Комплимент — это угроза. Что такое вежливость с точки зрения науки
bookmatejournal — 28.12.2021
И почему мы извиняемся, когда спрашиваем у незнакомого человека, который час
Что ученые думают о вежливости и как она меняется со временем — специально для Bookmate Journal рассказала профессор школы филологии НИУ ВШЭ, доктор филологических наук и руководитель программы «Языковая политика в условиях этнокультурного разнообразия» Мира Бергельсон.
Вежливость с научной точки зрения
В бытовом понимании вежливый — это, наверное, тот, кто ведет себя в целом культурно. В нашем же случае вежливость — абсолютно неизбежный компонент коммуникации. Научный термин «вежливость» («politeness») и исследования вокруг него возникли в англоязычной среде, когда стало ясно, что в изучении языка сведения о контексте так же важны, как, например, грамматика и лексика: какие-то фразы невозможно понять, не имея в виду саму ситуацию, в которой они произносятся.
Ученые-лингвисты задумались об этом еще в 1970-х годах. Тогда вышли работы Джеффри Лича и Робин Лакофф, которые описали из чего состоит языковая вежливость в своих положениях «Politeness Principle» («Принципы вежливости»). Еще подробнее это явление было описано в 1987 году в книге «Politeness: Some Universals in Language Usage» («Вежливость: некоторые универсалии в использовании языка») Пенелопы Браун и Стивена Левинсона. После этой работы в течение буквально 20 лет Journal of Pragmatics (академический журнал с лингвистическими исследованиями. — Прим. ред.) публиковал почти исключительно статьи о различных способах выражения вежливости в языках мира.
За всем этим стоит идея о том, что мы как личности обладаем «социальным лицом»: при общении с другими индивидами прямая передача информации — казалось бы, именно то, на что направлена коммуникация, — должна сопровождаться некими атрибутами, чтобы это было приемлемо в социальном плане. Прямо общаются только компьютеры. Зачем нам говорить друг другу «Доброе утро» и как-то на это отвечать, зачем спрашивать «Как дела?» — с точки зрения передачи информации значительная часть наших коммуникаций довольно бессмысленна, но так мы стараемся проявить те качества, что ценятся в социуме.
Любую фразу в любом контексте можно ободрать как липку, снять с нее все, что касается стратегий вежливости, и оставить только сухую передачу информации: «Хочу знать, сколько времени», «Хочу, чтобы ты мне дал денег». Мы так ни с кем не разговариваем. Пожалуй, только с самыми близкими мы можем позволить себе прямую коммуникацию, и то не всегда. «Дай мне ложку» — можно сказать близкому человеку. Любому другому мы скажем: «Не мог бы ты ложку передать?» или «Передайте ложку, пожалуйста».
Коммуникация — это угроза
Коммуникация — это всегда угроза нашему «социальному лицу», ведь мы вторгаемся в личное пространство человека. В обществе каждый из нас находится в своеобразном пузыре: например, мы знаем, что подходить к человеку слишком близко не принято. И еще знаем, что приемлемые дистанции немного отличаются в разных культурах. Есть культуры, где считается нормальным в социальной интеракции касаться друг друга, похлопать по плечу, а где-то это воспринимается как фамильярность. То же самое верно и в отношении слов. Когда мы обращаемся к человеку, например на улице, мы вторгаемся в его пространство, а ведь каждый из нас предпочитает, чтобы другие нас не толкали, не подходили слишком близко и не навязывали свое общение.
Поэтому любое вторжение, даже самое невинное, должно чем-то компенсироваться. Когда мы хотим узнать у прохожего, который час, мы говорим: «Извините, пожалуйста!» За что мы извиняемся? Именно за то, что ставим его в ситуацию, в которой он не может промолчать, не нарушая никаких норм, ведь от коммуникации, как правило, нельзя уклониться. Если человек не отвечает, это может быть считано как сигнал о том, что он не хочет быть нормальным членом сообщества. А мы не хотим быть плохими.
Но кроме того, что человек хочет выглядеть хорошим и соответствовать социальным нормам, в то же самое время он — и в этом состоит парадокс, на который обратил внимание еще известный социолог Ирвинг Гофман, — хочет совершенно противоположного: чувствовать свою независимость от других людей, чтобы не ограничивали его свободу.
Подчеркивая нашу независимость, мы говорим на максимальной коммуникативной дистанции: например, используем так называемую форму «I-language» («Я-язык»). С ее помощью мы транслируем исключительно свое восприятие ситуации, а также указываем, что уважаем автономность и другого человека. Например, говорим так: «У меня есть билеты на Соррентино. Не знаю, ты любишь его фильмы или нет? Может, сходим?» Это означает: «Я никак не вторгаюсь к вам, я всего лишь констатирую, что можно сделать вот такой выбор».
В первые 20 лет изучения вежливости было много работ о речевых актах, «угрожающих» другому лицу: комплименты, просьбы, замечания, извинения — все, что может сильно вовлечь человека в нежелательную коммуникацию. Угрозой может считаться, как ни странно, и комплимент, так как у человека в качестве естественной реакции языковой скромности возникает желание приуменьшить свои положительные качества. Другим примером угрозы может быть просьба, потому что в таком случае адресат просьбы должен что-то сделать для другого или, отказавшись, проявить себя плохо.
Во всех этих работах стратегии общения разделялись на две группы: позитивную, при которой индивидуум стремится к одобрению и солидарности, и негативную, где для коммуниканта важнее подчеркнуть собственную независимость и невмешательство другого. Позже представители других культур сильно критиковали такое деление и говорили, что это лишь англосаксонское восприятие мира, что у разных народов важны иные вещи. Например, для японской, китайской и корейской культур не характерно делать акцент на независимости индивидуума (поскольку «self» — это центральное понятие именно западной культуры), а важнее подчеркивать идею гармонии, которая объединяет членов общества.
Как меняется вежливость
С 1990-х годов произошло много социальных изменений, которые повлияли на стратегии вежливости. Появление социальных сетей и виртуальной коммуникации изменили общение. Но не совсем правильно говорить, как изменилась вежливость в языке в целом, нужно смотреть на конкретные дискурсивные сообщества. То, что вежливо в одном сообществе, не является нормой, требованием в другом: сравните, условно говоря, сообщество подростков и ученый совет факультета. А еще нужно учитывать саму коммуникативную ситуацию: как я буду говорить, находясь на заседании совета, и в момент, когда мы окажемся с теми же людьми в дружеской компании, — это тоже разные ситуации.
Например, мат в моем поколении (мне 65 лет) считался недопустимым, особенно в присутствии женщин, а сейчас для огромного числа людей это практически норма в разного рода коммуникативных ситуациях. В то же время «черт возьми» должно было очень сильно царапать мою бабушку, хотя сейчас это просто сильное выражение.
Еще в мое время даже в молодежной среде «ты» было распространено не так, как сейчас. Мне кажется, молодые люди сегодня очень быстро переходят на «ты». Наверно, степень неформальности выросла, и это связано, в частности, с технологиями — с виртуальной коммуникацией, с социальными сетями. Там степень формальности гораздо меньше, но в той же мере формируется свой этикет и своя вежливость.
В сфере формальной коммуникации тоже происходят сильные изменения, и они в первую очередь связаны с заимствованиями с Запада. Например, сейчас, когда пишешь человеку в первый раз, совершенно нормально использовать «уважаемый», а при продолжении переписки такое обращение звучит отстраненно. Чаще пишут «дорогой». Когда я пишу письмо коллеге, с которым более-менее регулярно общаюсь, то начинаю так: «Дорогой Сергей Петрович». Но раньше подобная форма была совершенно неприемлемой, надо было писать «Уважаемый Сергей Петрович» — правда, не было и таких средств коммуникации, как электронная почта или мессенджеры.
Иногда бросается в глаза, когда студент в электронной почте или мессенджере пишет «Добрый день!» и не обращается по имени-отчеству, ведь с точки зрения моей нормы (не лично моей, а моего поколения, моего круга) это просто невоспитанность: надо обращаться по имени. В то же время мне кажется излишним, когда я в переписке сразу обращаюсь с конкретным вопросом, например: «Саша, ну как там у нас с заданием?», а мне отвечают: «Мира Борисовна, доброе утро!» Могу только усмехнуться, как будто меня ставят на место за мою невоспитанность. Но, конечно, это не имеется в виду.
О вежливости и новой этике — в продолжении материала в Bookmate Journal
Инфекционист в г. Алматы в клинике «Эмирмед» 
Пралине Alain Ducasse в молочном шоколаде 45% 
Без названия 
Рабочее место для диванного интернет-стратега 
Ночные встречи 
Антиквариат 
Майская роза 
Я требую, чтобы он дотянул и сбросил торпеду... 
Казахстан: Боровое (берег рядом с Бурабаем) 
