Большой адронный бойкот: чем грозит российской науке разрыв с ЦЕРН

augean_stables — 25.03.2024
Фото Xu Jinquan / Zuma / TASS

Крупнейший в мире центр по изучению физики элементарных частиц разрывает сотрудничество с российскими учеными. Они не смогут работать с Большим адронным коллайдером и другими инструментами ЦЕРН. Что это значит для отечественной физики и что потеряют в Европе с уходом российских специалистов, выяснял научный обозреватель Forbes Анатолий Глянцев

Недавно СМИ обошли сообщения: Европейская организация по ядерным исследованиям (ЦЕРН) прекращает сотрудничество с российскими учреждениями. Решение коснется примерно 500 российских специалистов.

Этот факт трудно назвать новостью, тем более неожиданной. Российский статус наблюдателя в ЦЕРН был приостановлен резолюцией Совета ЦЕРН еще от 8 марта 2022 года. В том же документе было сказано, что «ЦЕРН не будет участвовать в новом сотрудничестве с Российской Федерацией и ее учреждениями до дальнейшего уведомления».

Что означает «в новом сотрудничестве»? Между Россией и ЦЕРН действует стандартное пятилетнее соглашение. Обычно подобные документы автоматически продлеваются, если только одна из сторон не уведомит другую о разрыве не менее чем за полгода.

В декабре 2023-го ЦЕРН подтвердил, что не собирается продлевать соглашения с Россией и Белоруссией, истекающие 30 ноября и 27 июня 2024 года соответственно. Заявление официального представителя организации Арно Марсолье, опубликованное 19 марта, просто констатирует давно сложившуюся ситуацию.

Ядро Европы

ЦЕРН был основан в 1953 году 12 странами-учредителями. Сегодня в организации уже 23 европейских государства. Кроме членства, у ЦЕРН есть и иные механизмы международного сотрудничества. Это статус ассоциированного члена (Украина получила его в 2016-м), ассоциированного члена на этапе подготовки к членству и наблюдателя. Статус наблюдателя имеют, в частности, США и Япония, а также такие международные организации, как Евросоюз и ЮНЕСКО. Кроме того, многие государства имеют соглашения о сотрудничестве с ЦЕРН, не обладая ни одним из перечисленных статусов.

В 1991 году статус наблюдателя получила и Россия. Это было логичным развитием отношений, продолжавшихся десятилетиями. Первый протокол о сотрудничестве между ЦЕРН и советскими учеными был подписан в далеком 1967 году, а индивидуальные контакты начались еще раньше.

Частицы доверия

Жемчужиной ЦЕРН по праву считается Большой адронный коллайдер (БАК). Это самый большой ускоритель частиц в истории науки. Махина длиной 27 км разгоняет частицы до рекордной энергии 13,6 тераэлектронвольт. Многие физические процессы, наблюдаемые на БАК, пока невозможно воспроизвести ни на какой другой установке.

Российские специалисты внесли заметный вклад в строительство и обслуживание БАК, не говоря уж о проводимых на нем экспериментах. Первый протокол об участии России в проекте БАК датируется еще 1996 годом, когда гигантский ускоритель существовал только на бумаге. Россия владеет важными элементами гигантской компьютерной сети, обрабатывающей данные с ускорителя. Российские специалисты создали продуктивные алгоритмы, вылавливающие следы новых частиц в потоке рутинных событий. Физики из нашей страны являются соавторами многих открытий. Теперь все это сотрудничество придется прекратить.

Но ЦЕРН — это не только БАК. Российские ученые участвовали и во многих других исследованиях. Перечислим некоторые из них.

Эксперименты AEGIS и ASACUSA посвящены свойствам антивещества. Детектор CAST занят поиском гипотетических частиц — аксионов, которые могли бы приходить от Солнца. Аксионы — один из кандидатов на роль загадочной темной материи. Участники проекта с прозрачным названием CLOUD («Облако») выясняют, влияют ли приходящие из глубин Галактики заряженные частицы на образование облаков в атмосфере Земли. Коллаборация COMPASS изучает внутреннее строение протонов и нейтронов на Суперпротонном синхротроне — втором по величине ускорителе в ЦЕРН с длиной кольца около 7 км. На том же ускорителе исследуют свойства материи участники экспериментов NA61 и NA62. Скромному по нынешним временам 628-метровому Протонному синхротрону тоже нашлось дело. Здесь изучают природу сильного взаимодействия в эксперименте DIRAC. Именно это взаимодействие скрепляет атомное ядро, не давая ему разлететься на части. Здесь же команда n_TOF исследует взаимодействие ядер с врезающимися в них нейтронами. Наконец, коллаборация OPERA изучает превращения нейтрино — легких всепроникающих частиц. Эти метаморфозы — единственное на сегодняшний день достоверно известное явление, выходящее за рамки Стандартной модели физики элементарных частиц.

Теперь все эти исследования продолжатся без российских ученых.

Все в проигрыше

Что же теряет ЦЕРН в результате чисто политического решения своего Совета?

Прежде всего, замена такого количества специалистов невозможна без сбоев и шероховатостей. Каждый большой научный инструмент — штучное изделие. Для успешной работы нужно знать и учитывать его многочисленные особенности. Даже доктору наук какое-то время придется осваиваться с новым для себя детектором или ускорителем. Так что, кто бы ни пришел на смену выдворенным из ЦЕРН российским специалистам, им придется набираться опыта. Это неизбежно скажется на ходе исследований.

Есть и вещи, которые трудно измерить количественно. Это идеи, которые российские ученые унесут с собой, многолетние дружеские и деловые связи, атмосфера сотрудничества. Наука никогда не выигрывала от барьеров, воздвигнутых на ее пути политиками.

И все же в 23 странах-участницах ЦЕРН, не говоря об ассоциированных членах и наблюдателях, найдется полтысячи физиков, которым хватит и желания, и компетенций, чтобы занять освободившиеся места. Куда болезненнее этот удар для российской науки.

Разумеется, и в России есть первоклассные научные установки. В Дубне готовится к вводу в эксплуатацию ускоритель NICA. Конечно, он не может сравниться с Большим адронным коллайдером по энергии частиц. Но для многих задач нужна не максимальная, а оптимальная энергия. В числе прочих своих достоинств «Ника» оптимизирована для изучения кварк-глюонной плазмы. Это горячая каша из элементарных частиц, существовавшая в ничтожные доли секунды после Большого взрыва, даже до появления протонов. Свойства нейтронов можно изучать с помощью передового реактора ПИК в Гатчине. Специалистам по нейтрино будут рады на нейтринных телескопах мирового уровня: Baikal-GVD на Байкале и в Баксанской нейтринной обсерватории в Кабардино-Балкарии. Этот список можно продолжать.

Но разные научные проекты и инструменты не заменяют, а дополняют друг друга. У «Ники» иные задачи и возможности, чем у БАК, а на Байкале ловят нейтрино другим способом и с иными целями, чем в детекторе OPERA. Разорвав сотрудничество с Россией, функционеры ЦЕРН отрезали нашу науку от целых исследовательских направлений.

По всем этим направлениям нашим физикам теперь придется быть в положении догоняющих. В лучшем случае им достанутся опубликованные с задержкой данные, с которых уже сняты сливки самых интересных результатов. В худшем нашим специалистам придется просто читать чужие статьи.

Остается надеяться, что нынешний кризис отношений с Западом не будет вечным. Когда улягутся политические бури, ученые смогут продолжить свое прямое и естественное дело — совместное познание природы в интересах всего человечества.


Анатолий Глянцев
24.03.2024

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив