Безликая луна

Fanfiki — 01.06.2010 Название: Безликая луна
Автор: Кошка Ню
Бета: NatsuMi - san
Пейринг: Наруто/Саске; Наруто/Сакура
Рейтинг: R
Жанр: десфик; ангст; романтика.
Статус: закончен
Дисклеймер: Кишимото, чтоб ему икалось.
Размещение: запрещено
Саммари: последняя миссия команды №7.
Предупреждение: ООС, мат, смерть персонажа, AU в каноне, специфический юмор, гет. Сдвинуты временные рамки, героям около 20-22 лет.
От автора: Для автора поздний вечер – где-то в районе полуночи.

12 июля, поздний вечер
– Твою мать, Учиха! – Наруто споткнулся о ботинки, валявшиеся в прихожей. Педантичный до трясучки Саске разбрасывал свою обувь, где ни попадя. Узумаки мог найти ботинок в ванной, в шкафчике на кухне, в постели, на подоконнике среди зарослей комнатных цветов. Где угодно, но только не аккуратно поставленным в прихожей. До такого Саске еще морально не дорос. К слову, Наруто же единственное, что ставил на место и за чем всячески ухаживал, была как раз таки обувь.
– Блять, Саске… – начал было Наруто, но ленивый голос Учихи, донесшийся из комнаты, его перебил.
– Я не блядь.
– А честная давалка, – пробурчал Наруто, ставя ботинки в обувной шкафчик. Вздохнул, скидывая черно-рыжую куртку, что неряшливо повисла на спинке стула, стоящего в прихожей.
– Учиха, когда ты уже съедешь от меня? – Узумаки зло посмотрел на развалившегося в кресле Саске. Тот смачно поедал помидоры, позволяя прозрачно-красному соку стекать по бледным, жилистым рукам.
– Как только ремонт поместья закончится.
– Напомни мне, почему я не могу тебя вышвырнуть из своего дома?! – начал закипать Наруто, держась рукой за дверной косяк.
– Потому что это приказ Годайме. – Так же невозмутимо, как и в начале разговора, откликнулся Саске.
Наруто бесило это спокойствие, раздражала эта хваленая выдержка, и выводило из себя учиховское хладнокровие. Не знай Узумаки Саске так долго, он бы решил, что это и не человек вовсе, а рыба. Пучеглазая селедка, что раньше разевала рот, лежа на прилавке рыбного магазинчика. В ссорах, когда от Наруто уже пар шел, Учиха все так же спокойно парировал любые реплики и выпады со стороны Узумаки. Обычно все заканчивалось тем, что Наруто, взбешенный, доведенный до кипения, уходил тренироваться, выплескивая из себя всю злость. Возвращался к ночи, уставший, грязный, не находящий в себе сил даже на то, чтобы залезть в душ. Он рухал в прихожей, тяжело дыша, мутно кося поддернутыми влажной пеленой глазами на подходящего Учиху. Саске раздевал его, заталкивал под холодную воду, при этом умудряясь сохранить невозмутимое выражение лица, и лишь кончики ушей его краснели от того мата, что орал Наруто.
После Саске согревал Узумаки своим телом, жарко шепча на ухо, как он его хочет. Наруто отталкивал от себя Учиху, иногда скидывая его с кровати, раздраженно отмахиваясь, словно от назойливой мухи. Злобно сверлил взглядом, подхватывал подушку и уходил спать на диван, ворча в полголоса о том, что старый извращенец Орочимару научил Учиху не только всем своим техникам.
И сейчас разговор грозил вылиться в такую же почти семейную перебранку.
– Даже приказ не помешает мне вышвырнуть тебя из своего дома, как котенка, – прошипел Наруто, погружаясь в разом охватившие воспоминания.

Узумаки и сам не мог толком объяснить свою злобу на Учиху. Он пытался его вернуть пять с лишним лет, а Саске сам вернулся в Коноху. Наруто пришлось полгода выпрашивать у Цунаде отдельную квартиру, тогда как Учиха тут же переехал в свой дом. И апофеозом всего стало назначение Саске на должность капитана АНБУ. Узумаки тогда присутствовал при этом пафосном зачтении документа, неотрывно смотря на непроницаемую физиономию Учихи. Рядом стояла Сакура, глядя на Саске, как и прежде, влюбленными глазами.
А ночью она пришла к Наруто и долго плакала, обнимая, сжимая его футболку в кулачках. Узумаки гладил ее по вздрагивающей спине, худым и выпирающим лопаткам, проводил подушечками пальцев по позвоночнику. Постепенно рыдания девушки стали смолкать, и она немо благодарила, смотря своими огромными, заплаканными глазами. В тот момент Сакура была похожа на ту маленькую девочку, которую когда-то любил Наруто.
Ища друг в друге замену Саске, они жадно целовались, поспешно скидывая одежду на пол. Для Наруто было удивлением, что девушка оказалась столь опытной любовницей. Узумаки откровенно стонал под ее ласками, когда аккуратные пальчика касались напряженного члена, губки нежно обхватывали головку и девушка, второй рукой придерживая спадающие пряди, делала ему минет, неотрывно смотря прямо в глаза пошлым, но невообразимо сексуальным взглядом. Наруто не мог понять, когда Сакура так выросла, когда ушло из нее девичье стеснение и пустое кокетство, заменив все это спокойной женственностью и житейской мудростью. Прижимая к себе разгоряченную девушку, слыша, как она тяжело дышит, уткнувшись ему в плечо, Наруто перебирал грубыми пальцами ее волосы и нежно шептал, как ему было с ней хорошо. А Сакура опять начинала плакать, отворачивая лицо. Она думала о том, что никогда не будет рядом с Саске. Никогда он не обнимет ее и не скажет, как ему было хорошо с ней. Это Сакура понимала интуитивно, каким-то женским чутьем. И лишь поэтому она пришла к Наруто, внезапно поняв, что ближе, чем этот мальчишка, у нее никого нет.
А мальчишка прижимал ее к груди, целовал в макушку, как восьмилетнюю девочку, и с тоской понимал, что больше он никогда не сможет сказать о Сакуре «любимая».

Наруто рассеянно посмотрел на Учиху, на его шевелящиеся губы, вдруг осознав, что не слышит его.
– Что? – испуганно выдохнул он, с облегчением прислушиваясь к собственному голосу.
– Говорю, могу и сам уйти, – безразлично повторил Саске, выбирая новый помидор, даже не делая попыток сдвинуться с кресла.
Воспоминания вышибли из привычной колеи. Захотелось увидеть Сакуру. Почему-то именно сейчас, в этот самый момент Наруто чувствовал, что нужен девушке.
– Оставайся. – Пробормотал Узумаки, выбегая обратно в прихожую. Саске вскинул бровь, но никак мысленно не прокомментировал произошедшее, решив узнать все по возвращении Наруто.
Хлопнула входная дверь, и легкий вечерний ветер прохладой проскользнул по коридору, заглядывая в комнаты. Саске поежился, со вздохом отставляя помидоры в сторону. На ходу, не эстетично облизывая руку, движимый любопытством, он тенью проскользнул к окну спальни, смотря на убегающего Узумаки. Приоткрыл раму, соскальзывая с подоконника на остывающую после дневной жары крышу, и осторожно двинулся вслед за Наруто.

В эту ночь была безликая луна. Расплывчатое желтовато-белое пятно в мутной дымке на темном небосклоне, среди сияющих комочков-звезд. Глядя на нее, казалось, что глаза застилало слезами. Саске моргнул, стряхивая наваждение.
Ночной воздух дышал прохладой после душного июльского дня. Учиха не представлял, как Наруто может весь день ходить в своей черно-рыжей куртке, но тот даже и не думал ее снимать.
Узумаки бежал по улицам к южной окраине Конохи. Как вспомнилось Саске, там теперь жила Сакура. Он даже заходил к ней, в ее небольшую однокомнатную квартиру на последнем этаже. По-женски уютная, она вызывала у Учихи приступы тошноты. Он не мог смотреть на заботливо расставленные на этажерке вазочки, рамочки, статуэтки, на сидящих рядком мягких игрушек, а в особенности – на этого идиотского розового зайца. Его подарил Сакуре Наруто, со смехом вручая плюшевого уродца. Девушка подарку обрадовалась и даже расцеловала Узумаки, чего никогда раньше не делала. Саске тогда еще удивился тому, что Наруто не смутил этот факт. Он не покраснел, не залепетал что-то невразумительное. Он спокойно принял этот жест, как нечто привычное, целуя ее в щеку в ответ, мягко обвивая руками за талию и смеясь. И Сакура не отстранилась, не избила Наруто, как это бывало всегда…
Как это бывало раньше.
Саске вынужден был признать, что отношения его бывших напарников уже давно перешли на другой уровень. Не было той глупой, беззаветно влюбленной в него девочки.
Была женщина. Мудрая, спокойная, продолжавшая его любить, но не требующая взамен ничего. Уверенная в себе и своей красоте. Сакура слыла завидной невестой, но на все предложения отвечала вежливым отказом. Быть может, она не оставила своих грез, и все ждала, когда Учиха решится на что-то. Саске бы решился, если бы не Наруто.
Не было безрассудного, шумливого мальчишки.
Был мужчина. Решительный, смелый, стойкий духом. Наруто стал больше молчать, предпочитая сделать, а не разбрасываться словами. Он часто пропадал в резиденции Хокаге, возясь с бумажными документами. Отправлялся на миссии S ранга, один, движением головы отказываясь от предложенных команд. У ворот его неизменно ждала Сакура, провожая, а иногда и уходя вместе с ним.
Все это Саске видел, но не придавал значения. До сегодняшней ночи. И сейчас он с особой ясностью понимал, что объединение их вновь в команду № 7 – затея глупая, пустая, лишенная всякого смысла.
Был Саске.
Были Наруто и Сакура.

Наруто залетел в подъезд, переводя сбившееся дыхание. Семьдесят семь ступенек, знакомых до последней щербинки, до последнего шрама на бетонных плитах. Запах побелки и вечного сигаретного дыма. Деревянная дверь в затейливых выпуклых завитушках, выкрашенных темной охрой. Птичья трель звонка. Все эти привычные мелочи и составляли часть жизни Наруто. Его жизни с Сакурой.
Девушка открыла дверь, распахивая ее сразу до конца, без обычного «ктотамканья».
– Наруто? – удивленно спросила Сакура, старательно укутывая в фальшивое равнодушие быстро вспыхнувшую радость.
Узумаки шагнул вперед, оттесняя девушку вглубь коридора, захлопнул дверь. Лишь потом улыбнулся и ответил:
– Привет, Сакура. Я… я не знаю, но мне показалось, что я тебе нужен.
Девушка тихо засмеялась, обнимая Наруто. Привычно потерлась щекой о его скулу, вставая на цыпочки. Что ни говори, а Узумаки сильно вытянулся за последние годы. Наруто прижал Сакуру к себе, вдыхая запах шампуня, ее духов и домашней выпечки.
– Я как раз испекла пирог. Апельсиновый. Как ты любишь, Наруто…
Она выучила все его вкусы и пристрастия.
Она выучила все его привычки.
Она выучила все его тело.
– С удовольствием, Сакура! – прошептал Наруто, не желая отпускать девушку. Он лишь позволил ей повернуться, не размыкая кольцо рук, и таким смешным паровозиком, с хохотом, они прошли на кухню.
Разливая по большим чашкам чай, Сакура что-то весело щебетала о работе. О больных, что ей сегодня удалось спасти. О Цунаде, которая опять с утра мучилась с похмелья. О ребенке, которого так хочет Сакура…
На этих словах Наруто поперхнулся чаем и, зажимая рот ладонью, кинулся к раковине. Выплюнул, откашливаясь, судорожно сжимая пальцами металлическую поверхность. Сакура молчала, смотря на застывшую рядом с окном, в белесой дымке, луну. Узумаки сплюнул, и слюна несколькими нитями неряшливо повисла, не желая падать вниз. Наруто включил воду, вытирая подбородок тыльной стороной ладони. Подставил руки по брызжущую во все стороны мощную струю, чем вызвал недовольство Сакуры. Наполнил сложенные лодочкой ладони и умылся.
От ледяной воды перехватило дыхание.
– А теперь еще раз.
Сакура, по-прежнему не отводя взгляда от луны, повторила:
– Я хочу ребенка, Наруто.
Узумаки грузно опустился на табурет, зарываясь руками в волосы, сжимая их в кулаки, дергая до выступивших на глазах слез.
– Сакура… это несколько неожиданно. Я не думаю, что Саске согласится… – тихие слова Наруто перебил крик девушки:
– Я не имела в виду Саске! Саске, Саске, Саске! Я не могу так больше, Наруто! Я устала. Устала его любить, устала надеяться. Я уже не та. Ты уже не тот. Он уже не тот… – Сакура шептала, стараясь не сорваться на судорожный всхлип. – Я любимой быть хочу. Любить взаимно. Я от тебя хочу ребенка, Наруто.
Девушка повернулась к Узумаки. Мертвенный свет безликой луны озарил бледное, похудевшее личико Сакуры с влажными от слез темно-зелеными, словно стеклянные донышки бутылок, глазами. На щеках – мокрые дорожки, тянущиеся к закушенной белыми зубками губе. В ее хрупком облике скользила решительность и отчаяние. Безнадежность, острая, как края разбитой ракушки, захватила Наруто, когда он посмотрел на девушку, когда он затерялся в ее глазах, соглашаясь с внесенным ею приговором.
У него просто не было другого выбора.
Она не выучила его душу.

– На…ру…то… – стонала Сакура, откидывая голову на подушку, ощущая теплое дыхание на своей груди, легкие поцелуи, спускающиеся к низу живота. Сжимала в кулачках простынь, дрожа всем телом под руками Наруто.
– На…ру…то… – шепот прерывался резкими вздохами. – Лю…блю…

В этот момент Саске искренне сожалел, что умеет читать по губам.

13 июля, день
– Твою мать, Учиха, ты совсем ослеп? – Наруто, налетев в узком коридорчике на Саске, грязно матерился, пытаясь скрыть смущение – виноват в столкновении все же был он.
– Поимей уважение к умершим, – холодно откликнулся Учиха, борясь с желание потереть ушибленную руку. В полутемном коридоре блекло мерцала лампочка, издавая противное, мерное жужжание. От этой тусклости голубые глаза Наруто казались темно-синими, как штормящий океан, с белыми шапками пены, блестевшими рядом с крохотным, незаметным сейчас, зрачком.
– Да я тебя поимею, – выплюнул Узумаки, старательно вдавливая невозмутимого Саске в стену, чтобы пройти. На какой-то миг взгляд Наруто затерялся в этой черной, зыбкой трясине, что сгущалась вдали коридора, и он поспешно посмотрел в глаза Учихе.
Легче не стало. Темнота коридора просто затопляла мысли, а чернота учиховских глаз вскрывала живую душу, как полумертвую, холодную лягушку на разделочной доске. Все, что так упорно прятал в себе Узумаки, всплывало на поверхность, создавая полусферические пузырьки, лопающиеся со звучным «чпок». Почему-то они пахли озоном и густой, расплавившейся на жарком солнце смолой вишневого дерева. К горлу подкатила волна ненависти, злобы и дикого, почти звериного отчаяния, когда несчастное животное попадает в капкан, изворачивается, скулит и ломает себе лапу, но вот только выбраться это ему все равно не помогает. Наруто перестал дышать, смотря на Саске.
– Ну так давай, – тихо и как-то горько откликнулся Учиха, отодвигая непослушную прядку со лба. Этот жест, изящный в своей непосредственности, заворожил Наруто. Он шумно сглотнул, растеряв всю свою злость. Остался черный вакуум, такой же, как и в глазах Саске.
Учиха отдавал себе отчет в том, почему он вернулся в Коноху. У этой причины был несносный характер, вызолоченные солнцем непослушные вихры, глубокие в своем природном, истинном цвете глаза и очаровательная улыбка, растопившее ни одно сердце. Вот только Саске она не трогала. Учиха и сам не мог сказать, что за он любил Наруто. Любовь эта долго скрывалась где-то, возможно, на дне души. Саске не верил в нее. Ни в любовь, ни в душу. Но чувство было настойчивым. Оно подгадало момент, когда размягченное сердце менее всего было готово к атаке, и предательски проткнуло его острой, отравленной булавкой. Тогда, стоя на берегу океана, ощущая на губах его соленые брызги, Саске с внезапной ясностью осознал, что в его жизни остался лишь один близкий ему человек. Любимый человек. Солеными на его губах тогда были не только океанские капли.
Губы легко прикоснулись к чужим, язык игриво прошелся, оставляя на них влажную полоску. Саске вжался в стену, позволяя быть ведомым в этом поцелуе. Ему почему-то казалось, что Наруто не позволит себе нежничать с ним, будет резок и захочет причинить боль. Но Узумаки неторопливо ласкал его губы, отрываясь от них, выцеловывая уголки рта. Руки гладили его плечи, затем мягко обхватили шею. В голове мелькнула безумная мысль о том, что Наруто сейчас его задушит. Но только на мгновенье. Именно столько времени потребовалось Узумаки, чтобы одна ладонь скользнула под затылок Саске, а вторая уткнулась в стену рядом с ним. Пальцы напружинился, чуть наклоняя голову Учихи. В тот же момент Наруто углубил поцелуй.
Неверно мнение, что черная краска всегда побеждает белую.
Побеждает та, которой больше.
Руки Саске безвольно висели вдоль тела, а колени впервые в жизни начали меленько подрагивать. Он не знал, как себя вести, не знал, надо ли отвечать.
Учиха Саске не умел целоваться. Да и где ему научиться этому? У Орочимару? Скорее, Саске сдох бы в процессе обучения, когда ему в глотку запихнули бы километровый язык. С Кабуто? Учиховская гордость голосила и картинно хлопалась в обморок. С Карин? Его никогда не привлекали девушки, а уж тем более эта яркая, крашенная крыска. С Суйгецу? Для Саске этот человек был своеобразным, но все-таки другом, и языкам находилось другое применение. По их прямому назначению. Был еще Дзюго, но Учиха не мог точно определить свое отношение к нему, поэтому предпочитал держаться чуть настороженно.
А вот Наруто целоваться умел превосходно. Недаром был учеником Джирайи. И свое искусство он сейчас демонстрировал Саске, придерживая ослабевшего Учиху второй рукой за талию.
В Наруто было больше света, чем тьмы в Саске.
Только благодаря этому он его побеждал.

Вечер того же дня
– Хорошо, Хокаге-сама, – команда № 7 синхронно кивнула, не сводя глаз с Цунаде.
– Раз поняли, выполняйте!
Они исчезли стремительно, только эхо от захлопнувшейся двери напоминало об их присутствии здесь несколько мгновений назад. Цунаде поставила локти на стол, подпирая подбородок кулаками, и тяжело вздохнула.
– Что-то не так? – осторожно спросила Шизуне, сжимая в руках папку с описанием только что заданной миссии.
– Кто-то не вернется, Шизуне. Кто-то не вернется…
За окном июльский ветер шаловливо носился по улицам вместе с детьми, разнося их веселые крики и смех по всей деревне. Пахло сдобными булочками, плавящимся на крышах шифером и пылью. Уютный летний вечер, тихий, спокойный, когда все живое замирает в этот час перехода в темную ночь, и лишь дети и ветра не понимают скорбных минут, продолжая свои игры.
Излишне живой для мира.
Излишне мертвый для войны.
Закатное солнце раскрашивало кабинет в светло-багряные тона. При должном воображении можно было сказать, что стены заляпаны подсыхающей кровью, словно совсем недавно здесь произошло убийство.
Так оно и было.
Вот только смерть назначена на более поздний час, когда из свидетелей останется лишь один, безмолвный, не способный выдать эту страшную тайну. Уже много веков этот очевидец лупоглазо таращится на мир, окутывая в свою мертвецкую пленку все, что происходило под его покровительством.
Под покровительством безликой луны.

14 июля, утро
– Наруто, ты слишком торопишься, – сдержанно произнесла Сакура, уклоняясь от ветки, что грозилась хлестнуть ее по лицу.
– Нет времени медлить! – эти минуты Узумаки любил всей душой. Минуты, когда он спешил куда-то, легко спрыгивая с ветки, с поистине детским восторгом подставляя лицо под упругие потоки ветра. Как и прежде, он мечтал появиться в нужный момент, спасти невинных людей и прослыть героем.
Вот только нужные моменты имели обыкновение проскальзывать, как небольшой, гладкий ужик из рук. Как и сейчас.
Команда №7 в растерянности остановилась у обрыва, с которого открывался вид на небольшую приграничную деревушку.
Вернее, на то, что от нее осталось. Выжженный круг с еще горящими остовами домов. Ветер донес сладковатый запах пепла, гари и горячей крови. Сакура не смогла сдержать испуганного вскрика, поспешно зажав рот рукой. Наруто до боли сжимал кулаки, а в ясных глазах плескалось рыжее пламя. И лишь Саске был по-прежнему невозмутим. Он деловито оглядывал пепелище, всматриваясь, нет ли движения на этих засыпанных черными траурными кружевами улицах.
Под ногами хрустели истлевающие деревяшки, а запах дыма, почему-то не слышимый раньше, нещадно забивал нос и горло. Сакура поминутно кашляла, прижимая к лицу беленький платочек. Утренние лучи заливали эти развалины теплым, медовым светом, в воздухе кружились несколько бабочек, а из находившегося рядом леса доносилось громкое пение птиц. По выжженной земле деловито расхаживали вороны, подковыривая матовыми черными клювами почву, что-то старательно вытягивая из нее, кося на шиноби блестящими глазами-пуговичками.
– Опоздали… – Наруто прошептал это слово, со всего размаху ударяя в закопченную стенку. В стороны брызнули крошки камня, а на свежих изломах стали переливаться капли ярко-красной крови Наруто, не заметные бы на этой черной стене, если бы не сочный, густой свет.
Сакура присела, брезгливо стряхивая пепел с какого-то перемета. Внезапно рука, совершающая методичные, осторожные движения, замерла. Коноичи помедлила и достала маленького тряпичного медвежонка, чудом не сгоревшего в этом аду. Кое-где шерстка игрушка опалилась, и весь ее незамысловатый костюмчик был испачкан сажей. Глядя на зеленые, стеклянные глаза медведя, Сакура зарыдала, отчаянно, громко, с протяжным всхлипом оседая на землю. Она прижала игрушку к груди и стала раскачиваться, словно убаюкивала ее. Словно убаюкивала всех погибших детей этого селения. Наруто в растерянности стоял рядом, не решаясь утешать подругу, не зная, что сказать и что сделать. Вместо него решился Саске. Он присел рядом с Сакурой, обнимая девушку за плечи и притягивая к себе. Она уткнулась ему в грудь, и рыдания ее стали глуше и как-то мягче. Наруто внезапно осознал, что смотрит на них с улыбкой, доброй, теплой, надеющейся. Саске был бы хорошим отцом, и они с Сакурой составили бы прекрасную пару.
Через несколько минут рыдания коноичи совсем смолкли, и она с видимым сожалением отстранилась от Саске, виновато улыбаясь, словно прося прощение за свою слабость. Все-таки в первую очередь Сакура была и оставалась женщиной. Само убийство, как факт, было ей чуждо, противно. Наруто знал, как тяжело она переживала те миссии, на которых приходилось убивать. В ночи после таких заданий он всегда оставался у нее, позволяя ей выговориться. Часа в три она вставала с кровати, осторожно, стараясь не разбудить Наруто, шла в ванную комнату, и с остервенением мыла руки. Сдирая кожу, она скоблила их, будто бы хотела счистить с себя всю кровь. Под конец опускалась рядом с раковиной, и глухо скулила, смотря в одну точку. В эти моменты лицо девушки застывало, словно маска, четко вырисовывались выступавшие скулы, а на высоком лбу проступали безобразные морщины. Наруто искренне жалел, но никак не мог помочь, понимая, что с этим она должна справиться сама.
– Там какое-то движение, – тихо заметил Узумаки, всматриваясь в полуразваленный вход в один из разрушенных домов.
Прежний Наруто уже бы кинулся туда, но сейчас шиноби чуть пригнулся, быстро выхватывая кунай, и остался на месте, настороженно смотря вперед. Саске резко встал, поворачиваясь туда, куда взглядом указывал Узумаки. За его спиной неслышно, одним грациозным движением, поднялась Сакура, сжимая кулаки.
Они не знали, с кем или чем им придется столкнуться.
Они не знали, смогут ли выжить, если завяжется бой.
Эта деревня тщательно охранялась, постоянные патрули АНБУ не давали сомневаться в ее защите, но все оказалось пустым звуком, иллюзией.
Их тени причудливо вытянулись, когда они метнулись к развалинам, и поспешили за своими владельцами. Первой влетев в бывшую комнату, Сакура выронила кунай, сдавленно охнула и поспешила подхватить на руки стоящую посреди пепелища девочку лет двух, что смотрела на нее серьезными, серыми, как сталь, глазами. И взгляд был таким же острым, как выроненный Сакурой кунай.
Как и сорвавшийся сверху с протяжным скрипом железный прут.
На бледное личико девочки словно брызнули красными чернилами. Сакура захрипела, с недоумением смотря на торчащую из груди железку, заставшую в нескольких сантиметрах от ребенка.
– Сакура!! – сдвоенный крик Саске с Наруто разнесся по выжженной деревне. Девушка всхлипнула, падая на колени, из последних сил стараясь отклониться назад, чтобы не задеть ребенка. Ее подхватил подбежавший Саске, с ужасом смотря на умирающую подругу.
– Сакура… – Наруто со всего размаху упал рядом, подворачивая ногу и не обращая на это ровным счетом никакого внимания. По животу девушки алыми и темно-багряными ручейками стекала кровь, грудь болезненно сжималась, когда Сакура пыталась вдохнуть.
– Нет! Саске, надо быстро в деревню! – Наруто попытался вскочить, но подвернутая нога заныла, отозвалась болью, и он, морщась, упал обратно.
– Не… успеете… – прошептала девушка. Изо рта ее потекла кровь, и Саске наклонил голову, чтобы она ею не захлебнулась. В глазах щипало, и Учиха часто моргал, не желая начать плакать, как Наруто. Узумаки даже не понимал, что по его щекам тянутся дорожки слез. Он просто держал девушку за руку, неотрывно смотря ей в глаза, не зная, что сделать. На какой-то миг в нем вновь показался прежний Наруто, растерянный, одинокий.
– Ребенок… – Сакура закашлялась, чуть поднимая руку и указывая на стоящую рядом девочку. – Люблю… – Девушка медленно перевела взгляд с Наруто на Саске, тепло улыбаясь. Учиха крепче сжал в руках ее тело.
– Начинается… дождь… – на лицо Сакуре падали соленые капли. Девушка закрыла глаза, судорожно выкашливая из себя ошметки темно-алой крови, что после стекала по ее подбородку. Словно подчиняясь последней воле умирающей, природа покорно стала сгонять темно-сизые тучи. Яростные раскаты громы заглушали хриплое дыхание Сакуры, судорожные всхлипывания Наруто и тихий скрежет зубов Саске.
Сплошная пелена дождя отгородила деревеньку от взглядов. Вода серебристыми потоками обмывала улицы, словно покойника к погребению. Ярко сверкающие молнии тоненькими золотистыми нитями опутывали темное небо. В воздухе причудливо смешивались запахи свежести и гари, заставляя постоянно кашлять от резкого, неприятного аромата. Наруто вышел под этот ливень, бережно держа тело Сакуры. Вслед за ним вышел Саске, на руках которого была малышка. Девочку била крупная дрожь, она обвивала худенькими ручонками Учиху за шею и старалась прижаться к нему как можно крепче.
Вскоре деревня скрылась из виду, словно утонула в этом дожде, и лишь запах выжженной земли неотвязно следовал за бегущими домой шиноби.

Тот же день, вечер
– Наруто, она мертва. Я не умею возвращать с того света. – Цунаде поджала губы, смотря сквозь разъяренного Узумаки.
Вернувшись в деревню, он вихрем пролетел в больницу, оставляя Сакуру на попечение Ино, и отправился за Цунаде. Втащив ее в палату, Наруто молча ткнул пальцем в тело девушки, не находя слов. Хокаге задохнулась, глядя на свою мертвую ученицу, на бледную, как саван мертвеца, Ино с красными глазами и испачканными тушью щеками, на стоящего у окна Учиху, из-за плеча которого выглядывала маленькая девочка. Одного взгляда ей было достаточно, чтобы понять, что Сакуру уже не спасти. Она покачала головой и вышла, бережно закрыв за собой дверь палаты. Не было слез, не было обычной боли, только странное, тоскливое смятение. Цунаде мерила шагами свой кабинет, считая про себя. Ей не удалось побыть наедине с собой и пятнадцати минут, как влетел Наруто, крича, чтобы она вернулась и вылечила Сакуру. На взгляд Цунаде куда важнее сейчас было осмотреть Узумаки, но она не сказала этого вслух, понимая, что творится в его душе в этот момент. Она убеждала Наруто, что девушку уже не спасти, но так и не смогла достучаться до его разума. Разозлившись, Хокаге велела ему убираться домой из ее кабинета.
Когда звук хлопнувшей двери истаял в воздухе, и смолкли шаги Наруто, лишь тогда Цунаде уронила голову на скрещенные руки, до боли зажмуривая глаза.

Возле резиденции Хокаге Наруто ждал Саске. Он что-то говорил внимательно слушавшей его малышке, одновременно с этим кивая куда-то вдаль Конохи.
– Ты что тут делаешь? – отчужденно спросил Наруто, подходя к этой паре.
– Тебя жду. Ключей у меня нет.
– А она?
– А она с нами, ее девать некуда.
Наруто вздохнул, непонятливо смотря на Саске.
– Ты не заболел? Это ребенок, Учиха. Оставил бы ее в больнице.
– Узумаки, не строй из себя умного, в тебе актер умер настолько давно, что им и не пахнет даже. В больнице слишком много раненных, пристроить ее сразу никуда нельзя, – ядовито прошипел Саске, поудобнее подхватывая малышку.
– Это на пару дней буквально.
– Хорошо, – Наруто был настолько эмоционально выпит, что сил спорить и доказывать что-либо Учихе, просто не было.
Они медленно побрели в сторону дома.

14 июля, утро
Наруто провел ладонью по надгробью, смахивая частички черной, высушенной земли. Аккуратно положил букет розовых лилий и поднялся с колен, смотря, как ветер деловито занялся тяжелыми, бледно-жемчужными лепестками. Солнце лениво показало из-за горы свой бочок, словно боялось, что налетевшие тучи скроют его сияющее великолепие. Утренняя роса сверкала в этом нежном свете, деревья тихо шелестели листьями, словно создавали аккомпанемент для щебечущих птиц.
В этот утренний час на кладбище не было никого. Наруто специально попросил Цунаде не давать им миссий в этот день. Попросил машинально за двоих, не думая, как отнесется к этому Саске. Учиха отнесся с пониманием, но на погост сопровождать не стал.
Выйдя за вычурные, ажурные ворота, Наруто вздохнул, стараясь выбить из легких этот сладковатый запах, что витал на кладбище.
– Папа! – трехлетняя малышка резво соскочила с лавочки и быстро побежала к Наруто. Тот против воли широко улыбнулся, когда дочь повисла на нем. Он встал, удерживая девочку, смотря на неспешно приближающегося Учиху.
– Ты же не хотел идти.
– Сакура раскапризничалась, пришлось обещать прогулку.
– В кои-то веки Учихи выполняют свои обещания? – прыснул Наруто, поворачиваясь к извивающейся в его руках Сакуре. Опустил ее на землю, и дочь, заливисто смеясь, побежала к качелям.
– Учихи всегда выполняют свои обещания.
Наруто не был настроен на споры, поэтому пропустил слова Саске мимо ушей.
– Я до сих пор не могу поверить в это. Так же не умирают, Учиха. Шиноби гибнут в боях, жертвуя своей жизнью ради деревни. Но… не так… – Наруто, чуть сощурившись, смотрел на солнечный полукруг.
– Она пожертвовала своей жизнью ради ребенка.
– Но она же не знала, что погибнет.
– Думаешь, если бы Сакура знала, что так случится, она бы не кинулась? Она бы позволила умереть девочке? – Саске нахмурился, смотря, как дочь высоко взлетает на качелях.
– Нет… Ты прав. – Наруто со вздохом перевел взгляд на Учиху, встряхивая головой, избавляясь от грустных мыслей. – Раз у нас сегодня выходной, нужно отдыхать, верно?

Тот же день, ночь
Наруто сидел на подоконнике, свесив ноги на улицу, ожидая, когда Саске уложит дочь и вернется к нему. Луна, словно ночной фонарь, освещала Коноху, заглядывая с женским любопытством в каждое окно. Шелестела растущая рядом с домом слива, из сада доносился мерный треск цикад и заунывное стрекотание светлячков, что светящимися звездочками мерцали в воздухе. Вдали клубился голубоватый в лунном свете туман, а от небольшого ручейка, что тек в саду, пахло ладаном, чаруя, околдовывая этим ароматом.
Руки крепко обняли сзади, и Наруто откинулся на плечо Саске, дыша им. Учиха уткнулся носом в его волосы, притягивая к себе еще ближе, так, что Узумаки практически висел в воздухе.
– Уснула? – тихо спросил Наруто, глядя на потолок.
– Да. Сегодня быстро. Устала, видимо.
– А ты?
– А я нет.
Саске усадил Наруто обратно на подоконник, опускаясь рядом. Подумал и лег, вытянувшись, устраивая голову на коленях Узумаки. Наруто привычно стал перебирать смольные пряди, изредка наклоняясь, чтобы поцеловать в нос, лоб, щеки, губы…
Они смотрели на звезды, рассыпанные по небу, словно горсть жемчужин, на засохшие ветви сакуры, вымерзшей этой зимой, что казались чернильными росчерками на белом полотне луны, на журчащей в ночной тиши ручей, поблескивающий серебристыми бочками играющейся в нем рыбы.
Они думали каждый о своем, но мысли их переплетались, сталкивались и крошились, рассыпаясь кристальным песком, покрывая все белоснежной палью.
– Саске, знаешь…
– Знаю. Я тебя тоже, Наруто.

профиль дневник

Сохранено