ВСЕЛЕННАЯ РЕНЕССАНСА. СОДРАННАЯ КОЖА

roman_rostovcev — 09.04.2021

Осада Фамагусты длилась уже всю зиму, венецианцы не показывали ни единого признака слабости; более того, в январе их боевой дух, а также ресурсы значительно выросли, так как прибыло пятнадцать сотен подкрепления, с оружием и боеприпасами, под командованием Марко и Маркантонио Кверини, которым удалось прорваться через ослабевшую турецкую блокаду. В апреле количество запасов продовольствия стало давать повод к беспокойству; но Брагадино достаточно разумно решил проблему, выселив 5000 «лишних ртов» из числа гражданского населения и отправив их искать убежища в соседние деревни. К концу апреля Мустафа изменил тактику, приказав армянским саперам выкопать огромную сеть траншей на юге. 

Так как численность саперов достигала около 40 000 человек и в дальнейшем был дополнительно использован принудительный труд местных крестьян, работа продвигалась быстро: к середине мая была перекопана вся территория на расстоянии трех миль от стен, рвов было достаточно, чтобы вместить всю осаждающую армию, и они были настолько глубоки, что по ним могли скакать кавалеристы верхом, а наблюдателям со стен Фамагусты были бы видны только верхушки их пик. Также турки построили десять осадных башен, постепенно приближающихся к городу, с которых они могли обстреливать защитников внизу Оттуда 15 мая начался заключительный обстрел.

Венецианцы сопротивлялись мужественно и решительно. Снова и снова их собственная артиллерия уничтожала целые пролеты турецких осадных башен, но тщетно; несколько сотен солдат принимались за работу, и к утру башни снова были как новые. Неделя тянулась за неделей, и постепенно защитники стали отчаиваться. Надежда на мощную венециано‑испанскую подмогу, которая поддерживала их дух на протяжении зимы и весны, вскоре ослабела. Запасы пороха заканчивались; еды оставалось еще меньше. К июлю все лошади, ослы и кошки в городе были съедены; не осталось ничего, кроме хлеба и бобов. Из защитников осталось только 500 человек, которые еще были способны держать в руках оружие, но и они валились с ног от усталости и недосыпа. 29 июля турки начали еще один всеобщий штурм, уже пятый по счету. Христиане сдержали их, но это стоило им потери двух третей защитников убитыми или ранеными. И даже тогда Мустафе не удалось ворваться в город; но той ночью венецианские генералы внимательно осмотрели укрепления и оставшиеся запасы продовольствия и боеприпасов и поняли, что больше не смогут продержаться. Сдавшись добровольно, они еще могли, согласно принятым правилам войны, избежать резни и разграбления, которые в противном случае были бы неизбежны. На рассвете 1 августа над бастионами Фамагусты развевался белый флаг.

Условия мира были на удивление великодушными. Всем итальянцам было позволено отплыть на Крит с поднятыми знаменами, а также всем тем грекам, албанцам или туркам, которые пожелали бы к ним присоединиться. Во время этого путешествия они не должны будут подвергаться нападению турецких кораблей, которые, напротив, предоставят им любую помощь, какая потребуется. Грекам, которые пожелали бы остаться, была гарантирована личная свобода и неприкосновенность собственности, а также предоставлялись два года, чтобы решить, оставаться ли на постоянное жительство или нет; тем из них, которые впоследствии захотят покинуть остров, будет предоставлена охрана до той страны, которую они выберут. Документ, в котором излагались все эти условия, был подписан лично Мустафой и запечатан печатью султана; затем он был отправлен Бальони и Брагадино с сопроводительным письмом, содержащим похвалы их мужеству и отличной защите города.

В течение следующих четырех дней приготовления к уходу из крепости проходили достаточно спокойно. Было предоставлено продовольствие, и, за исключением нескольких незначительных происшествий, отношения между европейцами и турками были дружелюбными. 5 августа Брагадино послал Мустафе предложение о встрече, чтобы официально вручить ключи от Фамагусты; пришел ответ, что генерал был бы счастлив его принять. Надев пурпурную мантию, соответственно его должности, Брагадино отправился на встречу тем же вечером, в сопровождении Бальони и группы старших офицеров, с эскортом из итальянских, греческих и албанских солдат. Мустафа принял их со всей возможной учтивостью; затем внезапно его лицо омрачилось и поведение изменилось. Со все возрастающей яростью он начал бросать беспочвенные обвинения христианам, стоящим перед ним. Он кричал, что они убивали турецких пленников, что они утаили военное снаряжение, вместо того чтобы передать его туркам согласно условиям капитуляции. Внезапно Мустафа выхватил кинжал и отсек Брагадино правое ухо, приказав слуге отрезать другое ухо и нос. Затем, повернувшись к своей охране, он приказал им казнить всю прибывшую группу христиан. Асторре Бальони и командующий артиллерией Луиджи Мартиненьо были обезглавлены. Одному или двум удалось спастись; но большинство было зверски убито, вместе с несколькими другими христианами, которым не посчастливилось оказаться в пределах досягаемости. В конце концов головы всех тех, кто был убит, были свалены в кучу перед шатром Мустафы. Говорили, их было всего 350.

Теперь, когда резня началась, ее было очень трудно остановить. Сам Мустафа, к которому, по‑видимому, наконец снова вернулось самообладание, под страхом смерти запретил своим воющим от ярости солдатам входить в Фамагусту. Многие, однако, не подчинились его приказам и бешено промчались по городу, убивая всех на своем пути, поджигая и грабя, объятые безумной жаждой крови. Другие направились в порт, где нашли множество жертв среди христиан, которые готовились отплыть на запад.

Но самая худшая участь ожидала Маркантонио Брагадино. Его продержали в тюрьме почти две недели, за это время его необработанные раны загноились, и он был уже тяжело болен. Сначала его протащили вокруг стен, погрузив на спину мешки с землей и камнями; затем его привязали к стулу и подняли на нок‑рею турецкого флагмана, выставив на осмеяние матросам. Наконец его привели на место казни, на главную площадь, привязали обнаженным к столбу и заживо содрали кожу. Говорили, что даже эту пытку он переносил молча в течении получаса, и только когда палач дотронулся до его пояса, он наконец скончался. После того как страшное дело было закончено, его голова была отрублена, тело расчленено на четыре части, а кожу, набитую соломой и хлопком, водрузили на корову и торжественно провезли по улицам.

Когда 22 сентября Мустафа отплыл домой, в качестве трофеев он взял с собой головы своих главных жертв и кожу Маркантонио Брагадино, которые он гордо подарил султану. Участь голов неизвестна; но девять лет спустя некий Джироламо Полидоро, один из немногих переживших осаду сумел похитить кожу из константинопольского арсенала и вернуть ее сыновьям Брагадино, которые поместили ее в соборе Сан Джорджо. Оттуда 18 мая 1596 года ее перенесли в церковь Санти Джованни э Паоло и поместили в нишу за погребальной урной, которая образует часть памятника герою. Здесь она находится по сей день.

Издательский текст http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=9638455

«История Венецианской республики»: ACT: ACT МОСКВА; М.; 2009

ISBN 978‑5‑17‑057153‑6, 978‑5‑403‑01453‑3, 978‑5‑17‑059469‑6, 978‑5‑403‑01455‑7

Оставить комментарий

Популярные посты:

uksibsan

Мужские джинсы: особенности выбора по типу фигуры, ткани и стилю

matsam

Утреннее

matsam

Утреннее

matsam

Утреннее

matsam

100 дней тишины

megaflop

Вчерашний парк

pantv

Васильевский остров у реки Смоленки и не только

korolevvlad

Особняк Носова

philologist

Елена Маркова. В несчастье верная жена... Декабристки XX века (2024)

• Ранее
• Архив