Каватина из будущего - 3


На пороге стояла высокая костистая женщина, ее сопровождали трое мужчин, тоже куда как рослых. Все четверо казались родственниками, а может, просто с годами люди, живущие рядом, становятся похожими друг на друга. Хозяин обратился к гостье:
– И все-таки я был прав, ожидая тебя именно сегодня ночью. А что с Сережкой, соседом? Ну, тем чудаком… влюбленным в старину и назло нам и традициям нашего времени сохранившим свое имя. Что-то давно я его не видел…
– Заходила к нему пару недель назад, – ответила женщина. – Он был весь в литературных планах. Писал о французских просветителях восемнадцатого века. Этим, кстати, занимался некогда и его отец.
– Надеюсь, ему удалось добиться большего, чем отцу. Да-да, оба они были изрядными чудаками. Искать по развалинам древние книги, забытые справочники, чтобы написать о том, что уже никому не интересно… А с другой стороны, мне ли их судить? Я ведь и сам почти всю жизнь перечитывал книгу о некоем выдуманном Кандиде из чужого тысячелетия. Да еще на всеми забытом французском, который взялся выучить на спор с Сережкой, когда нам и сорока не было – как же мы были молоды и глупы! Но я не жалею…
Они долго собирали все, что было в доме: рукописи, музыкальные инструменты, картины, мебель, белье, еду, утварь. Женщина трудилась наравне с мужчинами. Хотелось оказаться полезным и поучаствовать в столь непростом деле, но как низкорослому и слабому, помочь этим бесподобным великанам? Тем не менее, кое-что я все же смог собрать и взялся унести. Каждый со своей ношей, мы покинули дом. Дверь осталась открытой. Немного постояли перед уходом. Мой «Баскетболист» хотел было отломить ветку клена, чтобы с ее помощью поджечь дом, но спутники женщины отговорили его: «Дом крепкий – вполне может еще кому-то пригодиться».
Шли молча, это продолжалось минут пятнадцать. Увидели неподалеку перелесок, в его глубине при свете луны можно было рассмотреть что-то вроде приземистой толстой башни с низким, расплющенным куполом.
– Dormiens area[1], – пояснил кто-то. – Уставший от жизни получает здесь отдельную комнату, в которой сможет уснуть, чтобы навсегда покинуть нашу планету. Его тело быстро истлеет, и недели после смерти не пройдет, рассыплется на составляющие – в прах, который развеют по ветру. А утварь сожгут. Родственники могут при желании получить урну с остатками усопшего, но обычно этого не требуется.
У двери нас встретил привратник, рост которого меня уже не удивил. «Баскетболист» наклонился к нему и шепнул что-то на ухо. Перед тем, как войти, помахал мне. Женщина и ее спутники тоже попрощались с уходящим. Все были очень спокойны.
– Похоже, скоро вновь пойдет снег, – грустно произнесла женщина.
У меня в кабинете на Мичуринской улице в Санкт-Петербурге хранится картина, которую когда-нибудь, через тысячи лет, напишут неизвестными мне красками, сегодня еще развеянными по всей планете.
Однажды вечером я сидел у окна, разглядывая луну, ярко осветившую зимний городской пейзаж. О чем хочет поведать нам ночное светило в свое очередное полнолуние? Повинуясь неясному предчувствию, я взял картину «Баскетболиста», чтобы сравнить ее с пейзажем за окном. Лунный свет упал на живописное полотно – картина вздрогнула, словно от удара, и довольно отчетливо зазвенела. Звуки, похоже, каким-то образом извлекались из красочного слоя под воздействием лунного света – или мне казалось? – и превращались в торжественную музыку, молитву, обращенную к Луне, несравненной богине ночного неба. Я узнал глубокий баритон и удивился огромному диапазону голоса «великана», повстречавшегося мне когда-то в далекой Чуйской степи. У него, знать, были не только искусные руки…
О, пречистая богиня!
Ты, заливающая серебряным светом
Эту древнюю священную рощу!
Обрати к нам свой прекрасный лик
Без единого облачка и дымки тумана.
О, пречистая богиня…
Воцари на этой земле мир,
Подобный тому, что создан
Твоей волею на небесах.
Это был его подарок мне – величественная Casta diva.
Примечания
1. Место усыпновения (лат.).
|
</> |