Гештальт мировой революции(1): первая деконструкция

palaman — 17.11.2021




Конечно, никакой я не историк. Настоящий историк это всегда специалист по какой-то конкретной узкой теме. Потому что ни одному историку не под силу изучить всю человеческую историю или даже сколько-то протяженную эпоху, ну скажем, в тысячу лет. Но мне-то нужно именно это, и на меньшее я не согласен. Я хочу осмыслить историю человечества как целое, от её таинственного начала до её ужасного конца (а может ли конец человечества не быть чем-то невообразимо ужасным?).

Настоящий историк работает с документами, разбирает артефакты и свидетельства, пытаясь отделить ложь от крупиц истины. Занимаясь этим он, конечно, уже имеет в своём уме какое-то общее представление о событиях того времени, какой-то гештальт (от нем. Gestalt — здесь «целостный образ») прошлого, позволяющий ему произвести первичный отбор крупиц истины от бессмысленной (с точки зрения этого гештальта) породы. И беда, если гештальт выбран неверно!

То есть, это не беда, если историк упорный и добросовестный. Тогда в какой-то момент его озарит -- и ему вдруг откроется новый гештальт. И тогда часть того, что казалось бессмысленной породой, вдруг волшебным образом превратится в драгоценность. Идеальный гештальт (если такой воообще бывает) позволил бы видеть всю совокупность фактов (документов и артефактов), не считая ни одного из них маловажным или ложным, но всякому придавая какое-то своё значение в цельной картине прошлого. Ведь даже ложь -- если документ лжёт -- сама по себе как таковая тоже является важным фактом прошлого. Кто, кому и с какой целью солгал? Если мы знаем ответ на этот вопрос, то ложь теряет свою убийственную силу и становится элементом исторической истины.

Но этот историк уже не совсем историк. Он нечто большее. Создание исторических гештальтов я называю историософией. И всякое настоящее историческое открытие это открытие историософское. Собственно, как плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, так плох тот историк, который не стремится оставить свой след в историософии. Но если трудно быть хорошим специалистом сразу по нескольким разным темам, то вовсе невозможно таким способом перевернуть наши представления о прошлом в целом.

Тут нужен принципиально другой метод. Как раз тот метод, который я и использую. Я пытаюсь заниматься историософией как таковой -- конечно, не отделяя её от истории, а просто чётко различая одно от другого. В историософии есть свой особый строй и свой особый метод. По своему строю историософия больше похожа на философию: она пытается мыслить глобальными категориями, охватывающими сразу огромное множество разных событий, происходящих в разное время в разных уголках земли. А по своему методу историософия ближе всего к пресловутой деконструкции.

Хлёсткое словечко "деконструкция" придумал, естественно, француз: Жак Деррида. Но было бы неправильно думать, будто он придумал саму деконструкцию. Конечно же, деконструкция "стара как мир" -- впрочем, в хорошей историософии можно и нужно указать чёткое начало для всякой вещи, которая "стара как мир". Ведь не боятся же астрофизики, специалисты по космологии, указывать дату начала самого мира как такового. Если они и ошибаются, то как минимум имеют право на свои гипотезы. Историософия подобна космологии в том, что она тоже ищет начало вещей, старых как мир.

Примером успешной деконструкции до появления самого термина "деконструкция" может послужить Карл Маркс, предложивший свой вариант переосмысления всей человеческой истории (от первобытного коммунизма в тёмном прошлом до куарного коммунизма в светлом будущем). "Успешной" деконструкцию Маркса можно назвать по силе её влияния на общественное сознание и на историю человечества. Фраза Маркса "Философы лишь различным образом объясняли мир; но дело заключается в том, чтобы изменить его" -- это отличный лозунг Постмодерна. Она высечена на пьедестале памятника Карлу Марксу на Хайгетском кладбище в Лондоне. "Мир никогда не будет прежним" -- он стал намного хуже и страшнее с тех пор, как Маркс произвёл его деконструкцию.

Впрочем, "деконструкция" это не обязательно плохо. Вот, скажем, Галковский -- он ведь тоже сделал деконструкцию -- прекрасно деконструировал самого Маркса. Если Маркс разрушил классическую "французскую" Вселенную (мироздание XVII-XVIII века), заменив её "английской" Вселенной (XIX-XX вв), то Галковский частично вернул мироздание на прежнее место. Другой вопрос, не было ли это прежнее место результатом предыдущей деконструкции. Во всяком случае, памятник Галковскому по справедливости надо будет поставить именно в Париже. Ну, а хуже делает мир деконструкция или лучше -- и главное для кого -- это зависит от того, кто и с какой целью совершает данную деконструкцию.

Говоря так, я совершаю деконструкцию самой деконструкции. Суть любой деконструкции в том, что она выявляет неочевидные механизмы. Например, люди привыкли думать, что США враждуют с СССР. Как вдруг выясняется, что СССР это криптоколония старой доброй Англии, а США -- криптоколония прекрасной Франции, и тогда вражда между СССР и США становится чём-то поверхностным, намеренно уводящим наше внимание от сути вещей.

Деконструкция это метод, когда мы задаём не только вопрос почему так, но кому это нужно и точно ли это так. А значит, и задаваясь вопросом о цели данной деконструкции, мы пытаемся деконструировать саму эту деконструкцию. Говоря "Галковский действует в пользу д'Франции", я применяю к самому ДЕГу тот самый метод, который он применил к Марксу. Не случайно именно вчера, когда у меня рождался этот текст, один очень упорный и въедливый комментатор упрекал меня за то, что совершая деконструкцию ДЕГа, я тем самым демобилизую мобилизованных ДЕГом русских, а значит, играю на руку Англии. Тем самым он попытался деконструировать меня самого, применяя ко мне тот же самый метод, который я применил к ДЕГу. Я с удовольствием принял заданные им правила игры, видя в его попытке очень правильное начинание (потому что меня обязательно надо деконструировать!), но вскоре понял, что конкретно вот тут -- ловить нечего: увы, мой читатель резал неумело и неглубоко. Серьёзные операции так не делаются. Я вынужден был прервать его на время. Деконструкция это искусство, и её надо делать со вкусом, не пытаясь покрйть фальшивые нотки армейской громкостью своего командного голоса.

Так бывает всегда. Люди сначала делают что-то (спонтанно, интуитивно), а потом уже осознают, осмысливают смысл своих действий. А осмысление это очень важный этап! Когда какое-то действие осознано, когда ему дано имя, его становится возможным применять систематически, целенаправленно. Более того, становится возможным поставить его на поток, превратить в ремесло! Но в начале, в самом начале своего бытия, любой метод применяется наивно и непосредственно.

Копая вглубь от Маркса, ища самые-самые первоистоки метода, который Жак Деррида назвал "деконструкцией", я внезапно догадался, что французы, похоже, ничего нового не придумывают вообще. Они лишь превращают в ремесло то, что у итальянцев было искусством. Они ставят на поток то, что в Италии Возрождения рождалось как уникальный и гениальный, штучный товар. Однако же и простыми косплейщиками назвать французов язык не поворачивается.

Вот что делают французы: они применяют в масштабе страны, а следом за тем и всего мира то, что итальянцы Возрождения делали локально -- ну, скажем, в пределах одного отдельно взятого города.

Например, первая в истории Европы социалистическая революция была осуществлена в городе Солуни (Фессалоники) в начале XIV века. Захватившие город коммунисты захватили местные монастыри и не пускали к себе святителя Григория Паламу (в честь которого мой ЖЖ и назван palaman), рукоположенного к ним епископом. Но до часа окончательной победы коммунизма оставалось ещё добрых семь веков! И коммунисты, конечно, проиграли. Главный противник Григория Паламы -- Варлаам Калабрийский -- бежал в Италию, где стал учителем великого Петрарки, принял католичество, тоже стал епископом (католическим) и умер.

Я бы советовал моему дорогому читателю обратить особое внимание на этот узелок европейской истории -- на точку, в которой переплетаются нить истории древней Римской Империи (которая дожила, дотянула до эпохи Возрождения и успела передать ему угасающий огонёк Античной культуры) с нитью истории Италии, откуда и есть пошла современная европейская цивилизация. Григорий Палама и Варлаам Калабрийский -- это последние персонажи Античности и первые персонажи Возрождения.

А противостояние паламитов и варламитов это часть глобальной и давней борьбы двух церковных партий внутри Римской Империи — зилотов и политиков, первая из которых защищала интересы монашества, а вторая — белого духовенства. Столкновение этих партий можно наблюдать в истории империи Ромеев на протяжении целых веков, начиная с Иконоборчества, с VIII по XIV век! Борьба паламитов с варлаамитами -- это отражение в церковно-общественной жизни средневековой Византии глобального противостояния двух главных на тот момент политических сил -- Венеции и Генуи. Замечу мимоходом неслучайность этого совпадения: паламиты это монашество, а варламиты это белое духовенство. Не случайно именно белое духовенство в России устроило Революцию внутри Церкви, одновременно нанеся смертельный удар русскому монашеству на Афоне, см. Черная рука и Парижское богословие. Потому что Франция, которая стояла за этими событиями, является исторической преемницей Флоренции, которая в свою очередь выступила исторической преемницей Генуе в её противостоянии с Венецией. То есть, в данном случае историософская логика проста до схематизма: Варламиты > Генуя > Флоренция > Франция > катастрофа 1917.

Если Вас, мой дорогой читатель, внезапно разбудят ночью и спросят, когда пала Римская Империя, и кто её разрушил -- отвечайте не задумываясь: Римскую империю разрушили французы в 1204 году, в ходе IV крестового похода (но -- внимание, тут сложность! -- под предводительством венецианского дожа; это выглядит парадоксом, и это действительно парадокс. Если повсюду за последние 800 лет мы обнаруживаем, что в глобальном политическом противостоянии политические наследники Венеции и Генуи оказываются в противоположных лагерях, это вовсе не значит, что так было всегда. Это значит лишь, что до некоторого момент в истории действовала Третья сила, против которой они союзничали. Естественно предположить, что эта-то сила и завершила своё бытие в 1204 году, но... это не так, об этом ниже.

Именно страшным для русских 1204-м годом заканчивается фактическая история величайшей Империи древности. Нашествие готов на Италию в IV веке объявлено финалом истории Рима в ходе итальянской деконструкции истории, первой исторической деконструкции в истории современной Европы. Сами-то римляне IV, V? VI веков продолжали спокойно жить в своей Империи -- и даже не догадывались, что она уже погибла! Это хорошо видно по историческим документам и фактам.

Вот один из главных примеров античного наследия, дожившего до наших дней -- знаменитый Кодекс Юстиниана, который лёг в основу кодекса Наполеона, а через Наполеона и в основу всего современного европейского законодательства. Он ведь был составлен (как легко догадаться) в эпоху Юстиниана Великого, то есть, в VI веке -- через двести лет после мнимого "падения Рима"! Кто-то из горе-комментаторов у меня тут однажды пытался блеять, мол, Кодекс Юстиниана тоже "переведён с арабского", но сам же замолчал, устыдившись этой мысли... Вообще, в итальянской деконструкции истории Римской Империи многие концы с концами не сходятся, но итальянцам Возрождения некоторая неряшливость вполне простительна: ведь они были первопроходцами в этом великом деле. Ещё оставалось полтысячелетия до рождения Жака Дерриды, который наконец-то объяснил нам правильный канон деконструкции, что и позволило поставить деконструкцию на поток, низвести её до уровня ремесленничества. Так что вот и я, ваш покорный слуга, приложил свою руку к этому занятию, уже по сути древнему и освященному солидной традицией.

По сути дела, вся итальянская деконструкция держится на простом, но очень психологически убедительном совпадении названий: Рим и Римская империя. В самом деле, как история Рима (=империи) может продолжаться после того, как Рим (=город) захвачен варварами? А вот так. Очень просто. Великий Юстиниан, естественно, вскоре отвоевал Рим обратно. Просто с тех пор Рим уже не был столицей Римской Империи -- до тех пор, пока наши итальянцы опять не сделали его своей столицей! Только теперь уже не столицей Империи, а столицей католической Церкви. Католическая Церковь и была главной силой, заинтересованной в деконструкции Византии. Там Рим -- и тут Рим, и это весьма удачное совпадение, и конечно, совершенно не случайное!

Как же вышло, что Венецианцы оказались союзниками французов при захвате Второго Рима? Это нетривиальный вопрос. Вообще-то исторически Венеция (всегда!) была союзницей Византии в их общей борьбе против Запада, а по сути против Пизы, пока наконец пизанцам не удалось захватить Византию под свой контроль, поставив там императором Андроника Комнина, который вырезал всех венецианских купцов Константинополя (1182). Всё это привело к такому усилению Пизы, что Венецианцы смогли найти сочувствие франков. Пытаясь исправить положение, они и устроили в 1204 году IV Крестовый поход, который закончился взятием Константинополя и разгромом Римской Империи. Это было очень удачным поворотом в истории католической церкви, но чтобы по-настоящему оценить значение этого поворота, итальянцам понадобилось двести лет. Сначала нужно было сокрушить Империю, полностью перепахать политическую карту мира, чтобы ухватить новый гештальт!

Если мысленно обнулить Византию, то складывается очень хорошая и убедительная картинка -- тут Рим и там Рим, и никакие посредствующие звения не нужны!

Естественно, вскоре после крушения Империи победители перессорились, и освободили Константинополь от венецианцев генуэзцы (1261). Однако венецианцы постепенно восстановили свои позиции внутри Византии. Раздор этих двух партий и стал с тех пор, увы, основным содержанием политической истории маленькой страны, которую по традиции ещё именовали "Римской империей", хотя она уже не играла в европейской политике самостоятельной роли. Два с половиной века ромеи умудрялись лавировать между противостояшими европейскими властными группировками, но в конце концов очередная вола их смыла в Лету (1453), после чего пространство для деконструкции было окончательно расчищено, и её наследство стало возможным наконец-то поделить:

• политическая роль Империи как правопреемницы Древнего Рима была передана Священной Римской Империи Германской Нации, ставшей к тому времени Империей Габсбургов,


• религиозная роль Империи как центра христианства была передана папскому Риму и католической церкви,


• а культурную роль взяли на себя итальянцы Возрождения, заткнув образовавшуюся тысячелетнюю дыру между 453 и 1453 годом "арабскими рукописями".

Очень милая, пусть и несколько наивная, слегка недоделанная деконструкция, но попервоначалу это простительно, не так ли?

Паламиты действовали в союзе с Венецией, а варламиты -- с Генуей. Иначе политику делать и невозможно -- ни тогда, ни теперь. Искусство политики это искусство находить союзников -- дружить против общего врага. А Генуя в то время росла и росла на глазах! Вот почему еретик Варлаам, хотя и был осуждён почти сразу, встретил в Византии такое мощное сочувствие и поддержку. Зилоты Фессалоник находились под влиянием учения Варлаама и его догматического приговора исихазму, так что Григорию Паламе, архиепископу Фессалоник, даже не удавалось занять свою кафедру. А Варлааму в какой-то момент даже удалось добиться церковного осуждения Григория Паламы и его тюремного заключения.

Но максимального исторического успеха Генуя достигла около 1380 года. Союзный с нею Анжуйский Дом владел огромными землями. Например, Людовик I Венгерский 1370—1382 владел был одновременно и королём Польши. Представьте на минуту, что Франция, Польша и Венгрия образуют единую Империю на Востоке Европы. Так было бы, если бы в 1380 году Генуя не потерпела от Венеции внезапное, страшное и совершенно необъяснимое поражение! Всё-всё шло к тому, что Генуя победит, и именно Франция + Венгрия + Польша + Шотландия + Ирландия + Швеция на долгий срок станут определять собою лицо Европы.

Вот почему Дмитрий Донской так долго не мог решиться ступить на тот путь, который и превратил его скромное княжество (Московское) в великую европейскую Державу. Всё, всё указывало на Геную, что именно с этой партией надлежит союзничать. Но преподобный Сергий Радонежский и святитель Алексий Московский пророчески говорили иное -- и их пророчество сбылось. В 1380 году русские на Куликовом поле внезапно разбили Мамая (союзника Генуи), Венецианцы потопили генуэзский флот, и в итоге "поставленный на рельсы" венецианцами Милан сокрушил саму Геную. Генуя должна была полностью и окончательно победить Венецию -- но вместо этого проиграла ей на всех фронтах, в одночасье скатившись с самой вершины европейской политики к её подножью.

Что это было? Я не знаю. Единственное объяснение случившемуся, которое есть у меня -- это молитвы Сергия Радонежского. Кто-то назовёт это ерундой, а я назову это Чёрным лебедем по Талебу. Вот почему на долгий, долгий срок лицо Европы стала определять совсем-совсем другая, венецианская комбинация: СРИГН + Англия + Дания + Голландия + Россия. Но увы, во всех этих комбинациях уже не было места Византии, и придуманная итальянцами деконструкция стала первым курсом истории КПСС, который намертво вдолбили всем европейцам на пять веков вперёд.

Похоже, что апроприация итальянцами Византийского культурного наследства и была исторически первой деконструкцией. Итальянская Эпоха Возрождения уходит своими корнями в Византию. Деконструкция прошлого в данном случае состояла в том, что историческое значение Византии обнулили и целиком списали прочь из истории, заменив его  римо-католичеством, СРИГН и "арабскими рукописями". А "француз" ДЕГ сегодня доводит работу итальянцев до ума, до логического конца, доказывая, что Византии вообще никогда не было, и её тысячелетняя история от начала и до конца выдумана. То есть, он делает то, что обычно и делают французы: раздувает изящную итальянскую игрушку до масштабов всемирного монстра.

Понятно, что итальянцы, будучи добрыми католиками и вообще людьми со вскусом, подобной пошлости позволить себе не могли. Хотя и хотелось, конечно. Но ведь учение ДЕГа о "трубе" и не предназначено для европейцев, как и вообще для людей с классическим образованием и вкусом. Это корм для простых русских парней, которых нужно мобилизовать на борьбу с Англией. В самом деле, представим на минуту, что правда Галковского победила и ДЕГ стал для России тем же, чем стал для СССР Карл Маркс в XX веке. Допустим, его учение будут преподавать в школах и колледжах и положат в основание университетского курса истории. Вопрос-вопрос: а что в это время будут преподавать в самой Франции? готов поспорить: классическую итальянскую версию истории. И причина этого понятна: жертвы деконструкции и её хозяева это два совсем-совсем разных уровня или градуса гнозиса.

Тут мне как-то возразили: мол, учение ДЕГа не будет преподаваться в школах, это будет тайная доктрина для посвящённых. То есть, моему собеседнику представляются те же "градусы", только вверх тормашками: итальянская деконструкция пусть останется простонародью, а французскую мы оставим для посвящённых. Но, друзья, информацию для посвящённых не выкладывают в youtube. Что познали ютубофилы и ютубофильки, то уже не является тайной доктриной.

Если вы хотите знать то, что дано знать лишь посвящённым, то нужно пройти совсем иную систему посвящений, которая используется внутри Православной Церкви. Когда человек принимает Крещение, ему даётся сразу всё, а дальше уже от него самого зависит, насколько далеко он пойдёт и насколько глубоко усвоит то, что ему дано. Тайну Православия хранят не посвящённые. Её тщательно хранит сам дьявол, рассеивая человеческий ум и не позволяя ему задать Богу те вопросы, на которые необходимо найти ответ всякому посвящённому. И это уже твоё личное дело -- сможешь ли ты одолеть его сопротивление и овладеть своим законным даром. Посвящённые со своей стороны ничего от тебя не скрывают -- наоборот, всячески помогают тебе, объясняя, что победить дьявола своими силами невозможно; для этого необходимо действие силы, заключённой в имени Господа Иисуса Христа.

Вот почему я не боюсь стать объектом деконструкции! Наоборот, я жажду этого, потому что знаю, к чему это приведёт. Давайте, вскройте наши тайны! Обнаружьте то, что тщательно скрыто -- именно этого мы от вас и ждём.

Андрей Кайманов:

> А если надеть очёчки (с), то получается, что католичество сделали не итальянцы, а ромеи-варламиты. Оппоненты паламитов. Те же греки, только сбоку. Константин Эшпай - основоположник и КЛАССИК марийской литературы)))

Но всё-таки греки сделали не католичество, а Католичество: ту мощную и просвещённую организацию, которая смогла одолеть Протестантизм.

> Да, согласен, именно ВСЕМИРНОЕ КАТОЛИЧЕСТВО -- из провинциального и затурканного французами и внутренними распрями сепаратного патриархата)

И поплыли католики на кораблях, открывать и захватывать Вселенную. Так начался мир, в конце которого мы родились. А паламитам пришлось союзничать с протестантами, что и завершилось подчинением Московского Патриархата проанглийскому Всемирному Совету Церквей.

> Да. И все хорошее в католичестве ("священные камни Европы" Достоевского) - по наследству наше. Чужого не бери - свое не отдавай.

Продолжение следует

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив