Флора и воздух
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
Раз уж заговорил давеча о качестве воздуха — припомнился казус с одной подругой, которая была очень этим делом озабочена.
Забила всю свою квартиру кадками, горшками и кашпо со всякой зеленью — и была очень довольна тем, как «из воздуха удаляется СО2».
«Перед сном, конечно, основательно проветриваю, потом закрываю окна — и до утра воздух свежайший».
Ей-богу, она была так счастлива, что не хотелось её обламывать, но нельзя было и утаивать от неё страшную правду.
«Видишь ли, Света, растения не занимаются
фотосинтезом под покровом ночи. Они делают это днём, с отрытыми и
светлыми лицами листьями. Но весь кислород,
который они нагенерили, ты выдула при проветривании. А потом
закрыла форточки. А растения — ночью только дышат. Потребляют
кислород, испускают углекислоту. Совсем как мы. Пусть и не так
интенсивно».
Конечно, на круг, за сутки растения обычно вырабатывают больше кислорода при фотосинтезе, чем потребляют при дыхании. Поэтому в замкнутой системе, вроде космической станции, подлодки или бункера — от них будет польза в плане оксигенации.
Но вот если вечером запускать забортный воздух, а потом закрывать, то эти кущи, в действительности, будут давать тебе не меньшее, а большее содержание СО2 в комнате (с кислородом — наоборот, соответственно).
Впрочем, это такие микроскопические флюктуации, доли процента, считанные тысячи ppm, что на самом деле человек не ощущает разницы.
Ему может казаться, что будто бы ощущает — но это лишь вследствие предвзятости. Причём, казаться может «в любую сторону», в зависимости от его изначальной убеждённости.
Вот, Света убедила себя, что растения ночью дарят ей кислород и убирают СО2, и что это очень круто — и чувствовала себя очень круто. Хотя на самом деле эти её кущи делали ночью ровно противоположное. Но при этом иные растения выделяют всякие приятные эфирные масла — которые действительно поднимают настроение.
Что же до кислородно-углекислого баланса, то в американских военных исследованиях отмечались особо чуткие индивиды, которые начинали испытывать некоторый дискомфорт при одном проценте углекислоты (10000 ppm), при соответствующем снижении кислорода.
Но в наших исследованиях такой чуткости обнаружено не было. Минимум — с пятнадцати тысяч ppm начинается гипервентиляция лёгких, но довольно быстро стабилизируется. Чел привыкает.
А вот гарантированный дискомфорт — начинается с 3% СО2 и, соответственно, 18% О2.
Да, вот кислород падает на десятую часть — это чувствуешь. Но при этом реакция на СО2 сам по себе, даже когда исчисляется процентами — довольно индивидуальная. Если при этом компенсируется до нормы содержание кислорода — то у большинства наших подопытных гипервентиляция быстро унималась, снижения рефлексов и повышенной усталости не наблюдалось.
В целом можно считать, что организм реагирует не на сам по себе уровень СО2, а на аномальное его повышение во вдыхаемом воздухе. И это повышение должно быть не в два, не в три раза, а в двадцать-тридцать, то есть, до десятков тысяч ppm.
Но и в этом случае, если кислород сохраняется в достатке (за счёт поддува) — организм быстро приспосабливается к этому сильно повышенному содержанию CO2, начинает считать его «новой нормой». И уж точно — не отравляется углекислотой просто по той простой причине, что сам её производит, причём, в таких количествах, что в крови её содержание всяко выше, чем в окружающем воздухе, и в выдыхаемом воздухе её не менее 4%.
Поэтому, кстати, довольно наивны бывают утверждения, что, мол, я сплю в чистом воздухе (даже когда без плантаций на дому), у меня висит прибор, там всего триста ppm.
Ну, это вот на стеночке, где прибор висит, такая благодать. Но когда ты лежишь на одном месте — ты дышишь, в значительной мере, примерно тем же воздухом, который выдыхаешь. В нём — четыре процента углекислоты, и этот воздух не успевает полностью раствориться, ты вдыхаешь его снова, когда в нём всё ещё очень повышенное содержание СО2 (а кислорода — пониженное, соответственно).
Но — ничего. Пока — никто не умирал просто от того, что лёг поспать в добром здравии.
Вообще, на самом деле — человек довольно живучий и гибкий приспособленец. Я уж не говорю, что в тюрьме люди живут (причём, в прокуренных камерах, где летали бы топоры, когда б не были запрещены правилами распорядка) — но и в горах люди живут. На двух, трёх и более тысячах метров.
Да, там чуточку меньше удельная доля СО2, хотя и незначительно, но — там и молекул кислорода в одном вдохе чисто количественно меньше. Поскольку давление где-то так на четверть ниже, чем в низинах, соответственно и воздух неплотный, разреженный.
Но и что? Да только то, что спортсмены специально забираются перед своими олимпиадами в горы, там тренируются, приучая себя к дефициту кислорода, отращивают себе повышенный гемоглобин, чтобы выцеплять скудные молекулки О2 из разреженного воздуха, а потом, спускаясь на землю грешную, всех рвут в обычных условиях с таким-то жирным гемоглобином.
Что же до растений как доблестных освободителей О2 из узилища СО2, то это так, они такие, но лишь при том условии — что реально растут. Что хоть какие-то части их растут.
Ну, согласитесь, если имеет место восстановительное расщепление СО2 с выходом кислорода — куда-то же и углерод должен деваться? А деваться он может — только в тело растения, образуя те или иные строительные материалы (или просто сахара, чтобы жизнь мёдом казалась).
Поэтому, когда этот флорыш перестаёт расти, и не плодоносит, и не меняет листики — он нихера не испускает кислород даже днём.
Если действительно хотите, чтобы ваши комнатные растения поглощали углекислоту и испускали кислород — растите огурцы, что ли. Или клубничку ремонтантную.
Но всякие бонсайчики, которые, достигнув определённого размера, больше не растут?
Это несерьёзно.
Да и вообще, несколько превратное бытует представление о лесах как о «зелёных лёгких планеты».
Нет, когда на пожарище вырастает новый лес — первые десятилетия он действительно наращивает свою массу довольно шустро, а потому — выделяет много кислорода.
Но старый, устоявшийся лес — он, можно сказать, довольно нейтрален в плане кислородно-углекислого баланса. А тот сюрплюс по кислороду, который он всё же даёт — прямо на месте расходуется обитающей там фауной.
И самое яркое свидетельство малой кислородной производительности стабильных лесов — это и малая их углеродная производительность в виде лесных почв.
Вот тысячелетиями росла-росла тайга, стволы валились, трещали, гнили — и что в итоге? Какие-то жалкие двадцать сантиметров весьма скудной почвы.
Куда, спрашивается, подевался весь углерод? В джунглях-то ещё можно считать, что почва, науглероженная останками трухи, вымывается в сезон дождей и попадает в океан, в конечном счёте. В значительной мере — это правда.
Но в умеренной зоне — да просто мала совокупная производительность биоценоза по кислороду (и углероду).
Будете смеяться, но у степи — гораздо выше такая производительность. Поэтому под степью и образуются чернозёмы метра на полтора.
То есть, биомасса степи на гектар — разумеется, во много раз меньше, чем у леса, но каждый божий год значительная часть этой биомассы буквально закапывается в землю, со всем своим углеродом, и хранится там.
Всего же ценнее как «лёгкие планеты» - сине-зелёные водоросли, цианобактерии.
Это они в своё время устроили на Земле то, что потом назвали «Кислородной катастрофой», когда утащили из атмосферы и расщепили столько СО2, что подорвали парниковый эффект и вышло Гуронское оледенение (куда похлеще недавних всех этих антропогеновских ледниковых периодов).
Да, в те времена, два с половиной миллиарда лет назад, атмосфера Земли состояла преимущественно из СО2 (как у Венеры, как у Марса) и в таких количествах — он действительно давал неслабый парниковый эффект.
Сейчас, когда того СО2 осталось во много тысяч раз меньше — естественно, антинаучная чушь говорить о том, что углекислый газ может оказывать сколько-нибудь существенное влияние на парниковый эффект.
Конечно, Сванте Аррениус в своё время очень надеялся на то, что Землю удастся ощутимо подогреть, выбрасывая в атмосферу СО2 (он был психически здоровым человеком, поэтому рассматривал глобальное потепление как благо, а не как зло) — но тогда, на рубеже веков, ещё мало знали о строении атмосферы и поведении инфракрасных волн на «парниковых» молекулах в открытой системе.
Сейчас же ясно, что даже если в десять раз увеличить содержание СО2 в атмосфере — всё равно не удастся создать сколько-нибудь приличный парниковый эффект. Ну, это по-любому слишком мало — что четыреста частиц на миллион, как сейчас, что четыре тысячи. Это не Венера, где поверхность буквально «забетонирована» сжиженным под собственной тяжестью СО2, через который инфракрасу действительно трудно просочиться.
Но и нет надобности — и нет возможности увеличить углекислоту в десять раз. Хорошо бы — хоть раза в два-три, до 1000-1200 ppm где-нибудь.
Поверьте, флора действительно растёт куда бодрее при таких параметрах.
И тут — может быть некоторая связь между наличием СО2 и теплотой климата.
Нет, ещё раз: на парниковый эффект земная углекислота практически не влияет. Наш парниковый газ — это водяной пар, который умеет «кучковаться», делать облачную завесу, отражающую тепло от поверхности обратно.
Но что может повлиять — так это озеленённость обширных территорий, которые в ином случае остаются светлыми (и, соответственно, будут отражать значительную часть солнечного спектра обратно в космос).
Тут и тропические песчаные пустыни, тут и белые приполярные пустыни.
Когда они появляются — увеличивается альбедо планеты, она меньше поглощает солнечного тепла, и охлаждается, и воздух сушится, и ширятся эти светлые пустыни — автокаталитический процесс, самозатягивающаяся петля.
Да, разумеется, последние ледники, вот четвертичного периода кайнозойской эры, что ещё наши предки-мамонтобои застали — объясняются циклами Миланковича.
Но эти циклы были всегда, а вот стали работать так фатально, вплоть до оледенения половины Северного полушария — только недавно, последние считанные миллионы лет.
Почему?
Думается, потому, что содержание углекислоты упало настолько низко, что сделалась вовсе невозможной жизнь растений в засушливых или холодных зонах.
Где раньше росли какие-то ёлочки или кипарисинки — была сравнительно лесистая, тёмная поверхность. Лучики солнышка падали на неё, и не отвергались обратно, впитывались.
Но как критически упало содержание СО2 — растениям стало невмоготу, они отступили из наиболее трудных ареалов, те сменились светлыми пустынями.
Поэтому, собственно, циклы Миланковича и стали приводить к периодическим оледенениям — лишь когда критически упало содержание СО2, до 180 ppm где-то (притом, что 150 — считается порогом выживаемости флоры как таковой).
Ей-богу, жизни на планете Земля — очень повезло, что она породила нас, человеков, которые умеют извлекать из недр всякие похороненные там карбоны и, сжигая их, возвращать атмосфере утраченную углекислоту.
Если б промедлить ещё пару миллионов лет — возможно, жизнь на этой планете просто закончилась бы (нет, ну анаэробные всякие бактерии остались бы — но разве это жизнь?).
И, возможно, в этом ответ на вопрос, почему мы всё никак не можем обнаружить развитые цивилизации в космосе, хотя, казалось бы, шансы очень высоки.
Да, высоки шансы зарождения жизни, но вот то, что она успеет достаточно развиться и начать возвращать в атмосферу углекислоту раньше, чем будет уничтожена нарастающим дефицитом углекислоты — это существенно сужает шансы.
И ведь не исключено, что даже на тех планетах, где осваивали технологии добычи и сжигания угля, нефти, газа — находились параноидальные дегенераты, которые, ради «придания смысла» своему ничтожному существованию, начинали свой великий крузейд против климата — ну и гробили его, вместе со своей планетой.
Нет, контроль за выбросами вредных веществ при сжигании всякой шняги — это, конечно, необходимо. Но СО2 — не является «вредным» веществом.
В наших условиях — это очень полезное вещество. Чем больше — тем лучше. Ибо по-прежнему — в атмосфере наблюдается его лютый дефицит. Растения плачут, просят ещё и ещё.
Когда получат — легче будут заполнять, «затравливать» и «залесивать» светлые пустыни, альбедо будет понижаться, климат будет теплеть и смягчаться, особенно в высоких широтах.
Но, конечно, нельзя рассчитывать на то, что мы сумеем обеспечить и закрепить потепление только лишь выбросами СО2 (как надеялся Аррениус).
Нет, нам предстоит комплексная работа.
И, по правде, сейчас было бы весьма не в тему обострение климатической паранойи, когда в Штатах победили(?) Вороватый Маразматик и Брехливая Хабалка, и они вынуждены будут реанимировать эту тухлую тему борьбы с Климатом, на которой уж десятилетиями стервятничает и ооновское чинушьё, и наскипидаренные всякие молодёжные активисты-дармоеды.
Причём, как и в случае с пресловутыми «озоновыми дырами» - все вменяемые люди, в общем-то, понимают, что это херня полная, эта «борьба» с «угрозами».
Но - «ради сплочённости во имя высших идеалов... и чтоб эти охламоны не громили макдональдсы, когда ни на что конструктивное по-любому не способны».
Я одно могу сказать.
Мы, Корпорация, к которой я имею честь принадлежать, очень серьёзно нацелились на повышение СО2 в атмосфере и оптимизацию климата (что, разумеется, означает потепление — ибо наша планета сейчас слишком холодная, у нас выморожены огромные территории в Евразии и Америке).
Нам никто не помешает — но мы бы очень не рекомендовали пытаться(!) мешать всерьёз.
При этом — мы очень приветствуем электромобильчики. Они — прикольные.
Но в скором времени — для них придётся существенно наращивать производство электроэнергии и разматывать новые сети по её доставке.
А для этого ветрячков и солнечных панелей — не хватит априори.
Нет, нужны будут новые ТЭС, хотя бы газовые. И нужно будет, соответственно, расширение сланцевой добычи.
Вот прямо в Штатах, где продаётся большинство Тесл, за которыми изрядная часть моих активов.
Я бы, честно, не рекомендовал подрывать привлекательность Тесл, мешая открытию ТЭС на сланцевом газе.
Ну вот это всё про GreeNudEel — потрещали и забыли, окей?
|
</> |