Без названия

olga_srb — 15.09.2018 У нас такая работа, на которой постоянно что-то происходит. И дело не только в том, что мы работаем с людьми, а с людьми, особенно с больными, все время что-то происходит и ничего не стоит на месте.
На работе я нередко испытываю очень сильные эмоции, такие сильные, что они почти напоминают страсть (в безобидном смысле, разумеется). Радость, достигающая степени восторга, воодушевление на грани с состоянием, при котором «сердце вырывается из груди» - всё это случается, и случается нередко. Однажды я сказала об этом своей приятельнице, с которой давно и хорошо знакома. Слова, которые она произнесла, оказали на меня короткий седативный эффект: «Успокойся – эти порывы никто не оценит. Сейчас не время порывов».


Я успокоилась.

До конца недели.

А потом мы с коллегами обсуждали какой-то проект, я случайно прониклась энтузиазмом, который возникает спонтанно, без расчета на внешнюю оценку, и всё пошло по старой схеме: бой сердца, пульсация мыслей, желание вприпрыжку бежать по коридору (желание, которое я сдерживаю в 99% случаев).

Когда я слышу жалобы на офисную скуку, я пытаюсь представить себе это состояние, но у меня ничего не получается… Не знаю, как это – работать рутинно, изо дня в день повторяя одни и те же трудовые операции, решая одни и те же производственные вопросы. Конечно, у нас тоже есть масса того, что повторяется, но эта повторяющаяся масса изрядно разбавлена всякими неожиданностями, источником которых бывают и пациенты, и их родственники, и коллеги, и вышестоящее руководство, и случайные люди, и наш собственный неугомонный характер.

Я пишу «наш», потому что мне кажется, что мои ближайшие коллеги испытывают то же, что и я, хотя не исключено, что это - ошибочное впечатление, и писать во всех предложениях следует «мой». У меня за 28 лет профессиональной деятельности рутинных дней было не больше месяца, так я полагаю. Про прошлое коллег утверждать ничего не стану, но уверена, что и они жили яркой и разнообразной профессиональной жизнью.

К критике я отношусь смиренно – в том смысле, что считаю ее неизбежным аккомпанементом работы руководителя. В мои задачи совершенно не входит желание нравиться. Я чувствую за собой безусловную ответственность за свой кусок работы и за людей, которые в данный период времени оказались под моим руководством. В отношениях с коллегами я обязана быть честной и искренней (быть милой – не входит в мои приоритеты). Никогда их не обманываю, не даю несбыточных обещаний, не скрываю информацию, чем вызываю недовольство тех, кто предпочитает жить по иным правилам (и, безусловно, имеет на это право). Разумеется, моя принципиальность не безгранична, потому что жизнь нередко подкидывает задачки, в которых неизвестны все переменные, но за крайне редким исключением я считаю, что поступать надо строго по правилам. Прежде всего – нравственным.

Когда кто-то высказывает несогласие или до меня доходит неодобрительный отзыв, я считаю, что всё идёт по плану. Похвала и восторги вызывают у меня смутную тревогу с оттенком «что я делаю не так»… Конечно, от этого надо избавляться (от тревоги вследствие восторгов), поскольку в подавляющем большинстве случаев я понимаю, что коллеги восторженно отозвались обо мне не на пустом месте, а после какого-либо события или поступка.

Не знаю, что человек должен испытывать от работы в идеале… Основное и ведущее, что чувствую я – ответственность. Я имею в виду не ценное качество, а непосредственное ощущение, которое не покидает меня никогда. Ответственность я ощущаю непрерывно – за пациентов (особенно и преимущественно – за детей), за сотрудников, за тех близких коллег, с которыми работала раньше. Если мне задают вопрос или обращаются с просьбой решить проблему, я отношусь к ситуации как к домашнему заданию, которое надо выполнить в срок и безоговорочно. Как избавиться от этого пионерского старания, я не знаю; и можно ли избавиться от него – открытый вопрос.

…Не знаю, к чему я все это написала. Вот как-то само собой получилось – пришла домой и написала этот пост.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив