Книга С. Белякова о бурной и запутанной жизни родственников и знакомых

uborshizzza — 15.12.2019 Узнала, что Сергей Беляков (автор книги «Тень Мазепы") пишет новую книгу о судьбе двух парижских мальчиков – Григория (Мура) Эфрона и его друга Дмитрия Сеземана.
Мне стало интересно, кто такой Сеземан. Как оказалось, он много раз упомянут в дневниках Григория. Я их читала и теперь вспомнила, что было что-то такое.
Но Дмитрий Сеземан интересен не только юношеской дружбой с сыном Цветаевой, но и сам по себе.

(Увы, снимка молодого Дмитрия я не нашла. Здесь ему уже за 80 лет).



Дмитрий родился в 1921 году в Литве.
Его отцом считается Василий Эмильевич Сеземан (1884-1963) - известный российский, литовский, советский философ-неокантианец школы, профессор Каунасского и Вильнюсского университетов. По национальности он был немец. Их род встречался в Швеции, в Финляндии, Сейчас почти никого не осталось с этой фамилией.
До революции преподавал философию, педагогику и психологию в Петербургских институтах и в Саратовском университете.



Однако родители Дмитрия рано развелись. После 1917 года они уехали в Берлин, где брак и распался. Василий Сеземан вернулся в Литву, но давал деньги на содержание детей и иногда они вместе проводили отпуск.

Однажды мать сказала Дмитрию, что на самом деле он – сын другого ученого, филолога Александра Васильевича Болдырева (1896 — 1941). Она даже познакомила его с биологическим отцом. Было это в 1937 году: мать надеялась, что Болдырев поможет сыну, если ее посадят.
(Но Болдырев и сам неоднократно подвергался репрессиям: в 1929-1931 (Соловки), потом в 1937 году. Был освобожден. В осаждённом Ленинграде ему была доверена ответственная работа по противовоздушной обороне в университете).

Возможно, из-за романов на стороне Сеземаны и развелись.

Василий Сеземан женился во второй раз, уже на немке.
Его родной брат жил в Германии, а он в 1939 году из-за пакта Молотова-Риббентропа неожиданно оказался в СССР. Во время войны служил в Красной Армии, а брат, кстати, воевал за Германию. В 1950 году его посадили. Вышел на свободу только в 1956 году. в Большом дворе Вильнюсского университета установлена мемориальная доска в его честь.

У Дмитрия был старший брат, Алексей Сеземан (1916 – 1989 год), о котором я напишу позже. (Также есть брат и сестра от 2-го брака Василия Сеземана).



Очень интересным человеком была мать Дмитрия - Нина (Антонина) Николаевна - двоюродная правнучка вице-адмирала, героя Севастопольской обороны В. А. Корнилова, Её отцом был известный в академических кругах российский учёный-биолог Николай Насонов (1855-1939), который долгое время работал директором Зоологического музея в Петербурге, похоронен в Донском монастыре. Ее братья - Дмитрий Николаевич Насонов (1895—1957) — академик АМН СССР (1945); Арсений Николаевич Насонов (1898—1965) — историк, археограф, историко-географ, доктор исторических наук (1944); Всеволод Николаевич Насонов (1900—1987) — выдающийся российский учёный в области строительных конструкций, директор Центрального научно-исследовательского института строительных конструкций, представитель СССР в комиссии ООН по строительству, лауреат Сталинской (1949) и Ленинской премий (1959).
Мать Нины Николаевны происходила из древнего боярского рода Супоневых, известного со времен Дмитрия Донского.
До революции Нина состояла в партии эсеров.

После революции примкнула к белым. Вторым браком Нина была замужем за Николаем Андреевичем Клепининым, бывшим деникинским офицером. Он и стал для Дмитрия реальным отцом.


Семья Клепилиных не менее интересна, чем семья Сеземанов и Насоновых-Корниловых.
Николай Клепилин был сыном архитектора Андрея Николаевича Клепилина (1871-1952), который построил в Кисловодске здание главных нарзанных ванн и др.

Архитектор после революции эмигрировал вместе с семьей. Умер у дочери в Париже. А младший сын архитектора – священник Дмитрий Клепилин - причислен к лику святых за участие во французском Сопротивлении.

Скончался в Бухенвальде за помощь евреям. Его предлагали освободить с условием, что он перестанет помогать евреям, но он отказался. В лагере смерти отец Димитрий отказался от значка, указывавшего, что он — из Франции: с русскими из Советской России обращались ещё хуже, и он хотел всецело разделить страдания своего народа. Он делился своими передачами с голодными заключёнными и погибал, теряя силы. Заключённые просили начальство перевести о. Димитрия на лёгкий труд, потому что он — больной старик, так он выглядел. Но на вопрос, сколько ему лет, он ответил: тридцать девять. Претерпел многочисленные издевательства и умер от болезни и истощения в 1944 году.

В Париже у Николая Клепилина и Нины Сеземан родилась дочь Софья (1929—2000). Ее крестной матерью стала поэтесса Зинаида Гиппиус, которая приходилась родней Нине.

Софья долгое время работала научным сотрудником Музея-квартиры М. Цветаевой в г. Болшеве.

Зачем я так подробно об этом рассказываю? Судьба каждого из упомянутых людей заслуживает отдельной книги. Как по-разному сложилась их жизнь! Но большинство служили СССР и России.

Клепилин с женой, пасынками и дочерью жил в Париже. В гости к ним приходил весь цвет русской эмиграции: Гиппиус, Мережковский, Бердяев. Особенно маленький Дмитрий любил, когда приходил Бердяев. Дело в том, что философ страдал тиком лица, во время которого у него вываливался огромный синий язык - вот этого и ждал мальчик. Творчество Бердяева он оценил позже.

Денег, естественно, не было. К этому времени НКВД завел во Франции большую шпионскую сеть. Важную роль в ней играл муж Цветаевой Сергей Эфрон. Впоследствии он говорил, что вовлек в организации 30 человек, но известно о 24-х. Крепилиных тоже завербовал Эфрон. К тому времени Нина вспомнила свои идеалы служения русскому народу. В доме велись разговоры о предателе и фашисте Троцком, хотя никто так и нем прочел ни Ленина, ни Сталина, ни Троцкого.
Как-то в Париж приезжали погостить родители Нины (Им почему-то разрешали ездить за границу). Мать предупредила, чтобы они не вздумали возвращаться в СССР: там аресты. Но Нина не поверила. Как я понимаю, Дмитрий так и не смог этого простить.

Клепелин был близок с Эфроном, а их сыновья дружили. Дмитрий был старше Георгия на 4 года, но им это не мешало. Любопытно, что и Мур, скорее всего, не был сыном своего отца (многие считали, что Марина родила его от своего любовника Родзевича).


НКВД давал задания своим сотрудникам. Так Клепелинам поручили выслеживать Троцкого. Дмитрий вспоминал, как родители вдруг неожиданно сорвались кататься на лыжах в Норвегию. Он очень удивился, так как это было дорого для их семьи. В Норвегии мать велела сыну пойти вот к тому дому, постучаться и попросить автограф у Троцкого. Мальчик знал, кто такой Троцкий, и он собирал автографы знаменитых людей. Так он увидел Троцкого и его сына Седова. Но Троцкий не давал автографов. Однако целью было узнать, живет ли Троцкий в этом доме или нет. Дмитрий с заданием справился.


Когда его арестовали, то изъяли книжку с автографами, и он был счастлив, что там нет автографа Троцкого, а то бы его сразу расстреляли. Зато в книжке был автограф писателя Ромен Роллана, что понравилось следователю.

В 1937 году Эфрон засветился в деле с ликвидацией Игнатия Рейсса (Порецкого) — советского разведчика, не пожелавшего возвращаться и написавшего Сталину открытое вызывающее письмо, где он упрекал вождя в убийствах большевиков.

Таким образом, шпионская сеть Эфрона была раскрыта. Всем пришлось бежать. В Москву вернулись Клепилины и Эфрон с дочерью. Цветаева с Муром приехала позже.

(Разумеется, это более ранне фото, но снимка всей семьи за 37 год я не нашла).

Клепилиных и Эфронов поселили на одной даче в Болшеве.


Продолжение следует
https://uborshizzza.livejournal.com/5204934.html

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив