Вот и верь после этого людям...

chipka_ne — 05.12.2019

Что-то никак  не слезу я с общественного транспорта и буквально, и тематически — судьба, видать, такая. Вот нынче, в рифму с темой неубиваемой ментальности небудемуказыватьпальцемкоторойстраны, повстречалась мне в трамвае замечательная женщина, бывшая компатриотка (из Ташкента!), вновь натолкнувшая на чисто риторические размышления, типа «за что?» и «доколе!!!». Я её, правда, к концу нашей краткой беседы огорчила слегка, за что до сих пор угрызаюсь (все ведь знают о моей природной кротости и долготерпении), поэтому этот конкретный сюжет вынесу на суд читателей попозже, если вообще.

А сейчас, чтоб успокоиться, расскажу-ка о случае, который мне в виду некоторого сходства ситуаций, вспомнился.

Давненько дело было — полтора десятка лет назад, если мне память не изменяет. Меня тогда отправили вдруг в командировку в Москву в самом начале зимы, и я была, ввиду срочности, слегка, как у нас на Волыни говаривают, «заклопотана» извечной дамской проблемой — надеть нечего. Тоись, надеть-то нечего — это всегда и у всех, а тут «надеть нечего» в квадрате. Нет, даже в кубе!   Потомушта во-первых — зима, во-вторых Москва — слезам не верит и судит понаехавших командировочных строго. 

Свитерочки-жакетики-шапочки-шарфики у меня-таки были уже в изобилии, но надобны были ещё и сапожки тёплые и куртяшка-шубейка на морозы. 

Курточки и сапожки израильские, рассчитанные на наши зимние дожди и ветры, на московские морозы явно не годились.

Выручили запасливые ташкентские друзья — бабушка ихняя Роза Моисевна при отъезде, вопреки слёзным мольбам, умудрилась-таки контрабандой впихнуть в чемодан по огромному блату добытые зимние югославские сапоги на натуральном меху и объёмный китайский пуховик. Бдительная дочь контрабанду обнаружила и попыталась изъять, но бабушка не поступилась принципами — обулась и оделась в конфискованное да так и села в самолёт на Тель-Авив — а что: на календаре январь месяц, и не смейте возражать! 

Надо ли рассказывать, сколько лет оно хранилось потом на условных антресолях, бережно храня память о том, с каким трудом было дОбыто и за сколько куплено — и вот, пригодилось, ура!

Сапоги, чуть попахивающие нафталином, были целы-целёхоньки и пришлись как раз впору (а что фасончик 1991-го лохматого - так назовём его красивым словом «винтаж»), а вот с пуховиком вышел облом. Во-первых, в пуховик якобы 44-го размера я легко заворачивалась четырежды (что меня порадовало), а во вторых, пух  из него, как из дырявой перины, лез нещадно, потрескивал, лип ко всем поверхностям и сыпал искрами, что не радовало совсем — пришлось его запаковать в три мусорных пакета и снести на помойку. 

И тут я вспомнила! Была, была у меня подходящая одёжка! В приснопамятные первые годы репатриации, когда шопинг мы делали в основном на благотворительном складе в богатом городе Эфрате, попалась мне там как-то чудесная канадская курточка-парка с капюшоном, подбитая волчьим мехом. Заботливые канадские евреи прислали курточку на склад в аккуратном чехле из химчистки, выглядела она — словно сейчас из дорогого спортивного магазина, а стоила 10 шекелей, и я немедля её ухватила, не успев подумать — а на фига? 

Только дома разглядела, что курточка — мужская, но мужу не подошла —  в плечах тесновата. Но именно в ту зиму, когда даже снег в горах Иудеи выпал пару раз, пригодилась — мы с дочками приспособились её по очереди носить на прогулку с собакой. Потом я всё собиралась передать её с мамой в Луцк — кому-нибудь из родичей в подарок, да то места в чемодане не находилось, то забывала. И оказалось — хорошо, что забывала!

Моль до неё за эти годы не добралась, осталось только повесить на плечики, проветрить да пройтись щёткой — вуаля, как новенькая! 

Правда, верх у неё был из тонкого, но плотного брезента цвета хаки, и в зеркале я выглядела, как заправская израильская военщина в юбке, только М-16 за спиной не хватало. Зато постройнела и помолодела лет на 10, а кому не нравится — шаг влево! В такой курточке мне не только московские — сибирские морозы не страшны!

Съездила я тогда в целом очень успешно, хотя ожидаемые морозы не случились, можно было приодеться и полегче и покрасивше.  Впечатлили московские пробки. Мне вообще-то заложены были в бюджет расходы на такси, но простояв однажды в безнадёжной пробке два часа, я без затей пересела на метро, благо привыкать к нему заново оказалось делом несложным. 

А уж ехать до станции «Университет», вспоминая себя молодой, красивой разгильдяйкой — за это ещё и приплачивать надо. 

Вот так я однажды и ехала, призадумавшись, вдыхая ностальгический метрополитеновский запах и глядя в тёмное стекло. 

И тут,  на «Кропоткинской» примерно, по вагону словно беззвучный вздох какой-то прошёл. Я очнулась от раздумий и огляделась. Взоры всех присутствующих женщин были прикованы ко входу. Там, с небрежной грацией оперевшись на поручень, стоял ОН. 

...Нет, я за три дня привыкла в Москве к обилию женщин в натуральных мехах, на шпильках и при парадном макияже. Я научилась без изумления смотреть в общественном транспорте на странное сочетание норковой шубы в пол со знаменитым клеёнчато-клетчатым баулом или тележкой-«кравчучкой».  Но вот мужчины, словно сговорившись, в большинстве своём выглядели, как иллюстрация к тезису: «проснулся — и уже красивый!»

Поэтому и понятно, почему мне пришлось подхватывать двумя руками отвисшую челюсть, при виде ТАКОГО мужчины.

Во-первых, у него благородным тускловатым блеском отливали носки скромных, но немыслимо дорогих ботинок — как! как, ответьте —  можно было сохранить их в такой безупречной чистоте, когда на улице дворники не успевали справляться с грязно-серой, снежно-ледяной слякотью! 

Одет он был не в пузатый пуховик, не в унылую дублёнку, а во что-то длинное, чёрное, с бархатистой поверхностью, чуть ли не с пелериной, небрежно распахнутые полы этих царственных одежд открывали потрясённым взорам фланелевую тёплую подкладку в благородную мелкую клетку и в тон подкладке клетчатое кашне. И джемпер можно было разглядеть, наверняка из чистейшего кашемира. На голове — никакой вульгарной ондатры! никаких идиотских шапок-петушков! Строгая фланелевая кепка, такого безупречного фасона, что даже опущенные наушники только украшали её обладателя. 

А столь же безупречной формы бородка с усами, чёрная с проседью — все Веласкесы с Тицианами на такую модель бы обзавидовались!

А замшевые перчатки асфальтового цвета, которые он снял, словно специально для того, чтобы продемонстрировать очарованной публике скульптурно вылепленную кисть руки с отполированными ногтями! 

А нездешний, вроде бы неуловимый, но отчётливый запах прекраснейших в мире строгих мужских духов, который волной проскользнул по грязноватому вагону, напомнив о том, что где-то существует другой мир — с дорогими сигарами,  благородными, отливающими золотом напитками, мебелью красного дерева, гобеленами и кожаными креслами! 

Ах!... Одно было непонятно — что этот пришелец из иного мира делает в метро? Ну, разве что Роллс-Ройс застрял в пробке? А он — слово джентельмена! — обещался прекрасной даме быть нынче к званому ужину точно в срок?

И вдруг я увидела, что этот прекраснейший из мужчин пристально на меня смотрит. Нет, не случайно скользнул рассеянным взглядом, а именно что смотрит — уставился, можно сказать. 

Я невольно глянула на себя со стороны ЕГО глазами — немолодая тётенька в мужской парке, словно с чужого плеча (впрочем — почему «словно»? — именно, что с чужого плеча и давненько...), в розымоисевны «винтажных» югославских сапогах (а где она нынче та Югославия — ау!) — на что тут смотреть, спрашивается? — когда вокруг сидят девы, юные и не очень, но все, как одна прекрасные, блестят губами, шелестят ресницами и кутаются грациозно в меха — кто в песца, кто в белку,  кто в чернобурку, а кто и в норочку! 

Вот одна, словно в поисках более удобного места,  встала в задумчивости, да и прошла мимо, шурша духами и туманами, а потом села ровненько напротив МУЖЧИНЫ, откинув невзначай полу беличьей шубки и продемонстрировав немыслимой длины и формы ножку — чего б ему, марсианину, на неё не уставиться, а? 

Засмущавшись под пристальным взглядом, я даже сдвинулась с места и прошла в другой конец вагона, где сидела робкая компания златозубых гастарбайтеров в потёртых ондатровых шапках — моя на волчьем меху шубейка себя там чувствовала уютнее. 

Но! не успела я присесть на освобождённое для меня учтивым восточным мужчиной сиденье (садысь, апа, пажалыста!), как меня окликнули. Свистящим шёпотом и давно забытым, но до боли знакомым обращением:

— ЖЭНЩИНА!

— А! — вздрогнула я. За спиной стоял ОН, оказывается, бесшумно шедший следом:

— Это вы... мне????

— Вам, вам! — всё тем же шёпотом, но уже с некоторым раздражением просвистел МУЖЧИНА, — давайте пройдём вон туда, в торец вагона.

— Зачем? — ужаснулась я.

— Чтоб никто не мешал! — был ответ.

— Плетясь за моим загадочным собеседником (уж не Воланд ли какой? вона — пелерина-то чёрная...), я лихорадочно пыталась обсмотреть себя со всех сторон — может, юбка задралась? дыра на колготках? подошва у югославских чоботов отклеилась? или попросту: у меня вся спина белая? — я терялась в догадках. 

Дойдя до торца вагона, предполагаемый Воланд оглянулся ещё раз по сторонам и спросил уже не шёпотом, а интимным баритоном:

— ЖЭНЩИНА! (меня передёрнуло) Я вижу, вы нуждаетесь?

— В чём? — спросила я ошеломлённо.

— В деньгах, неужели непонятно? — он, кажется, снова начал раздражаться. 

Я задумалась. Квартиру мы купили два года назад, но... Вспомнила последнюю распечатку банковского счёта. За угловой диван в салоне уже расплатились, за стол со стульями осталось два платежа, а за кухню ещё десять. В новой ванной до сих пор пластиковая этажерка — пора нормальную мебель заказывать. А машине-то уже девять лет, ручная коробка передач — стыд и срам. Да мало ли ещё... И я закивала горячо:

— Нуждаюсь, да! Очень нуждаюсь! 

А что? Может, он миллионер? Может, его с утра на добрые дела потянуло?  Может, специально в метро сел, чтоб найти кого-то, кто на душу ляжет — и такой: нате вам, добрая ЖЭНЩИНА, за вашу кротость и незлобивость чек на мильён! Бывают такие — я в газетах читала! 

Он подмигнул. Тон снова стал бархатно-интимным:

— Я могу предложить вам потрясающе интересную, чистую и чрезвычайно прибыльную работу! — с этими словами он пошире распахнул свой воландовский плащ.

OMG!!!!!

Кто-то уже успел представить себе что-то неприличное? Не спешите обольщаться, всё было гораздо неприличнее: на кашемировом свитере красовался круглый значок «Гербалайфа»... 

Оставить комментарий

Популярные посты:

figunet

Преимущества услуг израильского маркетолога Михи Кор и какую информацию можно получить на его сайте

uborshizzza

Полетели за море гуси, вернулись - тож не лебеди

abigail_lazarus

Это нечто потрясающее, что должен увидеть каждый.

polydi

Зато Крым ваш!

iriki

По-моему, гениально...

evizvarina

пока не скосили...

kak_eto_sdelano

Зачем американцы выбрасывали вагоны метро в океан?

coffee_mood

сладкий уголок

mova

Германия | Хертен (Herten): Бывший крупнейший город без ж/д сообщения

• Ранее
• Архив