Истории, вывернутые наизнанку (вынесу отдельным вопросом)

alfare — 08.11.2021 Недавно я уже рассуждал о книгах, внутри которых есть история, встроенная в основную, внешнюю. В самых простых вариантах таких книг вагон и маленькая тележка, некоторые книги так и вовсе даже не матрёшки, а целые системы зеркал, или фракталы, истории множатся внутри, как... опята из Орегона. Одним из первых порезвился, наверное, Потоцкий в "Рукописи, найденной в Сарагосе"(я её, правда, когда-то читал-читал, читал-читал, да так и не дочитал до конца, каюсь, бросил... уж больно утомило).

Но в чём, собственно, вопрос? Обычно внутренняя история пассивно вложена во внешнюю, как у Гауфа, в "Харчевне в Шпессарте" или та же "1001 ночь", это самые простые случаи, где внешняя история всего лишь пенал, назначение которого: чтобы разнородные рассказы можно было объединить под одной обложкой для пущей солидности. В более продвинутых вариантах внутренняя история влияет на внешнюю, оказывая либо прямое (управляющее/направляющее) действие, либо опосредованное (в детской литературе оно обычно оказывается "воспитательным" - как "Сказка о Мальчише-Кибальчише"), либо является ключом к пониманию внешнего текста, камертоном, каплей росы...
Классическим вариантом внутренней "управляющей" истории является рукопись Мастера из "МиМ". Она как бы ведёт, дешифрует и настраивает основной текст.

Есть более хитрые варианты, где две (или больше?) истории действуют одновременно, сплетаясь, и там даже нет смысла говорить о том, что какая-то из них внутренняя, а какая-то внешняя, разве что по чисто формальному признаку. Наверное, самый явный такой пример - это "Хромая судьба" Стругацких. Надо признаться, я давно перечитывал ХС, и не могу внятно рассуждать о том, как взаимодействуют две эти истории друг по отношению к другу. Формальная связка - что "Гадкие лебеди" являются содержимым "Синей папки" - это, как бы, ни о чём... там надо смотреть, что к чему, но для Стругацких всё это вообще сложно, они на том стоят, на том, что дают читателю самому придумывать самое главное в текстах. Так что рассуждать о связи "Синей папки" с сопряжённой историей - дело такое... кто-то так истолкует, кто-то эдак, и оба правы будут.

Но здесь основной вопрос про книги, где развита взаимная связь внутренней и внешней историй. Где внешняя история так же сильно формирует внутреннюю, как и наоборот. В том посте я упоминал, что "Сказка о Золушке" в романе "Журавлёнок и молнии" оказывается в этом смысле уникальной. Она направляет движение всего романа, но самое удивительное - внешняя, реальная часть - так же сильно меняет и формирует восприятие, звучание, смысл и даже само содержание "Сказки". Если очень коротко: без внешней части, истории Журки, Иринки и Горьки - "Сказка о Золушке" была бы самой обычной, простенькой, весёлой, чуть лиричной сказочкой, хорошей, но одной из многих. И только вплетённая в основной текст, она начинает жить, быть реальной, она сияет, потому что именно те люди, которые играют эту сказку в реальности, делают её живой, равной жизни и даже превосходящей, превозмогающей "жизнь". Они вносят в сказку весь тот массив реальности, который стоит у них за плечами, и мы, читатели, видим не просто Принца, Золушку и Шута, а переплетение реальных судеб, реальных историй, реальных характеров и образов, в свою очередь также преображаемых этой же сказкой.

...Впрочем, сейчас я не об этом.
Сейчас я хотел спросить: знаете ли вы другие примеры таких книг, где внешняя история принципиально меняла бы внутреннюю? У того же Крапивина таких книг много, например, "Лоцман" (где тоже есть таинственная рукопись, то ли реальная, то ли нет, меняющаяся по мере изменения истории и героев, проживающих свой Путь). Есть множество других примеров его же книг, где реальность действует на сны, а сны - опять на реальность, пока всё не запутывается в такую тугую странность, что... Ну, я имею в виду, и "Синий треугольник", и многие другие.

Но я хочу спросить про других писателей. Я так-то понимаю, что должны быть другие примеры. Но не могу вспомнить (да и читал я не так-то много). Ещё раз повторяю, интересно узнать про книги, где внешняя, обрамляющая история проникает во внутреннюю, встроенную, и меняет её. Лучше всего именно на "тонком" уровне, а не буквально. Буквальный пример у меня вспомнился, это и "Бесконечная история" и "Чернильная трилогия". В "Бесконечной истории" вообще всё просто. Человек из нашего мира читает книгу, попадает внутрь истории и меняет её. То, что и сама сказка меняет реальность - это понятно.

В "Чернильной трилогии" всё на первый взгляд сложнее, но, как мне кажется, только за счёт масштабности действия. То есть, это по сути та же "Бесконечная история", только в более взрослом варианте, более жестоком, более... большом, извините. Особой тонкости там нет, до "Журавлёнка" "Чернильной трилогии" в этом смысле очень далеко, типичный пример, когда взрослая оболочка не является признаком более высокого уровня. Всё происходит на прямых причинно-следственных связках, изменения, вносимые внешней историей во внутреннюю - чисто физические: пришёл герой оттуда сюда и изменил своим приходом течение событий. В общем, я хочу сказать, что хотя "Чернильная трилогия" пример формально подходящий, но впечатляет она в основном внешними масштабами.

А может кто-нибудь знает такое: где история, помещённая внутри книги, удивительным, волшебным образом меняется, взаимодействуя с внешним текстом? Меняется не просто на уровне изменения событий, переписывания, допустим, вот есть книга о писателе, который берёт и переписывает свою рукопись, берёт и переписывает - ну и что?.. Нет, надо чтобы внутренняя история менялась загадочно, непостижимо, странно. Меняется внутри вас, меняется от того, что её проживает история внешняя, от того, что вы её проживаете вместе с теми, кто её "пишет", "читает", "рассказывает", "играет".

Есть такие?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив