Дни мая; проявления любви, старшие-младшие

inkogniton — 25.05.2021 Из католической школы выбегают старшеклассники. Все в форме: на девочках синие приталенные жакеты с бело-красно-синей школьной эмблемой, синие плиссированные юбки на ладонь выше колена, небесно голубые рубашки и галстуки до пупа с красно-бело-синими диагональными полосами. У мальчиков форма похожа, только вместо юбок брюки строгого покроя. Они когда-нибудь будут банкирами, думаю я, непринужденно сменят строгие школьные костюмы на строгие рабочие костюмы и, наверное, не почувствуют разницы. Я пытаюсь представить себя в таком костюме и прыскаю в кулак -- чтобы не было заметно. Одна из девочек выдается в шумной толпе -- высокая для своих лет, почти с меня ростом, тяжелая копна светлых волос аж до самой талии, она громко хохочет и выглядит заводилой. Девочки идут шумной стайкой сами по себе, мальчики впереди -- не пристало пока им ходить вместе, вот еще. Светит яркое солнце, теплый майский день.

Я и девица пытаемся обойти их по правому флангу, мы торопимся забрать чадо из школы.

Внезапно от толпы мальчиков отделяется один -- маленький, худенький, выглядящий совсем ребенком, однако по задору в глазах понимаешь мгновенно -- настоящий подросток, вырастет потом. Он стремительно подбегает к высокой девочке и, не давая опомниться, подпрыгивает (иначе никак не достать, никак) и выливает ей на голову целую бутылку воды. Аааа, -- кричит девочка. Она останавливается, наклонятся, перекидывает волосы вперед и так и стоит пока с волос струйками стекает вода. Аааа, -- кричит она подругам, -- лови его, лови! Юркий мальчик хохочет, бежит вперед изо всех сил, но неловко спотыкается и роняет рюкзак. У него есть секунда, чтобы принять одно из главных в жизни решений. Он смотрит на предавший его в последний момент рюкзак, оборачивается, оценивает скорость приближающихся, воодушевленно кричащих девочек, и пускается наутек, оставив рюкзак на поле боя. Держи рюкзак, -- кричит высокая предводительница, -- хватай его рюкзак! Самая маленькая в стайке девочка внезапно прорывается вперед, добегает до рюкзака, хватает его и с трудом поднимает вверх -- словно победный вымпел: он у меня, -- кричит она восторженно, -- я схватила! У предводительницы мокрые волосы, внезапно похожие на сосульки, капли стекают по лицу, по пиджаку, она отряхивает их снова и снова, но они продолжают стекать. Ей, однако, это нисколько не мешает, она хохочет и бежит туда, где стоит маленькая, держа на вытянутых руках рюкзак -- главный, честно заработанный, трофей.

Мальчики тормозят будто по команде -- один за всех и все за одного. Они о чем-то шепчутся и выталкивают из толпы важного крупного мальчика. Он возвращается неторопливо и важно, он идет с достоинством, словно его нисколько не трогают все эти детские забавы, он спокойно протягивает руку -- отдайте, пожалуйста, рюкзак, -- говорит он тихо, но настойчиво, -- давайте его сюда. Девочки замирают от неожиданности, они ждали совсем не его, они ждали истинного обидчика, посрамленного и поникшего, но теряются и только тихо протягивают рюкзак. Мальчик надевает рюкзак, чинно разворачивается и идет к своим -- переговоры завершены, стороны пришли к соглашению, общая капитуляция, решение обжалованию не подлежит. Чего ты отдала рюкзак? -- очнулась одна из девочек. Она обращается к маленькой; та всё еще стоит с вытянутыми руками, словно продолжая держать невидимый победный вымпел. Можно подумать, -- оборачивается маленькая после паузы, -- что ты не отдала бы! Да ну их, -- трясет волосами главная большая девочка, -- завтра мы их обольем! Они убегают шумной стайкой, догоняют мальчиков, главная девочка, пробегая мимо, словно случайно, дает юркому подзатыльник -- на тебе, будешь знать! Юркий мальчик хохочет, крепко держит рюкзак и проскальзывает внутрь своей стайки -- всё, теперь его не достать.

Я и девица бежим, мы обходим очередную стайку, я раз за разом бормочу простите, пожалуйста, дайте пройти, они расступаются как море когда-то, они смотрят мне вслед, они хохочут, а мы бежим изо всех сил -- в школу опаздывать нельзя, ни в коем случае нельзя. Я добегаю до школы, девица радостно лопочет когда коляска подпрыгивает на очередной кочке, мы вбегаем, запыхавшись, на школьный двор -- мы здесь, кричу я учительнице, завидев чадо в толпе, отдавайте нам нашу девочку!

По дороге домой я рассказываю чаду об увиденной сценке. Мне до сих пор смешно и не терпится поделиться.

-- Мама, -- удивляется чадо, -- ну какой он хулиган! -- она полна праведного гнева, но любопытство берет верх, -- а почему он это сделал, как ты думаешь?
-- Почему? -- я усмехаюсь и понимаю, что пришло время серьезной беседы: о любви, ее выражениях и проявлениях; я набираю в грудь воздуха и говорю непринужденно, -- он, наверное, в нее влюблен.
-- Влюблен? -- ахает чадо, она оборачивается ко мне, останавливается и картинно прижимает руки к груди, -- и поэтому вылил ей на голову целую бутылку воды?! -- у нее не складывается арифметика, а я думаю о том, что это странная арифметика, она редко складывается, ее надо просто запомнить, чтобы потом, когда-нибудь, знать почему тебя вдруг портфелем по голове или размазали по волосам клубничную жвачку. Они всегда, почему-то, клубничные и никогда не оттираются, только и остается: отрезать клок и проклинать страшную любовь.
-- Ну, -- тяну я, аккуратно подступаясь к щекотливой теме, -- именно поэтому и вылил. Чтобы показать, чтобы продемонстрировать, чтобы она сразу поняла, что он в нее влюблен, чтобы заметила, -- я перевожу дыхание и думаю как объяснить всё это, да так, чтобы прослеживалась логическая цепочка.
-- Ничего не понимаю, -- чадо хохочет и широко раскрывает глаза, -- а почему нельзя просто подойти и сказать об этом?! Подойти и сказать: я в тебя влюблен, давай дружить!
-- Почему нельзя? -- вздыхаю я и думаю о том, что она права. Почему, когда речь о любви, уже с младых ногтей всё так сложно, так непреодолимо, мы рассуждаем о космосе, нам покоряется инопланетный разум, но именно это осталось не изученным и тайным, -- а вдруг он ей совсем не нравится? -- рассуждаю я, вздыхая, -- он подойдет, расскажет, а она только посмеется и дальше пойдет. А ему будет обидно.
-- Пф, -- фыркает чадо, -- можно подумать, что от бутылки воды на голове что-то поменяется. Если он ей нравится, то после этого разонравится, -- убежденно продолжает чадо, -- мне бы, -- задумывается она на мгновение, -- точно разонравился бы. Идти до дома полностью мокрой, какой кошмар! -- вздыхает она точь-в-точь как я, -- я ничего не поняла, -- честно признается она, вздыхает и смотрит с надеждой, -- объясни еще раз!

Я всё думаю как же это объяснить. Мысли набегают одна на другую, толпятся, отказываются выстраиваться в стройный ряд, но только бестолково толкаются и наседают друг на друга как перед последней битвой. Мне хочется покинуть поле боя с позором и сказать потом поймешь, но я понимаю, что это не ответ, это даже не белый флаг, это просто постыдное отступление -- такое, когда не хватило слов и возможностей, когда слишком сложно и слишком жизненно, когда очевидно настолько, что непонятно никому.

-- Сказать честно часто сложно, -- пытаюсь я опять и опять, -- тебе нравится, когда тебе отказывают? Вот, к примеру, вспомни свои отношения с М. -- я тороплюсь сказать, я стараюсь обогнать ее следующее предложение. М. училась с чадом в одном классе два года подряд, поначалу они дружили, но потом перестали. Чадо фыркает в ответ на все вопросы почему так произошло и повторяет одно и то же: мы больше не нравимся друг другу, -- вот представь, -- продолжаю я, чувствуя что ухватила за хвост правильную аналогию, -- ты к ней подойдешь и скажешь: давай дружить, ты мне опять нравишься. А она просто фыркнет и дальше пойдет. Тебе ведь будет обидно, так?
-- Мама, -- изумленно смотрит на меня чадо, -- я правильно понимаю, что ты предлагаешь вместо этого вылить на нее бутылку воды?!

Нет, определенно, к таким разговорам лучше готовиться заранее. Садись, говорю я самой себе, двойка.

*******

В семье И. трое детей, И. -- самая младшая. Чадо и И. непринужденно идут и серьезно рассуждают о смысле жизни.

-- Какой бы ты хотела быть? -- спрашивает чадо у И. Мнения чада на эту тему меняются: иногда ей нравится быть старшей, а иногда, особенно тогда, когда заходит речь о том, что неплохо было бы навести порядок в своей комнате и на собственном столе, чадо трагично заламывает руки: ну почему, почему я такая несчастная?! Почему мне так не повезло и меня угораздило родиться старшей? Вот была бы самой младшей, мечтательно закатывает глаза, все бы за мной ухаживали, всё за мной убирали и вообще. Это самое вообще таит в себе всё на свете, но чадо редко пускается в объяснения, только вздыхает горько и продолжает сетовать на общую несправедливость мира.
-- Я? -- задумывается И. на мгновение, -- я точно знаю, -- сердито говорит она, -- что не хотела бы быть младшей, это самое ужасное!
-- Почему? -- изумляется чадо и прикусывает язык. Она только хотела сказать, что лучше всего быть младшей, она оторопела от услышанного и потому замолкает до следующих объяснений.
-- Во-первых, -- начинает И. перечисление всего, что накопилось, -- половина вещей не мои, а сестры или брата, им покупали всё новое, а мне теперь достается от них. Я хочу розовый велосипед, -- сердито продолжает она, -- но мне его не покупают, так как у меня уже есть велосипед сестры и он, -- едко копирует она кого-то взрослого, -- практически новый, прекрасный и не нужен нам еще один. Но, -- горько вздыхает она, -- он зеленый! А я, -- она вздыхает опять, -- хочу розовый. А еще, -- продолжает она после паузы, -- им уже столько всего можно, а мне только говорят, что я маленькая. А я, -- она сердито топает ногой, -- не маленькая! Вот когда надо комнату убрать, -- распаляется И. -- тогда я большая, конечно, -- тянет она обиженно, -- или, к примеру, самой еду разогреть! Нет, -- подытоживает она твердо, -- не хочу быть младшей.

-- А старшей хочешь? -- чадо аккуратно выясняет, ей хочется подстроиться, хочется быть на той же волне.
-- А ты хочешь? -- И. передает чаду бразды правления. Чадо теряется на секунду, но быстро берет себя в руки.
-- Не всегда, -- уклончиво отвечает она, -- вот когда надо комнату убрать или чашку за собой помыть или, -- сердито добавляет она, -- убрать всё, что разбросала моя средняя сестра! Вот тогда, -- кивает она самой себе, -- мне совсем не нравится, совсем! Она разбрасывает, а я должна убирать, разве это честно?
-- Нет, -- немедленно соглашается И.
-- Вот и я думаю, что нет, -- радуется чадо поддержке, -- а мне говорят: ты старшая, ты должна помогать! Но иногда мне нравится быть старшей, -- продолжает чадо после паузы, -- вот, к примеру, у нас всё покупают мне, а потом мои сестры получают всё мое, -- она хохочет, И. мрачнеет, -- моя младшая сестра, -- продолжает чадо, не обращая внимание на тучу на лице И. -- вообще всё носит с третьих рук! -- она прижимает ладони ко рту и хохочет.
-- А какой ты хочешь быть? -- оборачивается И. прерывая беседу о циклической одежде, переходящей от одной сестры к другой.
-- Я, -- начинает аккуратно чадо, -- наверное, -- продолжает она после паузы, -- хотела бы, -- чадо говорит очень медленно, словно ступает по зыбкому болоту и боится погрязнуть в трясине, -- быть средней, -- решительно заканчивает она сложное предложение.
-- И я, -- вздыхает И. и согласно кивает, -- быть средним лучше всего!
-- Мама, -- оборачивается она ко мне и ноет, -- ну почему, почему мне так не повезло?! Почему ты не родила меня средней?!

Я молчу и не вмешиваюсь, только усмехаюсь и слушаю. Слушаю и мотаю на ус. Когда еще мне так откровенно всё расскажут, только и остается -- подслушивать.

-- А меня, -- важно сообщает И. -- специально не родили средней, я точно знаю.
-- Как это? -- поражается чадо и готовится внимательно слушать.
-- Всё просто, -- спокойно сообщает И. -- сначала родился мой брат и все были очень рады. Но потом папа сказал, -- серьезно продолжает она, -- что надо родить девочку. И тогда родилась средняя сестра. А потом, совсем потом, они оба сказали: хоть кого, лишь бы еще одного маленького! И тогда, -- подходит она к кульминации и смотрит чаду прямо в глаза, -- родили меня. Специально! Самой младшей. Вот если бы, -- вздыхает она, -- еще велосипед купили мой, розовый, -- она упрямо поджимает губы и силится скрыть расстройство, -- тогда я бы понимала зачем они меня младшей сделали.
-- А если бы мне, -- вздыхает чадо в такт, -- не говорили бы всё время убирать за средней сестрой и помогать по дому, -- она берет паузу, останавливается, -- я бы тогда понимала зачем меня родили старшей.
-- Вот потому, -- подытоживает И. -- надо всегда быть средним. Это лучше всего!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив