Вопрос

Знаете, какое странное совпадение. Я сейчас читаю «траву забвения» Катаева. Он там до ужаса восхищается всякими цветочками, пепельницами, ремнями и пр. рухлядью. И постоянно подчёркивает в окружающих людях всякие недостатки, гадости, некрасивости. Постоянно оказывается, что он, молодой Катаев, лучше, благороднее, честнее окружающих.
И вот у *** в его текстах такой же фокус. Его герой несравнимо лучше окружающих, герой нормальный, а все вокруг психи. Герой так остро чувствует их уродство, что вынужден постоянно обезболивать себя бухлом. И после каждого текста вывод: ах, какой бедный, несчастный герой, как его жалко, как ему приходится трудно в этом ужасном мире.
При этом герой совершенно пассивен. Он ничего не делает, чтобы доказать свою «хорошесть». И вызывает сочувствие к себе только манипуляторскими приёмами: вот посмотри, какой этот человек урод. Никто этого не замечает, только я замечаю, какой я несчастный, пойду выпью.
Ещё особенность: другие персонажи, кроме главного героя, лишены у *** способности чувствовать, понимать. Это даже не люди в общем. Что опять же повод выдавить из читателя дополнительную дозу сочувствия одиночеству героя.
Возникает вопрос: а сам то герой, он кому-то сочувствует? Он делает что-то хорошее другим? Или он только и делает что страдает, оттого пьёт, потом страдает вновь, потом снова пьёт. Герой каким-то образом развивается, движется куда-то?
А, ну да, забыл. Про еблю ещё есть у героя ***. Но ебля в данном случае – разновидность бухла. Герой *** потенциальный пациент анонимных алкоголиков и анонимных сексоголиков одновременно, если бы у нас были такие общества.
В общем, сплошь тавтология и плеоназм.