ХОЧЕШЬ? БУДЬ!

Гражданином Латвии из корпуса неграждан станет только тот, кто помимо процедуры натурализации сможет публично осудить советское присутствие в Латвии за полвека нахождения республики в составе СССР. Такую мысль высказал в прямом эфире программы "Без цензуры" бывший парламентарий, ныне активист национального объединения "Visu Latvijai!"- "TБ"/ДННЛ Александрс Кирштейнс...
Просмотрев на большого белого господина, снисходительно объясняющего маленькому негритенку, что тот вполне может стать человеком, но только если признает, что все это было плохо, вспомнил близкую, на мой взгляд, к гениальности историческую эпопею Яана Кросса "Меж тремя поветриями", где, в частности, подробно описаны социальные лифты, давашие путевку в жизнь аборигенам Эстляндии, Лифляндии и Курляндии...
Как ни странно, преодолеть пропасть было вполне возможно.
Для горожанина из "серых" легче, для крепостного намного труднее, но все-же.
Однако, чтобы сказка стала былью следовало обязательно "стать немцем".
То есть, если средства позволяли, изучить немецкий язык (вернее, то, что в Риге, Ревеле и тэдэ считалось немецким языком), поступить учиться в один из германских университетов, выучиться там на врача, юриста или пастора, предельно желательно, обзавестись немецкой фамилией, - например, Кирштейн, - а потом, вернувшись домой (уже со знанием "настоящего", нижненемецкого языка), жениться на немке (обычно, небогатой вдове) и "жить как немец", ни в коем случае не поддерживая компрометирующих связей с "серой" родней.
Или, если с начальным капиталом было туговато, можно было записаться в ландскнехты к кому-то из курфюрстов, - благо Священная Римская Империя Германской нации тогда воевала на всех фронтах, - уехать надолго, не погибнуть, отличиться в боях, предельно желательно, обзавестсь немецкой фамилией, - например, Кирштейн, - а потом, вернувшись (уже со знанием "настоящего", нижненемецкого языка, жениться на немке (обычно, небогатой вдове) и "жить как немец", ни в коем случае не поддерживая компрометирующих связей с "серой" родней.
По факту, "став немцем", туземец для семьи оборачивался отрезанным ломтем, потерянными рабочими руками. И тем не менее, отцы семейств, отказывая во всем себе и остальным детям, рвали жилы, чтобы самый умный сынишка, войдя в возраст, уехал учиться. И матери сами тащили упирающихся юнцов к вербовщикам, прекрасно зная, что из сотни ландскехтов живым и целым вернется дай Бог, если один, и совсем не факт, что повезет именно кровиночке. Потому что, при всех нюансах, иметь в роду "немца", пусть и порвавшего все связи с ливским, куршским, эстским прошлым, было в массе "серых" невероятно престижно. Социальный статус среди "своих" повышался на порядок, да и управитель на мызе все же вел себя с такими семьями мягче, памятуя, что если вовсе уж лютовать, может и заступа найтись.
В данном же случае, ассоциации всплывают иные.
Припоминается, скажем, Анри I, король Гаити, пришедший к власти после страшного императора Жака и, - он был чертовски либерален! - дозволивший уцелевшим белым, не имевшим куда и на что бежать с острова, не только жить, но и считаться людьми, но при условии, что они "станут черными". То есть, вымажутся смолой, откажутся от "белой напасти" и до конца жизни будут приветствовать "настоящих черных", хотя бы и нищих на паперти, глубоким поклоном. А насчет англичан, желавших при Иди Амине, спасая бизнес, стать гражданами Уганды, и говорить нечего...