К дате

Жил-был царь Пидорас, и всё до чего он дотрагивался тут же зафаршмачивалось. Как после колбасы на зоне, потому что она хуем пахнет.
А где жил царь? Среди замечательного народа, который был тем замечательнее, что нихуя вокруг себя не замечал.
Кроме той самой колбасы, которую он потреблял, ради которой эмигрировал и вообще существовал. Волоса, — говорил народ, — волоса: посредине — колбаса.
Народ этот про себя твёрдо знал, что он: ох и добрый, ах и честный, ух и духовный, а уж про то как с ним, с этим народом, всем вокруг повезло — и говорить нечего.
Хотя всё равно говорили, и сто сотен книжек про это написали, и обижались ещё, что их пусть и ценят, но всё как-то недостаточно, не понимая своего счастья.
Вот. А мимо как раз шёл царь Пидорас, назначенный, понимаешь, всенародным преемником. Увидал он такую этого народа духовность, и решил её испортить.
Ходит Пидорас по стране, ручонками своими сучит — фаршмачит, шкварит. И такую он со временем силу набрал, что уже прямо без рук обходился, одним взглядом.
Проедет, бывало, по городу областного значения, только из машины пару раз выглянет, а в городе уже непорядки заводятся: в полиции людей на бутылки сажают, и власти не то что это скрывают — поощряют и участвуют.
Или другой пример: выступит царь Пидорас перед народом с увещевательной речью — дескать в говне быть плохо, говном же наоборот — отлично, а с этим никто и не спорит, вроде как уже норма.
И вот, видя полный свой успех, задумал царь Пидорас провести специально успешную войну, потому как что может быть лучше, чем запидорасить один народ? Правильно — сделать это с двумя.
Задумано — сделано, собрались — напали, да ещё в уверяя друг дружку, что обороняются (это им царь уже поливал в глаза прямо, даже не обманывая, что роса).
Одного только не учёл он, не предусмотрел: трогая страну в разных местах, царь портил не только замечательный народ, но всякие производные от него, вроде армии.
И сейчас, на четвёртое военное день рождение царя Пидораса, это стало уже невыносимо очевидным. Тут и сказочке конец…
— А вот это хуй — сломал вдруг четвёртую стену царь, — никакой ещё не конец. Я их капитально обработал, потерпят сколько надо, понял? Кхе-кхе, вот теперь — конец.
Конец.
(с)