К причине появления мифа о "заваливании трупами"

anlazz — 09.05.2018 Прошлые посты касались вопроса о том, действительно ли во время Второй Мировой войны могла применяться тактика «заваливания трупами». И было показано, что вряд ли: реально подобные «зерг раши» относились к Первой Мировой – и вдобавок, не к России, а к «Западному фронту». (Т.е, к столкновению немцев с англичанами и французами.) Тем не менее, как уже было сказано, подобная особенность оказалась не то, чтобы не замеченной – нет конечно, об ужасах Великой Бойни кто только не писал – но не особенно испугавшей современников. Впрочем, вполне возможно, что какой-то испуг был – не даром пресловутое never again стало одним из главных лозунгов 1920 годов. Но уже к следующему десятилетию оказалось, что существуют проблемы, по сравнению с которыми и война кажется не худшей альтернативой. В конце концов, количество людей в той же Германии, поддержавших откровенно направленную на войну политику НСДАП оказалось достаточным для того, чтобы последняя взяла власть.

Хотя многие из них – включая самого Адольфа Алоизовича – прошли через ужас Первой Мировой. И, вполне возможно, лично принимали участие во всевозможных «мясорубках» - однако при выборе «варианта будущего» проголосовали именно за реванш. (Разумеется, тут можно долго говорить о том, что Гитлера поддержало меньшинство и что реальную силу ему дали монополии. Все это верное – однако сути особо не меняет: за НСДАП стояло достаточно количество людей.)Причем, поскольку у нацистов с самого начала речь шла одновременно и о реванше за прошлое поражение, и о обретении Lebensraum’а на Востоке, то можно было бы догадаться, что будущая война окажется именно Мировой. Причина этого, разумеется, состояла в том, что текущие экономические проблемы – то есть, то событие, которое в США получило название «Великая Депрессия», но на самом деле, охватило практически весь мир (без СССР) – вполне могли казаться более страшным злом, нежели будущая война.

Еще раз: люди, еще недавно гнившие в окопах, травимые газами, разрываемые на куски пулями и снарядами и заявившие после этого, что «Никогда более!», вдруг изменили свое мнение и решили, что можно еще повоевать. Надо ли понимать, насколько велико было то зло, лекарством от которого виделся данный путь. Впрочем, нет – нам, современным, этого понять невозможно. Поскольку у нас просто нет того понятийного аппарата, который помог был осознать, как чувствовал себя тот же немец 1930 годов. Мы, например, никогда не испытывали «настоящего голода» - да и наши родители тоже. Да, те же 1990 годы были временем нищеты и постоянной нехватки самого необходимого – но даже тогда мысль о том, что твой ребенок завтра не проснется от того, что ему не хватило еды, не возникала. Поскольку были, например, пресловутые огороды – кстати, вещь, которая в те же 1930 годы относилась к… мелкобуржуазной Утопии. То есть – для «непродвинутых» граждан иметь свой участок земли казалось недостижимой сейчас мечтой, на чем и «ловили» их самые разные демагоги. Начиная от того же Форда и заканчивая Адольфом Гитлером. Как уже говорилось, последний заманивал немцев пресловутым «лебенсраумом» - «жизненным пространством на Востоке», благодаря которому каждый может стать «хорошим сельским хозяином».

И, тем самым, избежать грозящей ему голодной смерти, которая в 1930 годов казалась вполне реальной альтернативой, несмотря на то, что «формальный» уровень жизни европейцев можно было считать довольно высоким. То есть: прогресс, развитие техники и науки и прочий «Вавилон-Берлин» с блекджеком и шлюхами – но в реальности над всем этим висит очевидный меч будущей катастрофы. То есть – экономического суперкризиса, который может легко сорвать всю эту шелуху и показать настоящее нутро существующего мира. Костлявую улыбку классового общества, для которого что одна человеческая жизнь, что десятки миллионов человеческих жизней есть исключительно субстрат, необходимый только для одного. Для вечного поддержания огня конкуренции – всемогущего «божества», количество жертв для которого никогда не будет достаточным. Впрочем, как уже не раз говорилось, война – такое же неизбежное явление при господстве данного божества, как и кризисы вместе с голодными смертями. Ведь что такое представляет она, если не высшую форму конкуренции, самое совершенное из возможных столкновений «экономических агентов» - в результате которого наиболее «совершенный» должен победить. Причем, победить всего лишь до «следующей итерации», поскольку для конкуренции не существует конца – монополия это всего лишь особая ее форма, при которой «победитель» до самого последнего своего вздоха должен оставаться начеку…

Впрочем, говорить об особенностях классового общества надо отдельно. Тут же стоит обратить внимание только на то, что для указанной формы человеческого существования любая жизнь всегда лишь «средство». (Ну, по крайней мере, для 99,99% населения планеты, хотя даже элита – это всего лишь инструмент в руках указанного «божества». Обугленный труп Адольфа Гитлера не даст соврать.) А значит – ценность данной жизни навряд ли может считаться особо значимой. Собственно, по другому не проживешь, сойдешь с ума: выбор между возможностью умереть с голоду, погибнуть на работе с нулевой техникой безопасности или получить пулю в бою – то есть, стать одним из кирпичиков в построении великого Храма Свободной Конкуренции – вряд ли можно назвать удачным. Ну, а если прибавить сюда еще и проблемы с медициной – которая до 1950 годов была доступна только избранным – то вряд ли стоит удивляться тому, что смерть в данном мире считалась вещью довольно близкой каждому.

Причем, настолько, что некоторые могли даже позволить себе играть с ней. Разумеется, речь шла о людях, относящихся к более-менее обеспеченным слоям – поскольку бедняки безо всякой игры ходили бок о бок со своей гибелью. Но и те, кто был защищен своим состоянием от угрозы голода или, скажем, опасности получить несовместимую с жизнью травму, все равно испытывали влияние указанной ситуации. Отсюда, например, происходили пресловутые дуэли – которые было нормой вплоть до начала XX века. (И были устранены лишь путем жесткого административного давления.) Впрочем, впоследствии на смену дуэлям пришла пресловутая «русская рулетка» - популяризованная белоэмигрантами «игра», в которой главным смыслом было показать свое безразличие к смерти. (Таковых «игр» на самом деле было много больше – «рулетка» просто оказалась самой известной.) Или, скажем, нормальным была демонстрация личной храбрости и презрения к смерти в бою у офицеров самых различных армий – бессмысленная, а точнее, вредная с точки зрения выполнения боевой задачи. (Ведущая к небоевым потерям личного состава.) Ну, и разумеется, пресловутые самоубийства – которые до середины XX века были нормальным явлением в жизни общества. Не как сейчас – признаком лиц с больной психикой, разного рода подростков и прочих маргиналос, а напротив, качеством именно солидного, достойного человека. Который, «проиграв», просто обязан был закончить свою жизнь – как, к примеру, столь «любимые» советской пропагандой банкиры, выбрасывающиеся из окон во время кризиса.

На этом фоне гекатомбы жертв во время Первой Мировой вряд ли могли произвести особое впечатление. Ну да, ужас – но не ужас, ужас, ужас. Собственно, и Вторая Мировая – как уже было сказано – велась в указанном ключе. Да, разумеется, были жертвы, убитые – причем, невинные люди – но ничего особо выходящего за «уровень средневекового зверства». И даже пресловутые нацистские лагеря смерти, в которых методично уничтожались миллионы людей не выглядели чем то невозможным. В конце концов, те же англичане в бесчисленных колониях занимались примерно тем же самым – и ни для кого это не было секретом. Да что там англичане – милейшие австралийцы в первой половине XX века, т.е., одновременно с нацистами прилежно уничтожали коренное населения своей страны.. (То есть, в случае с «лагерями смерти» наиболее страшным было не массовое уничтожение людей, а то, что уничтожали «своих», европейцев. Но и это можно пережить.)

Однако после завершения Второй Мировой войны ситуация изменилась в корне. Причину этого надо разбирать отдельно – тут же можно сказать только то, что связано это было, безусловно, с уже не раз помянутой «тенью СССР». То есть – с тем, что классовое общество оказалось довольно сильно ослабленным на фоне блестящей победы бесклассовой державы. Причем, что самое главное – эта самая «тень» воздействовала не только на весь остальной мир, но и на… сам СССР. Подобный «автокатализ» может показаться странным – но только на первый взгляд, поскольку в реальности жизнь имеет огромное количество «самозамкнутых петель». (Впрочем, если кому данное объяснение покажется сложным, то стоит, например, подумать о том, что до войны Советский Союз должен был жить с постоянной «оглядкой» на Запад – который в любой момент мог напасть. Отсюда проистекало жуткое напряжение, передающееся во все стороны жизни. А вот после войны, после получения ядерного, а затем и ракетного оружия, эта самое давление упало очень сильно.)

В любом случае, прежнее отношение к человеку, как к капле в великом Потоке Конкуренции, в послевоенное время стало невозможным. Впервые за тысячи лет классового господства его жизнь стала ценностью, причем, произошло это настолько быстро, что никто ничего не понял. (Еще раз повторю – события такого глобального масштаба практически не заметны «невооруженным глазом», т.е. на уровне обыденного восприятия.) В результате чего стоило только взглянуть назад – и ужаснуться. Поскольку то, что еще недавно казалось нормой – ну, может быть, небольшим отклонением – теперь стало Вселенским Ужасом. Например, так случилось с Холокостом – ставшим на долгие десятилетия символом Ада. (Хотя у современников, как уже говорилось, данное действо вряд ли вызывало удивление.) То же самое произошло и с событиями самой Второй Мировой войны. Причем, как можно догадаться, наибольший эффект это произвело в самой «советизированной стране» - в СССР.

Собственно, именно тут и лежит основная причина того самого представления о Великой Отечественной войне, как о войне не просто чрезвычайно жестокой – а какой она должна быть? – но как об явлении буквально античеловеческом. (Хотя и это так же неудивительно – поскольку, как уже было сказано выше, она таковой и являлась, будучи актом принесения очередных жертв «божеству Свободной Конкуренции».) И, что самое главное – не взирая на стороны указанного конфликта. (То есть – если ранее признавалось, что источником страдания выступали немцы, то теперь их монополия на это была нарушена.) Причина проста – резко возросшая в послевоенное время ценность человеческой жизни банально заслонила собой все и вся. В результате чего вещи, которые еще недавно выглядели совершенно естественными, стали вдруг настолько странными и нелепыми, что разбираться в них оказалось просто невозможным. Скажем, сам факт того, что люди должны бежать на вражеские окопы, причем бежать под градом пуль и осколков – то есть, собственно, воевать, как это делали в течение тысяч лет – после случившейся трансформации сознания оказался фантастически жутким. (Причем, даже для тех, кто сам еще недавно бежал – и не видел в этом ничего выдающегося: как уже было сказано, изменение общественного сознания меняет индивидуальное сознание полностью.) Ну, а расстрел дезертиров и прочая борьба с недостойным поведением собственных солдат – явление, безусловно полезное в условиях войны, и именно так тогда воспринимавшееся – стало буквально вселенской трагедией.

Кстати, как уже было сказано, подобное изменение восприятия произошло не только «у нас». Например, в той же Европе еще в 1940 годах публичные казни были нормой –то есть, людей вешали и рубили головы на площадях, и это вызывало лишь интерес зевак. (Это относится и с расправой над бывшими нацистами.) А уже в 1960 годах тут начали отменять смертную казнь, как таковую – потому, что не могли переносить подобную жестокость. То есть – сознание изменилось полностью. (Но, кстати, подобная скорость и легкость показывает, что может быть и обратный процесс – причем, так же незаметный.) Надо ли говорить, что то же самое произошло и в СССР – только с еще большей резкостью. Именно отсюда происходит и возникновение «мифа о Гулаге» - то есть, представления о том, что исправительно-трудовая система СССР являла собой настоящий Ад. (В то время, как для современников это было явление, лежавшее в рамках нормы.) Ну, и все остальное – однако, как можно догадаться, это будет уже выход за пределы темы данного разговора.

Поэтому тут, завершая написанное выше, можно сказать только то, что произошедшая «трансформация сознания» практически полностью закрыла возможность «традиционного» восприятия прошлого через представления настоящего. И поставила вопрос о том, что вместо этого должен был появиться некий новый метод – который позволял бы не просто знать о том, какие события были в прошлом, но и давать возможность оценивать их. Условно говоря, позволять выделять «добро» и «зло». Впрочем, на самом деле, подобный метод есть – вопрос только о том, как сделать его популярным. Но это, разумеется, требует уже отдельной большой темы…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив