Южная Осетия. Три года после войны.

starshinazapasa — 25.10.2011

В Южной Осетии медленно, но верно устанавливается клановый режим правового беспредела. В ноябре должны пройти президенсткие выборы. Нынешний глава республики Эдуард Кокойты всеми силами пытается удержать власть. Начались рейдерские захваты оппозиционных партий, силовые подавления митингов, аресты и избиения оппозиционеров. Созданные Кокойты силовые структуры пытаются похищать граждан России с территории России же, перекрывают границы по своему усмотрению, задерживают и изгоняют из республики неугодных граждан РФ. Такая Россия-лайт. С небольшой примесью кадыровщины.

Как говорит один мой знакомый политический беженец, «не знаю ни одного человека, прочитавшего более двух книг, которому нравился бы Кокойты». Полковнику с пулеметом Кокойты явно нравился. А вот мои шутки – не очень.
- Э, Бабченко, ты! Зачем в Цхинвал едешь? – продолжает он допрос с интонацией «стоять, ты с какова раёна!»
Найти хороший ответ на дурацкие вопросы вооруженного человека без знаков различий, оказывается, не так-то просто. Ну, зачем журналисты приезжают в послевоенные республики, где клановый режим перед выборами перекрывает границы, блокирует спецслужбами дома оппозиционеров, и набивает ими тюрьмы под завязку? Малину собирать, зачем же еще…
Пост этот находится километрах в пяти от Рокского тоннеля. Собственно, не пост даже, а так – пикет. Туристическая палатка, бытовка, человек пять бородатых мужиков в камуфляже, с оружием и с непонятными полномочиями. Кто такие, откуда, каковы полномочия – можно не спрашивать. Даже лучше не спрашивать. Как и просить представится или показать удостоверение. Это у нас в России с ментами еще качание прав может сработать, а на таких вот одиноких горных гоп-заставах – бесполезно.
Это уже второй пост после границы. Всего их на Транскаме с южной стороны четыре. И все с пулеметами. Интересно, зачем им пулеметы, если враг находится ровно на противоположном конце республики? А на этом – Россия, друг и союзник в прошлой войне, стране эту независимость и подаривший?
- Так вы отказываете мне во въезде? – спрашиваю. На «Бабченко» и «ты» уже не обращаю внимания.
- Посмотрим. Жди.


Он забирает документы и отходит в сторону. Долго говорит по телефону. Закуриваю. Воинственно настроенные пулеметчики разглядывают недружелюбно мое удостоверение. Происходит все это на фоне выложенной белым камнем на склоне горы гигантской надписи «СПАСИБО, РОССИЯ!» Да не за что, чего уж там…
В посольстве ЮО, кстати, перекрытие границы от нежелательных граждан РФ объяснили просто: «слишком много кандидатов в президенты развелось». То есть, как воевать: вэлком хом, добро пожаловать. А как баки пилить – что-то вас слишком много стало.
Стыдно, граждане. Стыдно и нехорошо.
Минут через двадцать полковник возвращается. Отдает документы.
- В политику не лезь, понял? Тебя там встретят и все объяснят – что писать, как писать, зачем писать…
- Кто встретит?
- Ты что, совсем дурак, э? Папа мой с неба спустится и встретит, да?

Осенью в горах Осетии чертовски красиво. Буйство красок. Контрастность. По синему небу плывут белые облака, на склонах коричневых, словно покрашенных фломастером, гор желтая листва бьется с зеленой хвоей, а сверху все это венчают блестящие до рези снега. При всем при этом на этой стороне перевала двадцать градусов тепла.
На той стороне, в Осетии Северной, все наоборот – блеклость, монотонность, туман, пасмурная слякоть, дожди и градусов пять чуть выше нуля.
- Из сумрака ты выехал в свет, - сказал мне на это один товарищ. – Дарю аллегорию. Пользуйся.
Красивая аллегория. Но пользоваться не очень-то получается.

Для понимания положения в стране собственной, полезно иногда выезжать в страны чужие. Как со знаками плюс, так и минус. После Европы, например, осознание кривожопости твоей родины навевает тоску. А вот после Южной Осетии понимаешь, что мы далеко еще не в полной дыре.
Как ни крути, хотя бы минимальная видимость государства у нас сохраняется. На той стороне перевала - таможня, КПП, пограничники, МЧС, какие-то строители, полиция и даже правила движения. Здесь же, на Юге - «зачем пристегиваешься, слушай? Здесь не надо пристегиваться!», палатка с непонятно какими агрессивными силовиками, снесенные с лица земли Тамарашени (в буквальном смысле снесенные – теперь только кустики из земли торчат), и - полное отсутствие какого либо движения. Республика пустая, это сразу бросается в глаза.
Рокский тоннель как государственная граница – понятие довольно фиктивное. Чтобы её пересечь, достаточно российского паспорта (если, конечно, её не закрывают в одностороннем порядке). Поэтому это скорее граница между мироустройством.
И водитель, который до перевала ехал относительно аккуратно, после него перестраивается на это другое мироустройство, в котором нет ни государства, ни права, ни закона, и перестает замечать сплошную, встречку, ограничения скорости и необходимость включать фары в неосвещенном тоннеле при обгоне на 160 км/ч. Памятники погибшим встречаются тут и там по обочинам. Дорога, мне кажется, убила людей больше, чем война.
Прямо перед нами с обрыва в реку свалилась девятка. Летальный исход.
***
Возвращаясь на места боевых действий, испытываешь довольно странные чувства. Некую смесь волнения и опаски. Но главное, ты каждый раз ждешь. Ждешь, что сейчас вот, вернувшись, к тебе наконец-то придет понимание, и ты осознаешь, зачем была нужна вся эта война и все эти смерти людей, которые ты видел и которые могли бы жить дальше. А люди (уж наверняка) будут веселые, жизнерадостные и, самое главное, доброжелательные, потому что на собственной шкуре, своими родными и близкими, поняли одну банальную мысль, которая почему-то никак не может дойти до всего остального мира – убивать нельзя. Людей убивать нельзя. Ни ради чего. Это ж так просто.
Но на деле все оказывается иначе. И ты встречаешь совсем не то, что ожидал.
Джава запомнилась в войну вавилонским столпотворением беженцев и военных, от людей и техники было не продохнуть. Жизнь, со всеми её страстями и трагедиями, величием души и духовной же низостью, кипела в этом маленьком городке во время войны. Спекулянты вториторога впаривали солдатам гнилую капусту, таксисты рубили бабло на журналистах, добровольцы приезжали колоннами, также колоннами бежали беженцы и гуманитарная помощь с Севера шла рекой.
Сейчас, несмотря на 10 утра буднего мирного дня, улицы этого узлового центра республики пустынны. Ни машин, ни людей, ни торговли. Какая-никакая жизнь есть только на центральной площади. Пара таксистов, пара голосующих, пара ларьков, вот и весь местный мир.
Монопольный сотовый оператор в республике - «Мегафон», других сетей нет. Хотя в войну МТС работал исправно. Останавливаемся купить карточку. Ни договора, ни чека мне не дают, зато паспорт исправно сканируют. Вспоминаю как Киргизии, в Бишкеке, сим-карту я покупал в обычном газетном ларьке и на протянутый автоматом паспорт получил ответ «у нас здесь свободная страна, берите и звоните».
Здесь же мне сказали другое: «Да вы не бойтесь, мы у всех паспорта переписываем». Нда, если первый разговор между незнакомыми людьми начинается с фразы «да вы не бойтесь» - это показательно. К тому же я и не спрашивал ни о чем, собственно.
Отдаю сто рублей за карточку, потом думаю – все равно ведь в кутузку потащат. И беру еще пять по сто.
***
За прошедшие три года Цхинвал практически не изменился. Более того, во время войны, когда этот город был разбит, в нем не было воды и электричества, дома горели, на улицах стояли разбитые танки и валялись горелые части людей, а живые прятались по подвалам, в которых самым большим достоянием оказывались банки с компотом – этот город все равно оставлял ощущение прямого проспекта, ведущего куда-то в безоблачную даль, туда, за горизонт, где "осталось еще чуть-чуть, мы победим и все будет здорово". Да, безусловно, эйфория победы. Но в то же время был какой-то духовный подъем оставшихся, общее единение людей перед трагедией, готовность к самопожертвованию и взаимопомощи.
Сейчас интонации другие. Несмотря на то, что не стреляют, город оставляет ощущение тупика.
Обстановка напряженная, лица людей замкнуты и стабильно насторожены, улыбок нет, на твои улыбки не отвечают. Если заговариваешь с кем-то, даже просто спросить дорогу, первым делом тебя высчитывают – кто ты и какие опасности несешь с собой…
Единственная гостиница «Алания», внешний вид которой изменился не особо, лишь оштукатурили спустя рукава, расположена на привокзальной площади. Вода есть, и даже горячая – уже большой плюс. Но отопления нет, выдают персональный обогреватель. На ресепшн на меня смотрят очень внимательно и все с тем же напряженным выражением – какие проблемы своим приездом я принесу. Кажется, я тут единственный постоялец. Ну его к черту, поскольку встретить меня можно только здесь, решаю не прописываться.

Сказать, что в Цхинвале совсем ничего не восстанавливается нельзя. Какое-то строительство идет, разбитые дома перемежаются с отреставрированными, техника работает, штукатурка валяется кучами во дворах. Построили стадион, отреставрировали испещренные осколками дома на «площади трех танков», обили сайдингом школу, заделали и покрасили административные здания. Местами на месте развалин выросли новые строения. Местами даже красивые и вполне себе современные. В целом, новых и отремонтированных зданий немало.
Но общее ощущение от этой стройки остается… не реставрация, в общем, главное. Дорог в городе нет, асфальт разбит вдребезги. Везде гигантские лужи и ямы, грязь по щиколотку и кучи земли, открытые люки, которые используются вместо мусоропровода. Канавы для труб выкопали еще чуть не год назад, да так с тех пор и не зарыли. Ходить по тротуарам тяжело. Башня подбитого Баранкевичем танка до сих пор торчит из подъезда. Университет по-прежнему в развалинах.
Сразу вспомнилась Приштина. Там тоже первая мысль была – ну нельзя же так бабки тырить.
Основное строительство идет на месте бывшего штаба миротворцев. Теперь здесь регулярная армия, земля отдана в аренду пограничникам на 99 лет. Строится штаб погрануправления, через улицу, переименованную в «улицу Миротворцев» - комплекс офицерских общежитий. Размах строительства впечатляет. Кафель и пластик, КПП из желтого облицовочного кирпича, узорчатая литая решетка. По виду - административно-деловой центр, не посрамивший бы и Москву. В Цхинвале смотрится не к месту. И великовато, и дороговато для этого города. Денег на военное присутствие Россия явно не жалеет.
Самая гигансткая лужа, к слову, тоже здесь – на примыкающей второстепенной улочке, по прежнему зияющей провалами развалин.
Нашел дом, в котором сидел в подвале. Разрушен. В стене все та же огромная пробоина.
В «верхнем городке», разбитом во время войны, также стоит регулярная часть. Грузия начинается сразу за забором. «Вон их наблюдательный пункт, под фонарем, видишь?» Оттуда за нами тоже наблюдают. Прохода на ту сторону нет. На всю страну остался только один КПП в Лениногорском районе, да и тот для местного населения. В остальном по полям по долам протянута сетка-рабица, дороги перекопаны и перекрыты. Вырыт и «Южный вал» - противотанковый ров вокруг Цхинвала. Обещают локаторы, беспилотники, видеокамеры и прочее техническое оснащение.
В общем, Россия сюда пришла прочно и надолго. И деньги вбухиваются колоссальные.
Но служат в «верхнем городке» все те же солдаты срочники.

На КПП посоветовали не ходить по городу с фотоаппаратом.
- Что, были уже прецеденты?
- Нет, не было. И к России в целом, и к нам отношение хорошее. Но знаешь, как бы сказать… В общем, начинают забывать уже.
Не доходя до привокзальной площади, недалеко от недавно устаноленного памятника Денису Ветчинову, тормозит джип. Белый тонированный «Круизер». Двое.
- Э, зачем моя машина фотографировал? – здороваются.
Ну, привет, бандиты. Только вас для полноты жизни и не хватало.
***
Позвонил Фатиме Маргиевой, оппозиционеру, правозащитнику, преподавателю истории и, наплевав на папу полковника в небесах, полез в политику. Наберитесь немного терпения, это интересно. Вкратце, история такова.
В девяностые, при предыдущем президенте Людвиге Чибирове, власть в ЮО отсутствовала. Республику сотрясали политические и иные разборки. Был расстрелян премьер-министр Ацамаз Кабисов, министр Татаев, премьер-министр Валерий Хубулов. Были массовые расстрелы с 16 трупами. Была стрельба на манифестации протеста и так далее.
На этом фоне начал подниматься клан братьев Тедеевых. Ибрагима Тедеева считают лидером одной из цхинвальских группировок. Довольно влиятельной, хотя и не самой, были люди и сильнее его. По словам бывшего сотрудника силовых структур, это был вспыльчивый, очень агрессивный человек. В клан Ибрагима Тедеева входил и нынешний президент ЮО Эдуард Кокойты.
Его брата, главного тренера сборной России по вольной борьбе Джамбулата Тедеева сейчас знают все. В «авторитетных» делах брата он не замечен. Занимался спортом, выигрывал звания, делал карьеру.
Во второй половине девяностых Ибрагим уезжает во Владикавказ, Джамбулат – в Москву, на тренерскую работу. Эдуард Кокойты назначается в Москву же, торговым представителем республики.
В 2001-м году Джамбулат Тедеев становится главным тренером сборной. Тогда же в Южной Осетии проходят президентские выборы. Тедеевы, набравшие к тому моменту и политический вес, и «авторитет» и деньги, возвращаются в республику и приводят Эдуарда Кокойты к власти.
Первое время они сосуществуют мирно. Де-факто республикой руководит клан Ибрагима Тедеева, сам он становится главой Совбеза и контролирует грузопоток через Рокский тоннель. Потом между компаньонами происходит разрыв - говорят, что вспыльчивый авторитетный глава Совбеза избил президента. Кокойты удается скинуть его, он изгоняет Ибрагима из Южной Осетии и становится единовластным хозяином республики.
До августа 2008-го года рейтинг Эдуарда Кокойты, благодаря антигрузинской и пророссийской риторике, держится на заоблачных высотах. Но после войны происходит сокрушительный обвал. Кавказ это Кавказ, и в первую очередь здесь ценятся личные качества. Кокойты не простили два момента. Первый и главный - его бегство из Цхинвали. Правительство сбежало вслед за своим президентом, так уверенно приведшим их к войне.
- Примерно через неделю после войны был митинг, - рассказывал создатель «Республиканской партии» оппозиционер Тимур Цоховребов. – Вышел Кокойты. Раздались очень жидкие хлопки – тех, кто обязан был хлопать. Затем вышел Баранкевич. Гром оваций! Кокойты аж почернел. Тогда, кстати, я понял, что Баранкевича в республике больше не будет.
Второй момент – чрезмерное даже по здешним меркам исчезновение выделенных Россией денег. Так что последние года полтора рейтинг Кокойты стабильно держится на нулевом уровне.
Занять президентский пост в третий раз он не может, это запрещено Конституцией ЮО. Но и покидать галеры тоже не собирается, потому что в противном случае ему придется отвечать на многие накопившиеся вопросы. Пытаясь сохранить власть, Эдуард Кокойты начинает готовить реформу (которую здесь называют «конституционным перевовротом»), желая превратить Южную Осетию из президентской республики в парламентскую. Для этого ему нужно большинство в Парламенте.
Парламент Южной Осетии насчитывает тридцать три места. Семнадцать из них принадлежат партии «Единство», девять – «Народной партии» и восемь коммунистам.
«Народная партия» изначально была оппозиционной. Но перед выборами происходит её рейдерский захват. В штаб партии врываются силовики, укладывают всех на пол. В это время происходит параллельный съезд, на котором лидера партии Руланда Келихсаева обвиняют в неправильном понимании Устава и отстраняют от руководства. Он пробует сопротивлятся, за что ему пробивают голову и изгоняют в Северную Осетию. Новым лидером партии становится Казимир Плиев.
Сам же Эдуард Кокойты становится лидером партии «Единство» (дежа-вю, да?) Наблюдатель от России Владимир Чуров признает выборы состоявшимися и прошедшими без нарушений («дежа-вю 2», да?). И опа! – Парламент в кармане.
Параллельно с этим идет устранение и оппозиционных кандидатов в президенты. Например, Алана Кочиева, зарегистрированного кандидата, по обвинению в избиении депутата уже левой «Народной партии» сажают в тюрьму. Также время от времени практикуются и выездные сессии для разборок с оппонентами в стиле «рамзанкадыров». Во Владикавказе дважды пытались похитить политолога Алана Чочиева, врывались к нему в дом. Первый раз не нашли, второй раз его отстояли представители МВД РФ.
В выборах решает участвовать и Джамбулат Тедеев. Он возвращается в республику - один, Ибрагим Тедеев расстрелян во Владикавказе в 2006-м, заказчик так и не установлен - и пытается зарегестрирроваться кандидатом. Во время подачи документов около ЦИКа собирается толпа его сторонников. Сам он заходит в здание, но дальше вестибюля охрана его не пропускает. В этот момент к ЦИКу подъезжает и прокурор ЮО Таймураз Хугаев и начинает хватать Тедеева, пытаясь его арестовать. Толпа врывается в ЦИК, охрана открывает огонь в потолок, но Тедеева все же удается отстоять. После чего прокурор независимой республики выходит на крыльцо и начинает крыть город матом (заявление об оскорблении подписали 240 человек)
Допустить регистрации Тедеева Эдуард Кокойты никак не может. Из 17 зарегестрированных на данный момент кандидатов (из которых трое оппозиционных) немало людей достойных и пользующихся поддержкой. Но достаточной силы за ними нет. Тедеев же со своим заоблачным рейтингом (который Кокойты ему сам и создал) – единственный, кто способен подчистую вымести метлой всех кокойтовских из республики и кто и идет на выборы именно с этой риторикой.
В итоге Джамбулату Тедееву ЦИК, под руководством председателя Беллы Плиевой, в регистрации отказывает, так как он не проходит по цензу оседлости (только что скорректированном). Что, впрочем, не помешало тому же ЦИКу под председательством той же Беллы Плиевой, 10 лет назад занимавшей ту же должность, зарегистрировать кандидатом в президенты некоего Эдуарда Кокойты, так же не проходившего по тому же самому цензу.
Правда, двое членов ЦИК, воздержавшихся от голосования (6 «за», 7 «против», 2 воздержались), через пару дней пишут заявления председателю парламента об угрозах и давлении со стороны прокурора республики. В частности, Ханджер Остаев заявляет, что Таймураз Хугаев в нетрезвом состоянии угрожал ему, обвинил в предательстве и пообещал отрезать голову. «Поэтому я не смог проголосовать ни по закону, ни по совести и воздержался. Прошу оградить меня и мою семью от посягательств генерального прокурора и запретить ему влиять на работу ЦИК».
В эту же ночь в Цхинвале начинаются аресты. Берут тех, кого смогли опознать по камерам наблюдения. Например, задерживают известного и уважаемого в республике инженера Леонида Харебова, 72 лет. Избивают его. Задерживают парня с умственными отклонениями, которому просто было интересно, что происходит. Задерживают даже просто людей, проходивших мимо дома Джамбулата Тедеева. Всего за два дня задержано несколько десятков человек, вероятно, более 50, потому что именно столько мест имеется в Цхинвальском СИЗО, а он оказался переполнен, и людей развозили в другие районы.
- Я всю ночь просидела в одежде, ждала, когда меня возьму, - говорит Фатима Маргиева. – Я же осужденная. Кокойты уже сажал меня в тюрьму. 104 дня я там просидела. Вы знаете правителя, который бы так обходился со своей Конституцией и с народом?
- Знаю, - говорю. - И даже двоих.
Были и избиения. Например, того же Тимура Цоховребова пытались похитить семеро депутатов парламента во главе с тем самым Казимиром Плиевым – левым лидером левой украденной «Народной партии». Ну и так далее. Сейчас про правовой беспредел в республике говорят даже таксисты. Других тем для разговоров нет.
На данный момент в республике наступила пауза. Первый пробный шар об изменении конституционного строя в Парламент был запущен 18 октября, но коммунисты прокатили его в «жесткой форме».
С другой стороны, граждане еще имеют возможность влиять на результаты выборов и избрать того, кто им по душе. Здесь еще, как и у нас в 91, слово «Конституция» не пустой звук и люди хотят просто открытых честных выборов. Если их не будет – «там посмотрим»
Над республикой, где ствол есть у каждого человека – это не метафора, именно у каждого - нависла нехорошая пауза.
***
Ощущение тупика только усилилось. С одной стороны - Россия, которая наполняет регион армией, устанавливая здесь свои форпосты, казармы и часовые вышки, но при этом совершенно плюет на своих граждан, которым такой щедрой рукой раздавала свои паспорта.
- Мы обращались и к Медведеву, и к Путину, и в Госдуму с просьбой повлиять на этот правовой беспредел, - говорит Фатима Маргиева. – Оттуда ответа не пришлось. В Посольстве же нам сказали, что мы, оказывается, в этом случае - не граждане России.
С другой стороны – Грузия, дороги с которой перегорожены сеткой-рабицей, перекопаны «Южным валом» и утыканы российскими пограничниками. Бывшие соседи смотрят друг на друга через проломы в казармах и следят за каждым шагом другого.
А ни независимости, ни денег, ни выбора как не было, так и нет.
***
К Южной Осетии у меня вопросов нет. Независимость такая штука, когда платить за все и все решать приходится самим. И лично мне совершенно все-равно какой здесь будет строй, кто окажется у власти, и сколько денег будет украдено.
Но у меня есть вопросы к России.
Здесь погибло немало наших солдат. Сюда идут немалые деньги. Наши деньги. Здесь стоят наши части для – будем считать так – защиты населения. Здесь проживают наши граждане.
В ответ бандитская клановая власть выкидывает россиян с должностей, запрещает нашим гражданам въезд в свою страну, главного тренера сборной России блокирует в доме силами спецназа и посылает боевиков во Владикавказ для устранения неугодных.
Вот и я хочу спросить – а на кой, собственно черт нам все это надо? Зачем мы оплачиваем существование у власти этого осиного улья, в очередной раз теряем лицо и по-прежнему посылаем своих мальчишек срочников охранять клановые интересы местного царька?

Аркадий Бабченко,
специально для "Новой Газеты"
http://www.novayagazeta.ru/politics/49123.html

ЗЫ: Я сейчас в Париже - вывез дочку в "Дисней-Ленд" на пятилетие, поэтому фоторепортаж будет попзже. Сорри. Но обещаю много интеренсого.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив