сил противника и предпочитал ограничиваться незначительными по своим последствиям вылазками. Крымцы же продолжали держать Каффу в осаде. Противостояние затянулось и длилось уже третий месяц. К решительному наступлению Реджеб‑пашу вынудили события в Стамбуле, предместья которого были разграблены и сожжены огромной казацкой флотилией из сотен чаек. Нападавшие явно знали о том, что османская столица осталась практически беззащитной, поскольку основные силы турецкого флота ушли в Крым бороться с непокорным ханом. И действительно, когда туркам удалось захватить в плен нескольких казаков, они подтвердили, что напали, чтобы помочь крымскому хану. Пожалуй, это был первый масштабный пример союзных действий крымских татар и казаков на равных взаимовыгодных условиях – ведь за крымских татар сражались не только захваченные в плен на полуострове запорожцы, но и свободные в своем выборе и действиях казаки, вышедшие с Днепра на Стамбул.

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=44518866

«Загадки истории. Крымское ханство / А. Н. Домановский; худож.‑оформитель Е. А. Гугалова»: Фолио; Харьков; 2017

Оставить комментарий

Популярные посты:

domitianus

Большие займы в Краснодар на выгодных условиях: как найти лучшие предложения без переплат

svinsent

Шашлык на шпажках в духовке

augean_stables

Искусство Америки.

padolski

Простагландин E2: Ключ к омоложению мышц и борьбе со старческой слабостью

periodika_com

Собеседник № 29 \ 1986

michael2959

Июль 2025, Sony Carl Zeiss Sonnar.

mr_bol

В подводной лодке

okkomovies

Дайджест новинок недели: Петербуржцы в поисках счастья, одиозный певец

dpmmax

IQ (idiotic question): о кошках-психопатах

• Ранее
• Архив