Архимандрит Софроний (Сахаров). Избранные мысли.

pretre_philippe — 18.04.2010 Плюс некоторые личные впечатления и комментарии.

Почему-то я до сих пор не выкладывал в своем журнале ни его мыслей, ни своих собственных впечатлений по поводу написанного им. Это большое упущение! Между тем, меня всегда поражала его особая глубина рассуждений. Вот говорят обычно: «Читайте святых отцов». А мне, если есть потребность почитать что-нибудь из душеполезной аскетики, всегда тянет взять любую книгу о. Софрония из тех, что у меня есть. Естественно, что сам о. Софроний по смирению своему мог дать понять, что его цель только изложить для современного человека многовековой святоотеческий опыт. Но мне думается, что он его не просто излагает по-современному, он идет дальше прежних отцов, как шел дальше его сомолитвенник и учитель старец Силуан. Он этот опыт развивает и обогащает, примерно так, как писал прот. Георгий Флоровский: «Речь идет не о какой-нибудь «реставрации», и не о простом повторении, и не о возвращении назад. «К отцам», во всяком случае, всегда вперед, не назад. Речь идет о верности отеческому духу, а не только букве, о том, чтобы загораться вдохновением от отеческого пламени, а не о том, чтобы гербаризировать древние тексты» («Пути русского богословия»).

Его мысли бывают настолько невмещаемы в своих переливаниях и оттенках, что понять каждый их может по-разному, и наверно, это неизбежно.

Из книги «Подвиг богопознания» (письма с Афона к Д. Бальфуру).

…Дорогой мой, примите совет мой, как Вам бороться надо с помыслом. И это на всю жизнь вашу (как и меня учили). Помыслы – это «бесы» (демоническая энергия).Если есть такие люди, которых невозможно убедить в чем-либо, то бесов и подавно. Рассуждая с помыслами, возражая им, Вы в лучшем случае заставите их на некоторое время отступить; но затем они снова предлагают своё, упорно, настойчиво, без конца, глупо повторяя одно и то же, - до тех пор, пока не собьют человека на грех; добившись успеха в одном, они продолжают сбивать человека далее, пока не погубят. Таким образом, непременно сделайте, как нас научают святые отцы. (Внимательно просмотрите «Древний Патерик», гл. 23.) Предавшись в волю Божию, ни в какую беседу с помыслами не вступайте. Всякий помысл, порождающий в душе разлад, нарушающий мир сердца, - от врага… При содействии Божией благодати намечен у Вас теперь известный путь, цель, к ней и идите, решительно отвергая всякий противный помысл.

…Пишете, что обстоятельства скоро принудят писать Вас к католикам и родным, а затем, не зная своей души, раздумываете, гадаете, что будет в результате этого, послужит ли это для Вас большим искушением вдобавок к тому, что уже начинается в Вашей душе, или, быть может, это Вас подбодрит». Простите, дорогой, не надо так думать. Нужно, чтобы Православие Ваше было беспорочным; чтобы оно утверждалось на уповании и несомненной вере Господу единому, а ни в каком случае не на личных впечатлениях (симпатии или антипатии), ни на том, что кто-то за вас молится или страдает, ни на духе противоречия католикам или другому кому-либо. Все это не спасительно и не приводит нас к познанию истины (выделено мной – свящ. Ф.). При переписке с католиками (если позволите мне и в этом отношении сказать свое мнение) наблюдайте за состоянием своей души. Если будете чувствовать в себе огненную веру и любовь Божию, то пишите им с молитвою, чему Господь научит Вас, а если и без них душа будет пребывать в тягостной борьбе, то уклоняйтесь, по возможности, от всякой переписки с ними и даже писем не читайте. Тогда больше прилепляйтесь к Богу молитвою, чему Вы уже несколько и научились…

Идите, дорогой, с нами, убогими, на крест, на поношения, на уничижения, на нищету и скорби, а позднее, может быть, и на смерть. Другого пути к истинному вечному прославлению нет. Мы за Имя Его гонимы повсюду. Положение Церкви теперь, быть может, более тяжелое, чем когда бы то ни было раньше (во времена гонений, арианства и др.). Презирайте земную славу и благородство – всё это жалко и мерзость пред Богом. Простите меня. Я знаю, что Вы это всё знаете, но говорю так, чтобы поделиться с Вами.
(Афон, 25 июля 1932 г.).

…Помню, когда Вы вернулись в монастырь после путешествия на горе, я много раз говорил Вам, что наша жизнь – Крест. В первом письме своем я писал Вам об этом же и теперь говорю, что ничего кроме Креста мы не проповедуем, и если зовем кого-либо идти с нами, то только на Крест, полагая в этом для себя величайшую несравненную славу. Когда Господь посещает душу, то Крест становится легким, а иногда и неизреченно сладким; когда же благоволит оставить ее на труды и болезни, тогда должны мы быть блаженны упованием на еще большую славу.
Это остоятельство, при всей любви к людям, часто заставляет умолчать, о пути Божием не говорить, потому что то, что вожделенно любящим Распятого Христа, тяжко бывает для других, и они, отяготившись, начинают клясть говорившего им. Я всегда боюсь, что они, познав отчасти Божию благодать, а потом увидев, что стяжание ее стоит великих трудов, начнут «уничижать землю желанную» (Пс. 105, 7) настолько, что и самое видение первых плодов, принесенных из земли обетованной, не возможет возбудить в них мужества пойти на завоевание сей земли.
Думаю, что если, подобно Иисусу Навину или Халеву, буду убеждать, что «хороша земля сия», что «милостив Господь» и «введет нас в землю сию и даст нам ее» (см. Числ. 14, 7-8) в вечное и неотъемлемое владение, по неложному обещанию Господа (Ио. 16, 22), что не должно малодушно «бояться народа земли той» (Числ. 14, 9), то есть скорбей, которые только кажутся непреодолимыми гигантами, на деле же немощны и рассеются, как дым, то кто знает, будут потом меня ненавидеть, захотят «побить камнями».
Боюсь я и того иногда, что если, достигнув уже окраин земли обетованной, они смалодушествуют и начнут искать себе вождя вести их обратно в Египет, то весь труд мой плодом своим будет иметь лишь еще большую скорбь и страдание тех, кого так возлюбила душа моя. Трудное душевное состояние бывает в эти минуты, и не знаешь, что делать: говорить или не говорить? Не человеческое это дело; и ничего не остается делать, как только от скорби и от сознания своего бессилия и вместе и ответственности пасть, подобно Моисею и Аарону, на лице свое… (ср. Числ. 14, 5).
(Афон, 31 июля 1932 г.).

Знаю, что как ни велики различные скорби, постигшие Вас, однако наибольшая состоит в том, что душа Ваша не уверена в истинности пути, на который вступила. В одном из писем своих Вы писали мне, что хотите потерпеть скорби, хотите страдать, а теперь, когда пришла на Вас скорбь, - мужайтесь, но впредь никогда не «желайте страдать», а предавайтесь на волю Божию. Об этом, то есть чтобы не искать самовольно скорбей, но только быть готовым терпеть все находящие на нас скорби, пишет, если припоминаете, и свт. Иоанн Златоуст и многие другие святые отцы.
Поверьте, дорогой, что если я когда-либо позволю себе употреблять имя «католики», «Католичество», «католический», указывая недостатки их или ошибки, то буду делать это не с тем, чтобы поносить их (да схоранит меня Господь от сего), но для того только, чтобы просто и открыто сказать, где это окажется нужным, что не у них истина. В данном же случае могу сказать Вам, чтобы Вы не смущались душою, видя значительное превосходство Католичества с Православной Церковью – в отношении внешней организованности и порядка дисциплины (ибо это земля). Не соблазняйтесь также и тем, что в настоящее время Православная Церковь воистину распята (это преддверие неба). Литва в духовном отношении никогда высоко не стояла, и Вы не судите о Православной Церкви по Литовской епархии…

Когда я обдумываю случившееся с Вами, то удивляюсь без конца. Ведь только говорить боюсь (чтобы не дать повода к борьбе с тщеславием или гордостью) о том, сколь многозначительное событие в вашей жизни произошло. Слава и благодарение Господу, давшему Вам решимость пойти на все это! Обычно люди, не только перешедшие в Православие из других церквей, но и сами православные не понимают толком величия нашей веры, духа православной жизни. Обычно, и перейдя в Православие, люди не в состоянии бывают подняться от земли. Пример: англичане в Лондоне, принявшие Православную веру. Во всех их рассуждениях, во всех их взглядах на вещи, на жизнь, на спасение – земной человеческий подход, плотское, душевное, гуманистическое понимание и мудрование. В этом отношении Вам Господь помог стать выше, и желание сердца моего, чтобы Вы не только удержались на этой высоте, но и поднялись бы выше, до подлинного духовного разума. Не хочу идти дальше в похвалах, так как на опыте познал вред их для души. Лучше нам «старое забывая, простираться вперед» (Флп. 3, 13).

А вот здесь позволю себе прокомментировать и развить по-своему мысль о. Софрония исходя из своих личных наблюдений.
Почему я всегда тяготел к экуменическим взглядам и не считаю это чем-то предосудительным, хотя при этом никогда не помышлял специально не то, что переходить в другую конфессию, но даже и последовательно что-то оттуда заимствовать (при всем том, что арх. Софроний был далек от экуменических взглядов)?
1) Бог призвал меня в лоне РПЦ, и лучше оставаться там, где тебя Господь призвал и через какую духовную традицию Он явил тебе Свою силу.
2) Я сознаю, что те высоты духа, которые открываются в о. Софронии или старце Силуане, возможны стали именно в восточно-православной традиции. Но при этом:
3) Это православие не для всех и далеко не для многих, и не для меня самого. Это уровень избранников, святых. Уровень же духа у православных в массе, католиков и протестантов в той же массе в целом не слишком отличается. Это скорее область культуры и социологии (кто кем себя считает, какое мировоззрение имеет). Это не хорошо и не плохо, это неизбежно. Я спокойно признаю, что преп. Силуан Афонский выше св. Франциска Ассизского, но... Мне самому до Франциска далеко, как до Луны, а до Силуана, как до Солнца! А значит, и у Франциска есть, чему поучиться.
4) Отсюда всякие разговоры типа «недопустимо молиться с еретиками» кажутся довольно надуманными, и не только потому, что то правило относилось совсем к другим рода еретикам (инославие и ереси древних времен – существенно отличные вещи). Скорее наоборот, общение друг с другом на начальном уровне людей разных конфессий, в том числе и на уровне молитв, допустим, на съездах Тэзэ, никак обычно не может повредить начинающим православным, поскольку есть общее объединяющее всех начало – личность Христа (многие по жизни прошли и через апологетическую протестантскую литературу, и через католическую, прежде чем стать православными, но и наоборот, столкнувшись с начальным и даже слишком приземленным уровнем православности, уходили в католичество или протестантизм). Экуменизм на массовом общественном уровне может быть в таких случаях вреден лишь в той мере, в какой «лучше не делать ничего такого, от чего твой брат претыкается, или соблазняется, или изнемогает. Ты имеешь веру? Имей ее сам в себе, пред Богом. Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает» (Рим. 14, 21-22).
5) Серьезные различия между разными духовными традициями или конфессиями могут обозначиться на дальнейшем, среднем уровне постижения. Если на этом уровне кому-то из православных попадется опытный наставник из тех, кто достиг высот живого богопознания и может в этом утвердить других, вдохновить на тот же путь, так это – дар Божий. В таких случаях путь к вершине наиболее прям (притом, что на этой вершине – тот самый Крест, о чем выше я процитировал слова о. Софрония). Но в современной жизни, особенно в российской Церкви, такое духовное руководство грубо имитируется и подчас очень опасно подделывается. Кроме того, на этом же срединном уровне зачастую обнаруживаются существенные разногласия и между самими православными.
6) Если же говорить о вершинах духа, то тут, как ни странно, снова снимаются конфессиональные различия, как и на начальном уровне! Отдельные католические и даже протестантские подвижники являли в себе удивительные высоты духа, наряду с православными. Просто у православных более разработаны аскетические МЕТОДЫ, помогающие их достижению, а отдельным католикам и протестантам это дается cкорее даром свыше. Например, известно высказывание мученика Дитриха Бонхёффера, погибшего в нацистском застенке: «Христиане уподобляются Богу в Его страдании, вот это и отличает их от язычников... Человек получает вызов участвовать в страданиях Бога в руках безбожного мира» (что сильно перекликается со сказанным однажды старцем Силуаном - «молиться за людей - кровь проливать») В подтверждение чего ниже приведу еще некоторые мысли архим. Софрония.


Вы в утешение и назидание прислали мне выписку из книги St Jean de la Croix и тем заставили меня прочитать всю книгу. Для меня это настоящий подвиг. Вы знаете, что я уже давно сравнительно потерял всякую трудоспособность. Даже по-русски мне тяжело прочитать несколько страниц серьезной книги. Но теперь я Вам глубоко благодарен и за переведенную выписку, побудившую меня читать книгу, и за саму книгу, и за всю Вашу любовь ко мне… лично я всегда почерпаю новые силы, когда узнаю, что претерпели прежде нас шедшие по этому пути.
В этом отношении книга St Jean оказала мне помощь. St Jean поразил меня глубиной психологического анализа. Некоторые душевные состояния, которыми он главным образом занят, у него описаны с удивительной последовательностью и целостностью. По методу и терминологии отличаясь значительно от Восточных отцов, он в своих главных нравственно-догматических положениях находится в согласии с ними и стоит на высоте величайших из творцов восточной аскетики. Читая St Jean, встречая отдельные места, иногда целые страницы (и даже подряд несколько), с удивительной точностью описывающие то, что мне и самому приходилось так или иначе переживать, я чувствовал прилив сил и решимости терпеть с благодарностью неизбежные скорби и трудности нашего пути…
Афон, 17-18 мая 1936 г.

… В своем последнем письме Вы затрагиваете несколько важных вопросов. Нет у меня решимости Вам на них отвечать. О гениальном St Jean de la Croix скажу, что его книга, сыгравшая в вашей жизни великую роль - откровения о таинствах духовной жизни, - для меня явилась лишь весьма ценным открытием о существовании на Западе оригинального метода безмолвия. Кажется, я Вам в своем прошлом письме писал, что я методам как таковым не склонен придавать зачения большего, чем средству, то есть смотрю на них как на нечто относительное.
Самым существенным мне казалось не его оригинальное толкование процессов духовного роста, а его решимость идти «ЖЕСТОКИМ» путем, по линии наибольшего сопротивления, его забота о хранении ума безвидным с единым устремлением к Богу. Понимание им совершенной жизни - как единственно любви.
Его вдохновенная книга действительно возбуждает душу к решимости терпеливо идти чрез сухую и мрачную пустыню к обетованной земле.
Афон, 23 сентября 1936 г.

Продолжение последует (вероятно)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив