Как там поживает омуль на Байкале?

p_syutkin — 22.09.2021

Какой только рыбы нет в озере Байкал. Но «рыбой» здесь называют только омуля. Это настоящее богатство, своя валюта. Неслучайно баргузин и омулевая бочка – это все, что знает обычный россиянин об этих местах.

Пессимисты говорят, что не долго до тех времен, когда омуля можно будет встретить только в музее. И уже сегодня есть один такой музей. Полностью посвященный этой уникальной байкальской рыбе. Он работает в здании бывшего рыбзавода в селе Старый Энхалук (это Бурятия). А его директор и создатель Алексей Котов встречает гостей и рассказывает о давнем и не очень далеком прошлом этих мест. Недавно Ольга Сюткина вернулась из поездки в Бурятию, организованной при поддержке Министерства туризма, Минсельхоза Бурятии и Международного эногастрономического центра. Так что впечатления еще свежи.

Здесь почти нет никаких новых вещей, все старина. Сам завод (прямо скажем, просто обычный барак) работает с 1929 года. Но традиции рыболовства здесь, конечно, гораздо старше.

Вот на эту конструкцию любой неопытный человек может за пару часов наловить ведро омуля. Сегодня это запрещено, накажут. Вообще на Байкале больше двух крючков использовать нельзя. Так что эта старинная экспозиция сегодня – лишь орудия браконьерства.

Двести метров леска и через каждые два метра – крючок без какой-либо наживки. Спокойно идете вдоль берега, спуская эту конструкцию в воду. Она там разворачивается сама. А потом, идя обратно, начинаете ее сматывать. И на каждом втором крючке точно будет висеть рыба. Как же она клюет без всякой наживки? Просто снизу из-под воды рыбу привлекает блеск крючков. 

Этим промыслом на Байкале столетиями жили люди. Вот это называется корчага. Как она работает? Обмазывается мукой, опускается в воду. Плывет рыба, за ней еще и еще. И задние фактически заталкивают «впереди стоящих» внутрь. В общем, как в метро. 

Самая опасная из снастей – самолов. Он предназначен только для одной рыбы – осетров. Осетр – единственная рыба, которую ловят здесь не на еду, не на приманку. А исключительно на игривый характер. Он действительно любит играть. Вот эти поправки ткнешь носом, а они возвращаются. Интересно! И рыба начинает ими играть. На этом инстинкте и построен самолов. В процессе игры осетр зацепляется брюшком за очень острый крючок, и висит там, пока его не вытащат. 

Невод – самое эффективное орудие, оно вытаскивает все, даже нерпу. Но дорогое удовольствие. А вот китайка продается в каждом рыболовном магазине. Плоха она одним. Если порвется сеть, рыбак будет ее искать. А эта штука стоит пятьсот рублей, зацепилась, бросили. Ее уносит, в нее попадают, запутываются и погибают животные. 

Вообще рыбы в Байкале множество. Помимо омуля есть сомы, щуки, сазаны, сиги, хариусы. Но раза в три здесь больше рыбы, которая промышленного значения не имеет. Это голомянка. Она полупрозрачная, по вкусу, как медуза. Люди ее использовать не могут. А вот хищные рыбы едят с удовольствием. Именно для этого – пищевой массы – она и нужна в этой экосистеме. 

Перед вами уникальное создание, благодаря которому, возможно, и существует Байкал в неизменном виде 25 миллионов лет. Рачок бокоплав (эпишура), размером несколько миллиметров. Он постоянно пропускает через себя воду, питаясь планктоном. Вся жизнь его в том, что он фильтрует байкальскую воду. 

Омуля, осетра, нерпу берегут. А вот настоящее сокровище – этих рачков – никто не охраняет. На самом же деле их уже мало. Раньше здесь они просто тысячами разбегались в воде под ногами. Сейчас такого уже не увидишь. 

Но вернемся к главному – омулю. Рыбзавод, перерабатывавший его, работал все советские времена. С тех времен здесь стоят омулевые бочки. По сути, это настоящие чаны для рыбы. 

В подвале ледник. Раз в год он до верху забивался льдом, который использовался в заготовке рыбы. Особая технология связана с тем, что тузлук должен быть очень холодным. Именно в таких условиях просол рыбы идет медленно.

В бочку все накладывается слоями: соль, лед, потом рыба, снова соль, два ряда рыбы… И так до самого верха. А на верх бочки накидывают доски. И верхней доской бочка как бы зажимается в специальные упоры на стенке. Постепенно соль вытесняет влагу из рыбы. Каждый день на один упор уровень опускается, рыба снова прижимается. Когда поднимается тузлук, он должен быть прозрачным. Его излишек вычерпывается. Доска снова передвигается вниз. К концу 7-10 дня рыба оказывается спрессованной до последнего деления. Потом ее достают из бочки и вешают на просушку. 

Особая страница истории завода – война. Фронту нужна была рыба. Только не надо заблуждаться, в окопы омуль не шел. Он направлялся только для подводного флота. В войну вообще сложилась тяжелая ситуация, когда морской промысел был невозможен ни на Балтике, ни в Мурманске, ни на Черном море. Оставался лишь Дальний Восток, Каспий, да еще Байкал.

С этого маленького заводика, в сутки тогда уходило по 12 тонн готовой продукции. Работали одни женщины. Они же ловили рыбу, тянули невод, в лучшем случае бригадиром был мужик. 

На стене - фотография уже 1952 года. Лодка, в которой стоит бригадир. А сзади на веслах сидят женщины. Вот, кто тащил на себе ежедневно эти 12 тонн. Они все были 1926,27 годов рождения. То есть в войну им исполнилось 15-16 лет. 

А работать здесь нужно было круглый год. Те же женщины зимой из-подо льда с 300 метров вытаскивали невод. Трудодень здесь оплачивался не деньгами или зерном. Он измерялся в омулях. Три омуля в день. Один шел в «складчину», то есть готовился обед для всех. А два вяленых омуля они относили матерям, которые, в свою очередь, могли выменять на них одежду, продукты. 

Как же работали с омулем? К воротам подходила лодка. Ее улов проверяли на свежесть. Тест простой: ткнуть рыбу пальцем, ямка должна быстро выровняться. Плюс не должно быть черноты в жабрах. Если рыба не подходила, ее везли еще 14 километров на другой завод, там принимали любую.

Здесь же для бочек нужна была свежайшая продукция. Итак, рыба сгружалась через ворота на пол. И ее начинали раскладывать по бочкам. Вот здесь то и нужен лед, который поднимали из подвала-ледника. Он отправлялся в дробильную машину, требовалась ледяная крошка. Дальше – соль, ее тоже надо было дробить. Ведь на берегу сыро и соль быстро слипается в большие комья, куски. Никакой техники для ее дробления не было. Давали лом, да ножовку – управляйся, как можешь. «Попасть на соль» никто не хотел. По сравнению с этой работой, выгрузка рыбы, дробление льда было еще «цветочками».

Так или иначе рыба закладывалась в бочки, пересыпанная слоями льда и соли. Тузлук (рассол) был всегда холодный, руки просто отнимались, замерзали. 

Обратите внимание, на стене надпись «Николаев Д.П. 20 июня 1941 года.». Удивительно, но спустя 80 лет в Москве нашлась дочка этого парня. Душей Петрович Николаев вскоре отправился в армию и погиб в конце войны на Дальнем Востоке. А родственники многих тех «военных» девчонок приезжают в эти места. И сажают березки неподалеку. Скоро из них образуется небольшая роща.

Оставить комментарий

Популярные посты:

severus

Что такое центры обработки данных: основа современных технологий

v_pychick

светлое пятно

masterok

В чем заключался секрет вкуса отменной американской тушенки

a_simakoff

Сезон 1997 эпилог

katya_kch96

Первые прилетели

magman67

Здесь куют металл

coffee_mood

лаконично

nathoncharova

Секрет драгоценных грибов мацутакэ

dymontiger

Интересные кадры из США

• Ранее
• Архив