Цифровая депрессия и одинокие массы
budetlyanin108 — 05.01.2024
Наше общество рекордными темпами развивается в направлении цифрового космоса – общества, в котором жизнь в значительной степени цифровая. В цифровом обществе будущего (в некотором смысле, ближайшего будущего) люди работают, тусуются, играют и занимаются любовью онлайн и даже едят пищу, напечатанную в цифровом формате.
Последние разработки в области искусственного интеллекта (ИИ) постепенно готовят нас идти еще дальше. Мы не только заменяем человеческое взаимодействие цифровым; мы заменяем само человечество. Врач, учитель, тренер, психолог и так далее – всех их может заменить компьютер.
Есть ли разница между реальным и цифровым разговором? Есть ли разница между разговором с человеком и разговором с сложным компьютером? Я провел пятнадцать лет, исследуя (реальные) разговоры между терапевтами и пациентами. Это показало мне, насколько тонкими и возвышенными являются настоящие разговоры. Приведу лишь один пример: если один человек перестанет говорить, другой обычно вступит в разговор менее чем за 0,2 секунды – даже если первый человек перестанет говорить в середине предложения. Для сравнения: в пробке время реакции составляет примерно одну секунду (то есть в пять раз больше).
В реальных разговорах тела людей постоянно резонируют друг с другом. Мышцы лица и тела слушателя сокращаются так же, как и мышцы говорящего, и активируются те же области мозга. Когда люди разговаривают друг с другом, они образуют сверхорганизм на психическом и тонкофизическом уровне. Их соединяет психическая оболочка, незаметно передающая тончайшие эмоции от одного человека к другому. Таким образом у собеседника возникает своего рода спонтанная эмпатия (если только структура Эго не развита чрезвычайно, как при психопатии).
Таким образом, каждый (настоящий) разговор удовлетворяет первую и главную первичную потребность человека – резонанс с Другим. В цифровом разговоре этот резонанс нарушен из-за ограничений технологии: небольших задержек в передаче сигнала, ограничений свободы перспективы, возможности видеть другого человека лишь частично и так далее. Именно из-за этого длительное цифровое общение часто оставляет у нас ощущение унылости и изнуренности. Наши тела изнуряют себя в бесплодных и постоянных попытках соединиться с телом другого человека – явление, которое некоторые называют цифровой депрессией. Еще неизвестно, обеспечит ли замена настоящего психолога версией искусственного интеллекта эффективную терапию такого рода цифровой депрессии.
Постепенная замена реальных социальных ситуаций искусственными в последние столетия и десятилетия – через индустриализацию и механизацию труда, через внедрение радио, телевидения, телефона и Интернета – принесла коварный урон. Оно ответственно за самый разрушительный психосоциальный феномен Просвещения: оно «атомизирует» человека, отключая его от социального и природного окружения и погружая в одиночество.
Одиночество достигло пика в начале 21 века. Исследования, проведенные непосредственно перед коронакризисом, показывают, что около 40% населения мира чувствуют себя одинокими. Ситуация стала настолько ужасной, что в 2018 году бывший премьер-министр Великобритании Тереза Мэй назначила министра по вопросам одиночества. Совсем недавно в Соединенных Штатах главный хирург Вивек Мурти опубликовал рекомендации об опасностях одиночества в сочетании с новой «Национальной стратегией развития социальных связей». Но нам не нужно прибегать к статистике, чтобы почувствовать серьезность проблемы. Садитесь в поезд – люди больше почти не обмениваются словами. Наши разумы привязаны к крошечному экрану — цифровая связь заменила человеческие связи. Если вы небрежно поприветствуете прохожего – некогда очевидный способ утвердить человеческую связь без каких-либо других намерений – вы сразу почувствуете проблему и, возможно, неприятную реакцию в ответ (невысказанный вопрос: «Что делает этот идиот?» Он, что хочет меня?»).
Одиночество и атомизация — это не просто проблема, это проблема с огромными социальными последствиями. Изолированные, атомизированные субъекты имеют тенденцию, особенно под влиянием средств массовой информации и социальных сетей, внезапно объединяться в группу нового типа: массу. Такое групповое формирование делает людей радикально неспособными критически относиться к рассказанным им историям, готовыми радикально пожертвовать всем, что им дорого, и глубоко нетерпимыми к любому голосу, который отклоняется от того, во что верят массы.
Массы прошлых лет (как то крестовые походы, охота на ведьм и т. д.) были физическими массами – массы состояли из группы людей, физически собиравшихся вместе. С другой стороны, нынешние массы состоят из индивидуумов, каждый из которых находится в цифровом одиночестве, и средства массовой информации наполняют его схожими репрезентациями и историями. Именно эта одинокая масса вместе со своими лидерами образует костяк главного симптома нашего рационалистического общества: тоталитарного государства. Поэтому большой вопрос, на который мы должны ответить как культура, заключается в следующем: что может преобразовать одинокие массы в общество в истинном смысле этого слова – группу людей, связанных от человека к человеку; где коллектив не уничтожает личность, а гарантирует пространство, в котором она может процветать как единичное существо.
Маттиас Десмет сформулировал теорию формирования массы (в контексте формирования массового сознания. Прим. В.З.) во время пандемии C0 19. Он профессор психологии Гентского университета и автор книги «Психология тоталитаризма».
Как выбрать и купить оптом светильники: от поиска поставщика до заключения выгодной сделки 
Квебек, Канада, 1937г. 
Сало замедляет старение и помогает предотвратить рак... 
О радостной встрече с кавказцем и монтировкой... 
Новая публикация: Анисимов К.А. Македонский поход Ситалка: цели и задачи 
Школа Мариотто ди Нардо Поклонение пастухов 
Искусственное искусство по-саудовски. 
Ситуация в Сирии. 09.12.2024 
Пята сионистского оккупанта 
