Что показала «Главная книга»

anlazz — 26.02.2021 Завершился «хешмоб» #главнаякнига, проводимый «редакцией ЖЖ». Результатом опроса стал список  «самых главных книг» для авторов данной платформы. Довольно интересный, кстати, список – в том смысле, что он несколько отличается от привычных списков «главных книг» в других местах. Скажем, туда не попали Достоевский и Хамингуэй,  и попали Корней Чуковский и Николай Носов. Впрочем, если честно, то последние это заслужили – но об этом надо говорить отдельно. Отдельно стоит отметить отсутствие там «антисоветской классики» - Солженицына в первую очередь, ну, и «по мелочи». (Аксенова, Довлатова, и прочих кумиров предыдущего поколения.) А так же – разного рода «тусовочных богов», вроде Гришковца или, не дай Бог, Алексиевич.

В целом же полученный результат позволяет прекрасно увидеть некоторые особенности мышления современной образованной публики – которые, в общем-то, прекрасно читаются по «главным книгам». Особенно это касается двух первых позиций приведенного множества: «Властелина колец» и «Мастера и Маргариты», которые  «с отрывом» лидируют в плане популярности: скажем, найти того, кто не читал указанное произведение Булгакова среди современных 60-40 летних очень тяжело. (ИМХО, это делали даже те, кто практически книг не читал.) С «Властелином колец», разумеется, дело обстоит посложнее – в том смысле, что тут значительную роль сыграл известный фильм Питера Джексона, ставший не только российским, но и мировым феноменом. (Данная трилогия вошла в десятку самых популярных кинокартин в мире.)

Однако надо признать, что и до этого момента произведение Толкина вряд ли можно было назвать «безвестным» - хотя бы потому, что только «ВК» породил такое явление, как «толкиенизм». Т.е. субкультуру, составленную из поклонников данного произведения, доходящую порой до полного «погружения» - в том смысле, что человек осознает себя, прежде всего, связанным с произведениями Толкина.  Причем, это была, кажется, вообще единственная субкультура 1990 годов, имеющая «литературную основу». (Разумеется, ролевики «толкинутыми» не исчерпывались, однако остальных было намного меньше, и отражения в «общественном сознании» они не оставили.) Поэтому оспаривать важность толкинского эпоса так же нет смысла. Так что можно сказать, что указанные две книги, действительно, могут считаться «базовыми» для значительного числа «интеллектуальной» части современного общества, относящихся к поколениям 1960-1980 г.р., которые, собственно, и составляют основную часть авторов ЖЖ.

С чем же это связано? Разумеется, прежде всего, с талантом авторов, поскольку и Булгаков, и Толкин действительно обладали способностями крайне интересно и качественно описывать свои мысли, образы и идеи. Поэтому созданные данными авторами «миры» прекрасно читаются и «расшифровываются» даже достаточно неискушенным читателем. (Например, то же «ВК» воспринимается на несколько порядков проще, нежели породивший его «европейский легендариум» - от «Беовульфа» до «Артуровского цикла».) Думаю, что оспаривать этот момент вряд ли кто будет. Однако не стоит думать, что другие авторы имеют меньшие способности. Скажем, Достоевский и Чехов писали, ИМХО, еще более талантливо, нежели тот же Булгаков с Толкином, однако в список, вообще, не попали.
 
Поэтому важно тут не только то, как данные авторы писали свои книги, но то, что изображается в данных книгах. А изображается там, как нетрудно догадаться, некий фэнтазийный мир, отличающийся от мира текущего. И да – к Булгакову это тоже относится. Кстати, на самом деле у Михаила Афанасьевича есть море великолепных реалистических произведений – скажем, та же «Белая гвардия» или «Театральный роман» -  они не стали «главной книгой ЖЖ». А стала ей именно «Мастер и Маргарита», которая может быть честно отнесена к  фэнтази, несмотря на формальное соотнесение с реальным СССР 1930 годов. И не столько потому, что там принимают участие «фэнтазийные персонажи», вроде Воланда, Коровьего и Азазелло. Но и потому, что сама «организация» нарисованного там пространства имеет один очень характерный признак.

А именно: это пространство «героеориентированно» - в смысле, построено исключительно для «продвижения» по нему главных героев. Иначе говоря, это «пространство с фиксированной судьбой», которую обязан пройти Мастер для превращения из пациента сумасшедшего дома в обитателя некоего «эмпирейного» пространства. Т.е., существа надчеловеческого. (Вопрос, о том, где находятся данные «эмпиреи» пока опустим – важно, что это «не обычная жизнь».) Собственно, именно это, ИМХО, и является главным ноу-хау «Мастера и Маргариты», превратившего ее из «обычной книги» в главный роман поколения 1960-1970 г.р. (Отсюда, кстати, и все «главные» ее фразы, вроде: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!»)

То есть, основной смысл МиМ – это превращение «обычного человека» в «Мастера». (С большой буквы М, т.е., существа надчеловеческого.) Наверное, не надо говорить, что во «Властелине Колец» описан тот же самый процесс. А именно: обращение более, чем обычных обитателей Шира – Толкин постоянно подчеркивает именно «обычность» хоббитов, их образ жизни, похожий на образ жизни английских обывателей XIX столетия – в героев, изменяющих ход истории. Которые запросто общаются с полубогами – напомню, что эльфы имеют  «полубожественное» происхождение, происходя от духов природы (в европейских легендах, откуда они были взяты Толкиным), а тот же Гэндальф, вообще, является «посланником небес». (Майар аналогичны ангелам в авраамистических религиях.)

Разумеется, понятно откуда это взялось: подобный сюжет составляет базис многих мифов классового общества. (Которые, как уже говорилось, и вдохновили Толкина на создание своего эпоса.) Однако для человека 1980 годов подобный сюжет был относительно незнакомым: классические сказки и легенды, которые в обилии наличествовал в общественном сознании того времени, уже не работали. Т.е., никто не думал ассоциировать себя с их героями – скажем, видеть в образе Ильи Муромца, Ланселота Озерного или Беллерофонта. (Все это «допускалось» лишь для детей.) Взрослым же полагалось находиться в рамках «реалистического мировоззрения», согласно которому каждый был лишь «одним из многих». Разумеется, это не значит, что герои данных произведений не могли быть сильными, смелыми, и даже умными, а так же что они не могли побеждать своих врагов. Конечно же, могли. Однако, в любом случае, мир никогда не «вертелся» вокруг их. (Как он «вертелся» вокруг героев классических мифов или персонажей толкиновской эпопеи.)

Особенно характерно это было для СССР, поскольку в западной массовой культуре с конца 1970 годов пошел «реванш» героизма в классическом его значении. (В том смысле, что персонажи массовой культуры – фильмов, книг – все больше наделялись чертами «героев» в классическом смысле: избранничеством и сверхчеловеческими способностями.) Причина подобного «поворота» очевидна: начавшийся с этого времени «правый реванш» требовал своего «культурного отражения». Т.е., показа мира, в котором «избранным возможно все» - для чего, понятно, реалистическая культурная традиция, сформировавшаяся в период роста левых настроений, не годилась. Однако в Советском Союзе было несколько по иному – в том смысле, что сделать подобный «шаг» местная «культурная элита» не решалась. Поэтому пришлось довольствоваться тем, что было – т.е., Булгаковым и Толкиеном. (После чего указанная выше «элита» поняла, что «можно», и начала заваливать рынок тоннами «избранничества» во всевозможной форме.)

То есть, если вернуться к тому, с чего начали, то можно указать одни очень важный момент. На то, что «сверхпопулярность» - реальная, не связанная ни с массированной рекламой, ни с действиями «культурной тусовки» – «Мастера и Маргариты» и «Властелина Колец» в российском «культуриуме» может свидетельствовать только об одном. Об том резком переломе, которое совершило позднесоветское общество на границе 1980 и 1990 годов в своем отношении к одному из важнейших моментов мировосприятия. А именно: к моменту «избранности», к восприятию каждым человеком себя, как существа, «обреченного на успех». Собственно, и принятие ультраправого, антисоветского миропонимания – которым характеризуется указанное время – проистекает именно отсюда. («Я – умных, добрый, сильный и смелый, и поэтому обязательно буду богатым. А алкаш и бездельник сосед Вася – пусть будет бедным».)

Правда, последующие события показали, что дело обстоит совсем по другому – но об этом надо говорить уже отдельно. Тут же можно только еще дополнить, что данное мировосприятие до сих пор может характеризовать общественное сознание – о чем свидетельствуют бесчисленные книги, фильмы, игры о разного рода «избранных», забившие текущее культурное пространство.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив