11 ноября 1953

bvi — 11.11.2025
Глава ...дцатая,
содержащая правдивый и точный отчёт о том, как наш герой провел праздник 36-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции.

Было семь часов утра седьмого ноября 1953 года, когда Аркадий Натанович оказался в состоянии открыть второй глаз и, шёпотом матерясь и удерживая стенания, выбрался из-под одеял и шинели и уселся в кровати. Тот участок окна, который оставался свободным от пожелтевшей газеты, с безжалостной и не оставляющей никаких надежд ясностью показал ему, что наихудшие его опасения подтвердились: легкий ветерок, подувший накануне вечером со стороны «гнилого угла», не только не превратился в пургу, обещанную прогнозом погоды, но, видимо, решив, что в праздники делать ему нечего, улегся совсем. Чистое синее небо и розовые вершины сопок, злорадно ухмыляясь, поставили Аркадия Натановича перед грустной перспективой одеваться, умываться, завтракать и делать другие вещи, которые он охотно отложил бы еще на пару часов, и главное — становиться в строй и тащиться несколько километров до города, чтобы демонстрировать перед восхищёнными зрителями свою необычайную мощь и боеготовность. До чего в жилу была бы сейчас буйная слепящая пурга, безусловно закрывающая вопрос о парадах и демонстрациях, позволяющая снова нырнуть под одеяло и подрёмывать, слушая краем уха завывание в трубе, которую забыли закрыть со вчерашнего вечера, и стук и шелест снега в стёкла!.. Но пурги не было, и Аркадий Натанович принялся поспешно одеваться, стараясь не лязгать зубами, каковое неприличное действие коварно провоцировалось температурой, далеко не доходившей до той, которую удостаивают чести называться комнатной. Натянув брюки и сапоги, Аркадий Натанович подошёл к ведру, где обычно была вода для питья, умывания и прочих мелочей быта, но на этот раз оно было пусто. Аркадий Натанович даже не почувствовал разочарования. Он только вздохнул и с видом полной покорности судьбе вышел во двор, чтобы набрать снегу. Самое энергичное растирание снегом на морозе при необходимости вернуться в холодную комнату и видеть сожителя, выводящего замысловатые до омерзения рулады носом, а главное — имеющего освобождение от демонстраций, не может привести человека в наилучшее расположение духа, поэтому нет ничего удивительного в том, что Аркадий Натанович, тщательно размазывая крохотным полотенцем кусочки льда и комья снега по лицу, ткнул Владимира Дмитриевича <�Ольшанского> коленом в бок и довольно нервно предложил ему заткнуться, на что этот последний выругался сквозь сон, но храпеть перестал.

И так далее, в том же духе. В общем, я удивляюсь собственной скромности и воздержанию за эти два дня, ибо 1) оба дня обедал, завтракал и ужинал в столовой, 2) за оба дня выпил всего 150 г коньяку, бутылку портвейна и бутылку шампанского, 3) вечером 7-го занимался математикой, а вечером 8-го читал «Власть без славы» Харди, 4) истратив за праздники 120 руб., имел после оных еще 25 руб. в запасе, 5) все ночи ночевал дома и 6) оба дня топил печку и ходил за водой сам, ибо, опять же, сожитель мой упился до положения риз, что на него очень не похоже. Бедное маленькое животное!

Худо ли, хорошо ли, дорогой Боб, но до отпуска остаются сущие гроши... то бишь пустяки — с грошами как раз обстоит дело благополучно. Каких-нибудь пятьдесят дней! Представить себе трудно. Вы получите от меня ещё не более шести-семи писем и пары телеграмм, а затем буду и pomposo ego! Чертовски приятное чувство! Да ещё когда тебя ждут — и в Москве, и в Ленинграде. Конечно, little things please little minds, но что уж поделаешь, если я такой тщеславный...

АНС. Письмо брату

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив