Худжанд (Ленинабад). Часть 1: Северная столица

Худжанд - центр Согдийской области, второй по величине город Таджикистана (177 тыс. жителей), который сами таджики в шутку называют "наш Петербург". У двух "северных столиц", - бывших Ленинграда и Ленинабада, - действительно немало общего, будь то большая река с парадной набережной, широкий проспект, мощная система пригородов и даже та особая атмосфера города высокой культуры и взгляд свысока на разгульную южную столицу. Я бы сказал, что Худжанд - лучший город всей Средней Азии с неповторимым духом советской технократии на тысячелетнем фундаменте великой персидской культуры.



О Худжанде я расскажу в 5 частях: в прошлой части речь шла про интереснейший из его пригородов "атомабад" Чкаловск (Бустан), в последней части покажу другие пригороды - вокзальный Гафуров, дворцово-парковый Арбоб и гипотетический Сайхун. В ближайших же трёх частях речь пойдёт о "малом" Худжанде, и для начала прогуляемся вдоль Сырдарьи.

Северный Таджикистан совершенно не похож ни на Южный Таджикистан, ни на окрестные области Узбекистана. Если юг буквально подавляет своей знойной чуждостью, то среди здешних полей, если на горизонте не маячат горы, порой можно подумать, будто находишься где-нибудь под Днепропетровском. Северный Таджикистан более советский, но вместе с тем и более персидский, по крайней мере с точки зрения человека, никогда не видевшего настоящий Иран. Таджики-северяне в общении дружелюбны, интеллигентны, порой немного надменны, и не так покалечены гражданской войной 1990-х, от пожара которой через два перевала сюда долетали лишь отдельные всполохи. Такими мне запомнились в том числе и хозяева худжандского хостела за огромным Панчшанбе-базаром, куда мы направились, только-только приехав в Северную столицу из приграничной Исфары, рассказ о которой отложу до лета. Очаровательная молодая хозяйка, одетая совершенно по-европейски, сказала нам, что мест нет на неделю вперёд и даже двух англичанок они с мужем пустили в свой дом, но нам могут сдать квартиру. Цена меня устроила, и я согласился, после чего хозяйка поймал такси и за свой счёт довезла нас к подъезду, где уже ждал молодой и такой же красивый муж. Квартира при ближайшем рассмотрении устроила меня не только ценой (хотя под вечер в ней иссяк интернет), и мы заселились. Так что прогулку по Худжанду начнём с самого обычного двора близ центра:

2.


Не успели мы проводить хозяев, как в дверь постучалась улыбчивая торговка с тазиком пирожком, и это было очень кстати, да и пирожки оказались отличными. Скорее всего, она живёт где-нибудь в этом квартале и обходит подъезды раз в день. У подъезда нет кодового замка, на лестнице темно, но чисто. Худжанд сразу располагает к себе полным отсутствием "азиатчины", всех этих стихийных пристроек, бордюрных торговцев или дворовых тандыров, и даже висящих гирляндами спутниковых тарелок тут нет:

3.


Но прямо во дворе между поликлиникой и супермаркетом обнаружился то ли мавзолей, то ли миниатюрная мечеть, которую я сходу прозвал часовней:

4.


Наш двор оказался совсем рядом с проспектом Самани, который в бывшем Ленинабаде само собой называют по старинке улицей Ленина. Проспект - прямое продолжение знакомой нам по прошлой части трассы, на которую "нанизаны" Чкаловск и Гафуров. Последние кварталы перед Сырдарьёй по его правой стороне тянутся тенистые скверы:

5.


В первом из них памятник Камолу Худжанди, персидскому поэту 14 века, который большую часть жизни провёл в Тебризе, учился в Самарканде и Ташкенте, а несколько лет и вовсе провёл в ордынском Сарае, куда его увёз Тохтамыш. Однако малой родины Камол не забывал и везде подписывался "худжанди", так что часть памятника - карта его скитаний:

6.


Напротив - бетонная стела "Борцам за власть Советов", скрывающая местную Аллею Героев. В России или Беларуси я бы вряд ли такую сфотографировал, но здесь, как и на Украине - кто знает, долго ли ей осталось стоять?

7.


Площадь между двух памятников, в сталинке слева старожилы помнят "кайраккумский гастроном", славившийся рыбой из Кайраккумского водохранилища на Сырдарье, за неимением других морей прозванного Таджикским морем:

8.


Дальше по проспекту. Торговый дом - то ли странная сталинка, то ли удачный новодел:

9.


Настоящие сталинки очень местного вида на другой стороне проспекта. За ними советский центр у древней крепости, который я оставлю на следующую часть:

10.


Старейшая в Таджикистане библиотека, основанная в марте 1917 года офицерами-большевиками (!) местного гарнзиона. Здание, конечно, лет так на 60 помоложе:

11.


А там рукой подать до Сырдарьи, которую проспект Самани пересекает по Старому мосту 1960-х годов. Не секрет, что жизнь Средней Азии испокон веков крутилась вдоль "Сыра и Аму", но по до сих пор мне не ясным причинам на самих великих реках почти нет старинных городов - не то что древних, а просто досоветских я могу вспомнить лишь по два на каждую из рек: амударьинские Термез и Чарджоу, сырдарьинские Худжанд и Кызылорда. На карте Таджикистана Сырдарья слегка похожа на Неву, только вместо озера и моря - узбекистанские границы. Но даже по среднеазиатским меркам Худжанд удивительно красиво расположен: с севера над ним нависает невысокий и выжженый солнцем Кураминский хребет, его мрачноватый скалистый отрог Моголтау (1624м) - юго-западный коготь Тянь-Шаня; с юга сияют ледяные вершины Туркестанского хребта, первого в "лестнице", через Гиссаро-Алай приводящей к Памиру. У Худжанда вве великих горных системы ближе всего подходят друг к другу, западнее начинается Великая Степь, а восточнее лежит сердце Туркестана, самый плодородный и от того многолюдный оазис Ферганской долины. Худжанд стоит как бы у её ворот, а значит не мог не иметь долгой и сложной истории - достаточно сказать, что преемственность свою Худжанд возводит к Александрии-Эсхата (Александрии Крайней), что заложил Александр Македонский в самом дальнем краю, до которого смог дойти.

12.


Но её сохранившиеся памятники - по ту сторону моста, поэтому о древностях речь пойдёт в следующей части. На кадре выше - Монумент Независимости, уменьшенная и почти точная копия Стелы Герба в Душанбе. Он замыкает площадь перед огромным комплексом Хукумата, в длинном здании которого обитате администрация Согдийской области, в высоком - администрация города:

13.


Рядом новодельный Дворец Бракосочетаний с памятником Рудаки:

14.


Все свои два с половиной десятка веков Худжанд оставался большим и важным городом, но никогда не был столицей. В 19 веке за него с попеременным успехом боролись Бухара и Коканд, для которых Ходжент был что Эльзас для Франции и Германии. И именно под Ходжентом, отрезав его от остальной Бухары, в 1866 году на территорию эмирата вошли русские войска. После нескольких поражений эмир понял, что сопротивление бесполезно, и признал над собой русский протекторат. Но северо-восток эмирских владений отошёл в прямое подчинение России как Самаркандская область, в который Ходжент стал уездным городом, чей гарнизон держал под прицелом Коканд, в то время как Душанбе, Куляб или Курган-Тюбе оставались глухой окраиной владений бухарского эмира. В 1897 году близ Ходжента прошла железная дорога Самарканд-Андижан, и в общем в то время как на Юге продолжалось девственное Средневековье, на Север всё настойчивее проникала европейская цивилизация с её машинами, медикаментами и правами. Гораздо быстрее здесь завершилась и советская гражданская война, в то время как по хатлонским долинам красноармейцы гоняли басмачей до середины 1920-х годов. И в общем к моменту национального размежевания Ходжент был с большим отрывом самым большим и развитым городом на территории нынешнего Таджикистана. Наверное, он мог бы стать и столицей Таджикской АССР, да только не входил в её состав - в 1924-29 годах, по изначальному размежеванию, Ходжент был окружным центром Узбекистана, и думается, когда старый Каримов подписывал указ о строительстве железной дороги из Ташкента в Фергану по перевалам, пересмотревший это решение советский чиновник хоть разок перевернулся в гробу. Когда Таджикистан выделили в полноценную ССР, Ходжент вошёл в её состав, но Душанбе, в том же 1929 году переименованный в Сталинабад, к тому времени уже строился полным ходом. Однако в Ходженте, с 1936 года ставшем Ленинабадом, было как нигде в республике много образованных и лояльных людей, чья партийная карьера вела прямиком в новую столицу. Ещё более этот процесс усилился после войны, когда Ленинабад стал оплотом "ядерного проекта", а значит - снабжался из центра по первому классу, превратившись в интеллигентный и развитый город с обилием русских и немцев.

15.


Так сформировался сильнейший в ТССР "ленинабадский клан" - в прошлых постах я уже не раз цитировал формулу  "Ленинабад правит, Куляб охраняет, Памир танцует, Каратегин торгует". Когда же пришла независимость и копившееся десятилетиями напряжение прорвалось наружу, старая и от того неповоротливая ленинабдская номенклатура выпустила ситуацию из рук. Из "ленинабадцев" был и первый президент страны Кахар Махкамов, и сменивший его Рахмон Набиев, по одной из версий стоявший за организацией беспорядков в Душанбе, не оценив, что эти беспорядки разгорятся в жестокую войну, в которой и он сам лишится сначала власти, а потом и жизни. Из "ленинабадцев" был и ягнобец Сафарали Кенджаев, председатель Верховного Совета республики, с началом войны организовавший Народный фронт из гиссарцев и кулябцев. Кулябцы в итоге и выграли в той войне, став новыми хозяевами столицы. Говорят, в первые годы после войны "ленинабадцев" в остальном Таджикистане ненавидели, обвиняя кто в слабости (что допустили войну), кто в хитрости (что заигрались в управляемый хаос, сидя за горами, да перехитрили в итоге сами себя), но сейчас их скорее уважают как элиту национальной культуры - проводя параллели с другой страной, страдающей от клановой борьбы, кулябцы тут как "донецкие", а северяне - как западенцы. Сами же худжанцы про кулябских теперь говорят с нескрываемой ненавистью - мол, выжили нас из столицы да превращают её в кишлак, и думаю, зачастую в основе этой ненависти - поломанная карьера отца, деда, дяди или тестя. Мне сложно судить, кто тут прав, но Худжанд действительно выглядит гораздо опрятнее, космполитичнее и даже я бы сказал цивилизованнее Душанбе. Люди на его улицах встречаются разные, но на кадрах выше и ниже два специфически местных типажа: солидный седой таджик со скорбным и строгим лицом, похожий на бывшего столичного чиновника и молодая ухоженная девушка без признаков патриархальности в одежде и лице.

16.


Да и русские люди встречаются здесь заметно чаще, чем в Душанбе, и тем более где-либо в провинции (там их просто нет). Здесь же характерный облик местных женщин, куда больше похожих на жительниц Узбекистана, чем на жительниц таджикского Юга.

17.


С площади у Монумента Независимости открываются впечатляющие виды на правый берег под каменным небом гор. Худжанд не просто стоит на самой Сырдарье, он стоит ещё и на двух её берегах, "перешагнув" реку лишь в 1960-е годы:

18.


На кадре выше длинный корпус университета, на кадре ниже - золотой купол мечети на Ташкентском проспекте, к которому и поднимемся от реки:

19.


А речное русло украшает множество обветшалых скульптур, словно напоминающих о древнегреческом происхождении города:

20.


В Сырдарье на удивление прозрачная вода - и это при том, что выше по течению живёт в разы больше народу, чем ниже, а каналы несут сюда всякую дрянь со всех полей и заводов набитой городами и весями Ферганской долины. А вот полноводность реки здесь ещё далеко не на пике - в Узбекистане в неё впадают по местным меркам крупные Ахангаран и Чирчик, на долины которых нанизана Ташкентская область. После них Сырдарья величиной примерно с Днестр, но впечатляет в ней не полноводность, а длина - 2212 километров, до комариной дельты на Малом Арале. Большая часть длины Сырдарьи приходится на Казахстан, и где-то ниже по течению в её воде отражается пламя ракет, взлетающих с Байконура.

21.


Переходим реку по Старому мосту. На кадре выше виден Парк Камола Худжанди, скрывающий древнюю крепость, и купол символического мавзолея-памятника поэту. Проспект Самани же продолжается и за рекой, выше по склону упираясь в корпуса университета:

22.


За мостом мне единственный раз в городе встретился РАФик - таких ещё недавно было много в Джизаке, казахстанском Туркестане и видимо здесь, но теперь это явно уходящая натура. В основном по Худжанду курсируют маршрутки-"Мерседесы", а в 1970-2010 годах действовал даже один из двух в Таджикистане троллейбус. Но если в "окишлаченном" Душанбе этот транспорт восстановили из почти угробленного состояния после гражданской войны, то в "высококультурном" Худжанде закрыли росчерком пера, как в Ташкенте. Ещё одна особенность местного транспорта касается "индивидуальных" такси или даже просто бомбил - возят здесь за 10 сомони (70-80 рублей) независимо от расстояния, так что проще ловить маршрутки.

23.


Символом правого берега долгое время был памятник Ленину (1974), с большим отрывом крупнейший в Средней Азии (22 метра высотой) и как бы не третий по величине в Советском Союзе после грандиознейших Ильичей на каналах Волго-Дон и Москва-Волга, причём в отличие от тех двух он был поставлен в совершенно другую эпоху и никогда не стоял в дуэте со Сталиным.

24а.


Но Ильича демонтировали в 2011 году и вроде бы перенесли куда-то на окраину, на его месте же вырос ещё более гигантский монумент Исмаила Самани, самого чтимого монарха таджикской истории:

24.


Однако да простят меня старожилы, но по-моему это лучший памятник Таджикистана, если не всей постсоветской Средней Азии. И интереснее всего в нём не скульптура древнего эмира, а каскад мозаик, стилем и исполненнием вполне достойный советских времён:

25.


На кадре выше парами - современность и Великий Шёлковый путь, индустриальный СССР с тракторами и трубами и зороастрийский Иран с бородатыми царями и крылатыми фаравахаром. Последняя "строчка" - об эпохе Российской империи, и в ней есть даже такая вот трогательная деталь:

25а.


В верхней группе мозаик - согдийская Варахша с её фресками, тимуридский Самарканд и мусульманская Бухара с мавзолеем самого Исмаила Самани в центре панно.

26.


Смысла двух последних мозаик я понять так и не смог, но вот этот крылатый лёва явно говорит "ня!":

26а.


Ну а кто такой Исмаил Самани, я рассказывал в прошлых постах уже столь раз, что честно говоря нет сил повторяться, но если вкратце - его удел, отделившийся от Арабского халифата, стал первым мусульманским государством Средней Азии, образовал одну из сильнейших империй Востока, стоявшую у истоков Азиатского Ренессанса.

27.


В общем, на мой взгляд худжандский мемориал Самани стал вполне достойной заменой Ильичу (хотя и тот всё же был уникален, так что лучше бы на Сырдарью глядели оба) и на мой взгляд гораздо изящнее душанбинского комплекса. Как и должно быть в Северной столице...

28.


Взгляд назад. Фонтаны то ли уже погашены по случаю осени (на фотографиях не видно пронизывающего ветра), то ли включаются не каждый день. Ниже каскада берег Сырдарьи занимает спортивный комплекс, в том числе бассейн, архитектор которого явно пытался не отставать от европейских трендов:

29.


За рекой виднеется глиняный горб крепости, но согласитесь, что куда больше города приковывает взгляд природа - сияющий зубчатый гребень Туркестанского хребта. Опознавать вершины на глаз не буду даже пытаться, но высочайшие в этой части хребта вершины Пирьях (4681м) и Сабах (5282м), а есть на хребте и пик Скалистый (5621) на 20 метров ниже Эльбруса. По хребту проходит граница Таджикистана с Киргизией... причём отсюда виден именно "киргизский" склон - до гор на самом деле порядка 70 километров, и Кыргызстан вклинивается здесь в таджикскую территорию длинным уступом. Бурая возвышенность Дегмай, подпирающая Худжанд с юга - ещё в Таджикистане:

30.


Идём наверх. Таджикские многоэтажки неизменно радуют глаз, а в бывшем Ленинабаде, учитывая его значение в советское время - особенно:

31.


За перекрёстком начинаются владения Худжанскдого университета, и мы пришли в удачное время - навстречу, мимо отреновированных общаг, шумной толпой шли к остановкам маршруток студенты:

32.


33.


34.


Сам Худжандский университет имени Бободжона Гафурова основан в 1932 году, и где-то в центре (я не видел) у него есть и старый корпус сталинских времён. Но эти корпуса определённо лучше хотя бы тем, что из их окон студентам виден весь город, и слушая скучную лекцию, можно любоваться горами.

35.


Среди студентов раза или два мелькали славянские лица (а может это были памирцы? с северянами они сейчас ладят), но на лестнице обнаружилась такая вот надпись:

36.


Левее (если стоять к корпусам лицом) огромный и невразумительный памятник, выглядящий так, будто его забраковали в Ашхабаде. Раньше здесь была конная статуя Исмаила Самани, но когда ниже по склону соорудили новый монумент - её так же убрали. Теперь здесь просто абстрактная корона с видимо смотровой площадкой, которую вряд ли когда-нибудь кто-нибудь видел открытой:

37.


Дальше - бетонный джунгли. Правый берег Сырдарьи в Худжанде служит Новым городом: на той стороне махалли, на этой - микрорайоны, все по номерам и с разными проектами (приглядитесь - на среднем плане дома плавно изогнуты). А за горами в дымке, в 30 километрах отсюда стоит Бекабад, один из главных промышленных центров Узбекистана.

38.


Худжанд всё-таки потрясающе красиво расположен. Алма-Ата и Бишкек больше открыты горам, но у них горы лишь с одной стороны; Душанбе тоже стоит между гор, но горы там скучны и невзрачны. А здесь со склона одних гор хорошо любоваться другими:

39.


Справа дальних видов нет, а лишь студенты ловят маршрутки:

40.


Улица, через которую перекинут мостик - Ташкентский проспект, и странно, что это название здесь смогло сохраниться. Впрочем, на гуглокарте ещё можно увидеть улицы Комсомольская, Розы Люксембург, Стаханова - возможно, в своей вотчине "ленинабадский клан" сопротивляется переименованиям, ведь старая топонимика напоминает местным чиновникам о временах, когда кулябские их охраняли.

41.


Мы же продолжим путь параллельно Сырдарье, от студенческого мостика направо. У дороги стоял драндулетик с неизвестным мне шпильдиком, а чайхана со входом-чортаком...

42.


...скрывает за собой не то чтобы огромную, но весьма крупную новую мечеть Нур-Ислам ("Свет Ислама"), красиво поставленную на фоне сияющих гор:

43.


Ещё больше впечатляет устройство мечети - в плане восьмиконечная звезда (столь популярный в Средней Азии символ, корнями явно уходящий в доисламскую эпоху), да ещё и с прямо таки церковным пятиглавием:

43а.


От мечети рукой подать до проспекта 60-летия Победы (заметьте, что такое название он мог получить только в 2007 году), и перспектива его без преувеличения головокружительна! Мощную седловину в горах я было принял за Шахристанский перевал, через который нам ехать на юг, но он на самом деле в полусотне километров западнее. Зато хорошо виден Чкаловск, высотка гостиницы "Худжанд" и четыре многоэтажки через пруд от неё - но и городом мы любовались в прошлой части оттуда. За Чкаловском хорошо виден провал долины - это самый дальний от Бишкека угол Киргизии, в который даже из Оша ехать целый день.

44.


Проспект 60-летия Победы переходит в улицу Гагарина, пересекающую Сырдарью по Новому мосту. Так же он известен как Юбилейный, то есть построен либо в 1970-м, либо в 1967 году, и в любом случае на считанные годы позже Старого моста. Но встретили мы здесь не РАФик, а два кабриолета, наперегонки мчавшихся конечно же на чью-то свадьбу:

45.


За мостом на кадре выше видна зелень обнесённого забором, но даже сквозь него заметно что запущенного Ботанического сада. На Сырдарье его продолжает островок Чумчук-Арал, занятый по-среднеазиатски пустынным парком отдыха Наврузгох:

46.


Чумчук-Арал в переводе значит Воробьиный остров, но на стрелке его - не воробей, а Голубь Мира. О нём никто ничего толком не знает, кроме того, что построен он ещё в 1970-е годы, но изначально стоял на улице Мира (параллельная Сырдарье ниже Ташкентского проспекта), как и серп-и-молот, позже перенесённый к памятнику Ленину и вместе с ним демонтированный. Меня, честно говоря, эта птичка пугает - а никак  встопорщит перья, громогласно заворкует и крутясь перед голубкой разнесёт каменным хвостом пол-Худжанда?!

47.


По другую сторону моста голубю вторит самолёт Ил-18, делавшийся в 1958-78 годах в Москве. В среднеазиатских городах в таких неизменно располагались кафе, милые сердцам уехавших отсюда русских, и в большинстве своём в постсоветское время закрывшиеся. К самолёту мы даже не поленились подойти по запущенной и безлюдной аллее, но вблизи он не влезает в кадр, а дверь его наглухо закрыта.

48.


Над самолётом видна всё та же мечеть, сверкающая своим куполом из рядов застройки, а белое пятно на склоне - ни что иное как урановый рудник Киик-Тап, работавший в 1973-87 годах почти в черте города.

49.


Здание за мостом, опять на левом берегу, весьма похоже на осколок уездного Ходжента:

50.


Я уже писал, что русские выходцы из Ленинабада встречались мне чаще, чем выходцы из любого другого среднеазиатского города - вряд ли они самые многочисленные, скорее - самые образованные и активные, и потому больше путешествующие или читающие ЖЖ. Я не знаю, какие эмоции вызовет у них этот пост - ведь я сам видел советский Ленинабад лишь на чужих фотографиях. Но сдаётся мне, что среди покинутых русскими городов Средней Азии у Худжанда далеко не худшая судьба...

51.


Здесь мы сели на маршрутку и вернулись к Старому мосту, свернув теперь с проспекта Самани налево. Но о Старом Ходженте - в следующей части.

ТАДЖИКИСТАН-2016
Обзор путешествия и другие посты о нём (оглавление).
Перелёт Москва - Душанбе и получение регистрации.
Таджикистан в общем. География и реалии.
Таджикистан в общем. Быт и колорит.
Душанбе и Гиссарская долина (Районы республиканского подчинения) - см. оглавление.
Хатлонская область (Южный Таджикистан) - см. оглавление.
Западная Фергана (Канибадам, Исфара, Чорку, Ворух) - посты будут в серии о Ферганской долине
Согдийская область. Октябрь.
Худжанд. Сырдарья.
Худжанд. Центр.
Худжанд. Пачшанбе.
Пригороды Худжанда. Чкаловск (Бустан).
Пригороды Худжанда. Арбоб и Гафуров.
Истаравшан (Ура-Тюбе). Базар и священные рощи.
Истаравшан (Ура-Тюбе). Старый город.
Истаравшан (Ура-Тюбе). Новый город и виды с холмов.
Шахристанский перевал и долина Зерафшана.
Пенджикент. Кайнар.
Пенджикент. Город.
Окрестности Пенджикента. Панджруд и Саразм.
Согдийская область. Август.
Анзобский перевал и Айни