"Игра престолов". Глава 23(1). Дэйнерис
nehoroshy — 29.07.2019 "Игра престолов"Джордж Р.Р. Мартин
Перевод Максима Сороченко
Заценить произведение с самого начала: https://nehoroshy.livejournal.com/179856.html
Смотреть содержание: https://nehoroshy.livejournal.com/89558.html
– …Дотракийское море, – сказал сэр Джорах Мормонт, достигнув вершины холма.
Он натянул поводья и остановился рядом с ней. Под ними простиралась бесконечная пустая равнина – уходившая до горизонта и терявшаяся за его пределами.
«Действительно, море», – подумала Дэни.
За исключением того холма, на котором они остановились, глазу вокруг зацепиться было не за что. Не было видно ни единой горы или деревца, ни города, и ни дороги – только сплошное поле из высоких узких травяных стеблей, колыхавшихся на ветру волнами.
– Такое зеленое… – заметила она.
– Только здесь и теперь, – ответил сэр Джорах. – Увидеть бы вам его в период цветения, когда оно покроется темно-красными цветами от горизонта до горизонта, и будет похоже на море крови. А потом наступит сезон засухи, и все станет как старая бронза. И это только хранна, девочка. Дальше растут еще сотни разновидностей разных трав – цвета желтого лимона и темного индиго, есть синие травы, оранжевые травы, и даже травы цвета радуги. А за Ашаем, в Краю Теней, как я слышал, есть целый океан из травы-призрака. Ее стебли – бледные как матовое стекло – вырастают выше роста всадника. Трава-призрак задавливает любую другую траву и светится в темноте, словно души проклятых. Дотракийцы уверены, что однажды она покроет весь мир, и тогда жизнь на земле остановится.
От этих слов Дэни стало зябко.
– Больше не желаю об этом слушать, – сказала она. – Сейчас здесь очень красиво, и я не хочу думать о том, что всё когда-нибудь умрет.
– Как скажете, кхалиси, – ответил сэр Джорах с почтением.
Услышав далекие голоса, она обернулась. Дэни с Мормонтом оторвались от остальной группы, и теперь отставшая часть колонны медленно поднималась вслед за ними на вершину холма. И служанка Ирри, и молодые лучники ее кхаса управлялись с лошадьми так легко, будто составляли с ними единое целое, но Визерис до сих пор не мог освоиться с короткими стременами и плоским седлом. Среди дотракийцев брат смотрелся жалко. Не надо было ему ехать с ними. Магистр Иллирио настаивал на том, чтобы он остался в Пентосе, предлагал свое гостеприимство, но Визерис не хотел об этом даже слышать. Он должен оставаться с Дрого до тех пор, пока кхал не выполнит свою часть договора – не подарит Визерису обещанную ему корону.
– …А если он попытается меня надуть, то горько об этом пожалеет. Тогда он на своей шкуре познает, что такое гнев разбуженного дракона, – бахвалился тогда Визерис, держась за эфес одолженного меча.
Иллирио только хитро прищурился и пожелал ему удачи…
Дэни осознала, что сейчас ей совсем не хочется выслушивать нытье брата. День был слишком хорош для этого. Высоко над ними, в глубоком синем небе кружил сокол, высматривая добычу. Травяное море волновалось и шумело от каждого дуновения ветра, теплый воздух гладил лицо, и душа Дэни наслаждалась покоем. Ну, уж нет – она не позволит Визерису испортить себе настроение.
– Подождите здесь, – сказала Дэни сэру Джораху. – И велите остановиться остальным. Скажите, что таков мой приказ.
Рыцарь улыбнулся. Сэра Джораха нельзя было назвать красавцем. Шея и плечи его были широкими, как у быка, а грудь и руки настолько густо заросли черными волосами, что на голову их уже не хватило. Тем не менее, улыбка рыцаря всегда внушала Дэни уверенность.
– Вы учитесь говорить как королева, Дэйнерис, – заметил он.
– Не как королева, – возразила Дэни. – Как кхалиси.
Она развернула лошадь на месте и поскакала галопом прочь с холма.
Склон был крутоват и каменист, но Дэни управляла лошадью безо всякого страха. От смешанного чувства удовольствия и опасности душе хотелось петь. Всю жизнь Визерис внушал ей, что она принцесса, но Дэйнерис Таргариен ощутила себя таковой, лишь оседлав свое «серебро».
Но сначала ей пришлось очень несладко…
Снявшись с лагеря уже на следующее утро после свадьбы, кхаласар отправился на восток – в Ваес Дотрак, и на третий день Дэни подумала, что умрет. Ужасные мозоли, натертые седлом, кровоточили. Кожа на бедрах слезла до мяса, а на руках от поводьев вскочили волдыри. Мышцы спины и ног крутило от боли настолько, что она едва могла сидеть. К концу дня она слезала с лошади только с помощью служанок.
И даже ночи не приносили облегчения. Кхал Дрого игнорировал ее на дневных переходах – точно так же, как игнорировал на свадьбе. А вечера он проводил со своими кровными всадниками и другими воинами – выпивая и наслаждаясь скáчками, женскими танцами и очередными смертями. Для Дэни в этой части его жизни не оставалось места. Обычно она ужинала или в одиночестве, или в компании сэра Джораха и брата, а затем уходила в постель рыдать, пока не сморит сон. Но даже поспать ей толком не удавалось. Каждую ночь – затемно, но иногда перед рассветом, – Дрого заходил в ее палатку, будил, и брал с той же безжалостностью, с какой он обращался со своим жеребцом. Он всегда имел ее сзади, по-дотракийски, за что Дэни бывала ему даже благодарна – ведь в таком положении муж и повелитель не видел ее слез, а она имела возможность уткнуться лицом в подушку, чтобы заглушить крики боли. Закончив, он закрывал глаза и тихо захрапывал, а Дэни сидела рядом и не могла уснуть из-за страшной боли, которую причиняли ей синяки и раны.
Так проходили день за днем, ночь за ночью, пока Дэни не поняла, что больше не выдержит. Лучше убить себя, чем дальше терпеть такое, решила она.
Но в ту ночь, когда она приняла окончательное решение, ей снова приснился дракон. В этот раз Визериса во сне не было. Только она и Он. Черная как ночь чешуя выглядела мокрой и скользкой от крови. Это ее кровь, поняла она. Глаза дракона сверкнули двумя озерцами раскаленной лавы. Он открыл пасть, и оттуда вырвалась струя ревущего пламени. Она осознала, что он так поет – для нее. Ее руки распахнулись навстречу огню и обняли. Она позволила пламени поглотить себя полностью, разрешила утешить свои раны и отмыть дочиста. Она почувствовала, как чернеет и увядает ее плоть, как сползает с нее кожа, как закипает и обращается в пар кровь – и все это без малейшей боли. Она ощутила, как вливаются в нее свежие силы и незнакомая ярость. Она словно переродилась и стала другой.
Странно, но на следующий день боль заметно поутихла. Боги как будто сжалились, услышав ее молитвы. Даже служанки заметили в ней перемены.
– Кхалиси, – спросила Чикви, – что-то случилось? Ты больна?
– Уже нет, – ответила она, рассматривая драконьи яйца – те самые, что Иллирио подарил ей на свадьбу.
Она потрогала одно из них – самое большое из трех, легонько провела пальцами вдоль скорлупы. «Пурпурно-черное, – подумала она, – точно, как дракон из моего сна». Камень казался странно теплым… или может, она еще спит?
Дэни с испугом отдернула руку.
Начиная с этого момента каждый день стал переноситься легче, чем предыдущий. Ноги окрепли, волдыри лопнули и зажили, руки огрубели, а нежная кожа бедер стала жесткой и эластичной как выделанная кожа.
Кхал велел служанке Ирри научить Дэни верховой езде в дотракийском стиле, но лучшие уроки ей преподала сама кобыла. Лошадь будто читала ее мысли, угадывая настроение хозяйки. С каждым прожитым днем Дэни все уверенней держалась в седле. Дотракийцы были суровы и не отличались сентиментальностью – у них даже животным не принято было давать клички, поэтому Дэни только мысленно называла свою кобылу Серебрянкой. Так как ее, она больше не любила никого.
С тех пор, как верховая езда перестала казаться пыткой, Дэни начала, наконец, замечать красоту окружающих земель. Она ехала во главе кхаласара вместе с Дрого и его кровными всадниками, поэтому все местности, которые открывались перед ней, удавалось рассмотреть в первозданном, не вытоптанном виде. Сзади двигалась великая орда – разрывающая копытами землю, загрязняющая реки и поднимающая в воздух огромные тучи удушливой пыли, но то, что расстилалось перед ними – всегда было покрыто свежей зеленой листвой.
Таким образом, они пересекли покатые холмы Новоса, где миновали террасные фермы и маленькие деревеньки, жители которых с тревогой наблюдали за ними со своих белых оштукатуренных стен. Затем перешли вброд три спокойные реки, форсировали бурную четвертую – узкую и непредсказуемую, и остановились лагерем у высокого синего водопада. Потом далеко стороной обошли обвалившиеся руины огромного мертвого города, в котором, как ей рассказали, можно было услышать стоны призраков, бродивших среди почерневших мраморных колонн. После – проехали по тысячелетним, прямым как дотракийские стрелы, валирийским дорогам. Целых полмесяца они пересекали Кохорский лес с его листьями, раскинувшимися над головой золотым балдахином. Древесные стволы кохорских деревьев были широки, словно городские ворота. В лесу этом обитали огромные лоси, пятнистые тигры и серебряные пушистые лемуры с огромными пурпурными глазами, но все звери в испуге разбегались перед приближающимся кхаласаром, поэтому Дэни так никого и не увидела.
К тому времени мучения были уже позабыты. Тело еще побаливало после долгих дневных переходов, но почему-то эта боль стала доставлять радость, и каждое утро в седло она садилась со всё большей охотой, предвкушая новые дорожные впечатления. Она даже начала получать удовольствие от ночей, и теперь, даже если плакала во время совокупления с Дрого, то это были слезы, не всегда связанные с болью.
Читать главу 22. Арья... / Продолжение следует...
|
</> |